Елена Звездная - Принцесса особого назначения

– Но у меня только два дома…

Кажется, до него, наконец, дошло, что я не вписываюсь в понятие «милая и добрая принцесса».

– Три, лорд Авфери. Дом, подаренный вами актрисе Ливенски, тоже находится в вашей собственности.

– Но, ваше высочество…

– Пишите лорд, – я любила принуждать медленно и красиво, но после Динара мне тут было уже нечего делать, – пишите, лорд Авфери, иначе я выйду за двери, и вы останетесь наедине с айсиром Грахсовеном…

– Нет!!!

– Вот и пишите… Перо держите крепче… И не заставляйте меня пожалеть о своей доброте… – Как же противно быть такой милой! – Айсир Динар, следуйте за мной.

Я вышла в темный, освещаемый лишь факелами коридор, осмотрелась, вспомнила, что тут немного дальше есть еще одна камера – двери там закрываются плотно, звукоизоляция хорошая. Услышав шаги Динара, я поспешила вперед. В камеру вошла первая, посторонилась, пропуская медноволосого, который самодовольно ухмылялся, и, едва он вошел, с грохотом закрыла двери.

– Ого, у кого-то дурное настроение? – Динар не скрывал насмешки.

– Да, – я тоже не видела смысла играть перед ним роль благовоспитанной девицы, – отец все узнал, и теперь с его стороны последует масса пакостей!

– Мм, – Динар прошел и сел на край имеющегося в допросной стола, – ну если он столь же горазд на выдумки, как и его старшенькая дочь, то да – весело будет всем, кроме тебя.

Естественно, даллариец намекал на мои проделки в Хорнассе, но… сам виноват.

– Не будем об отце… пока не будем! И вот я иду с надеждой сорвать злость хоть на ком-то, и выясняется… что уже не на ком! Что такого ты наговорил этому толстобрюхому, что меня, ранее именуемую им не иначе как исчадие ада, он принял едва ли не за ангела-хранителя?

– Мм, что я вижу? – Он усмехнулся. – Неужели стерва вернулась, сменив добрую принцессочку, влюбленную в орка?

– Еще утыркой назови! – Я прошла и села на стол рядом с ним, начала совсем не царственно болтать ногами. – Динар, я знаю, что мы, по сути, враги и у нас только временное перемирие, но… вот скажи, ты когда-нибудь любил?

Даллариец издал неопределенное восклицание, затем последовала суровая отповедь:

– Утырка, тебе больше не с кем обсудить эти розовые сопли?!

– Рыжий, – беззлобно ответила я, – откуда у меня подруги?

– Ну, тогда с мамой… – неуверенно произнес он.

– С мамой… – Я усмехнулась. – После моего возвращения у меня складывается впечатление, что матушка решила наверстать упущенное за долгие годы, вот только… душит меня такая забота!

– Дожил, – простонал Динар, – выслушиваю розовые сопли злейшего врага!

– У нас перемирие! – напомнила я.

– Да я помню… Рассказывай уже!

Я тяжело вздохнула. Противно было раскрывать душу перед медноволосым, но… он меня и голой видел, так что скрывать уже особо нечего.

– Понимаешь, я люблю его…

– Не понимаю, но продолжай.

– А он любит меня…

– Вот это мне понять уже проще. – Динар поймал мой гневный взгляд и тут же исправился: – Продолжай!

И я продолжила:

– Аршхан, он… краси-и-ивый, идеальный, добрый, ответственный, он…

– Эпитеты в его адрес я выслушивать не подряжался! – заявил Динар.

– Заткнись, я тебе душу изливаю, а ты… язвишь по поводу и без. Так вот… Он весь тако-о-ой, а я… никакая, понимаешь?

– Нет!

– Ты тупой! – не сдержалась я.

– А ты слепая! – не выдержал даллариец. – Мне проще пойти довести до полной капитуляции лорда-взяточника, чем выслушивать о твоей сопливой любви!

– Это я собиралась довести лорда-взяточника и успокоилась бы, а так… сиди и дальше слушай!

Динар уже вскочил и собирался выйти, но медленно вернулся, подошел и стал так, что ногами казался моих коленей, но меня это не беспокоило.

– Понимаешь, – я протянула руку и поправила его воротник, вот бесят меня загнутые уголки, – Аршхан, он идеальный, но… я даже не знаю, о чем с ним… говорить…

– Правда? – оживился Динар. – Так, значит, он свои права мужа еще не использовал?

– Думаешь, поэтому? – я удивилась. – А после этого у нас будет, о чем поговорить?

– Утырка-а, – протянул даллариец, – ты умнейшая из всех женщин, что я знал, но в то же время такая… дура!

Я снова вздохнула, перевела взгляд с темных стен на его тусклые в полумраке камеры волосы и ответила:

– Вот отец мне говорит то же самое всегда… обидно.

Динар придвинулся еще ближе, фактически прижав меня к столу, и, мягко взяв за подбородок, чуть наклонился:

– Кат, единственное, о чем я сейчас могу думать, это о том, чтобы опрокинуть тебя на этот стол, сорвать с тебя платье и завершить то… что не сумел ни в доме коменданта, ни в Хорнассе, понимаешь?

– Нет… А ты что, и сейчас жалеешь, что не убил меня тогда?

За минутой молчания последовал спокойный ответ:

– Вот меньше всего я думал об убийстве, – с каким-то намеком произнес Динар, – но… вот прямо сейчас эта мысль показалась мне здравой. А разве ты не жалеешь, что мы… не завершили начатое в спальне?

Я посмотрела на его серьезное лицо, на чуть вздернутую, словно молчаливо вопрошающую, левую бровь и искренне ответила:

– Нет, я не жалею, что не убила тебя там… И в ванной… хотя потом очень жалела, что пыталась придушить, вместо того чтобы добить чем-то тяжелым…

– ЧТО?! – он завопил на всю камеру, и остается лишь порадоваться, что звукоизоляция здесь хорошая.

– Что значит «что»? Ты спросил, а я ответила, – хотелось уже слезть со стола, но полная гнева физиономия рыжего нависла надо мной, вынуждая чуть ли не лечь. – Ты тоже меня убить хотел!

– Но не убил! – возмутился Динар.

– Так и я не убила!

– Но ты хотела и пыталась!

– Так, вот давай не будем! – Я была вынуждена отогнуться назад настолько, что чуть ли не на согнутые локти опиралась. – Если вспоминать все, что у нас было… перемирие быстро завершится.

Динар тихо рассмеялся и произнес:

– Знаешь, вот сейчас, когда ты это сказала, я понял, что видение прекрасной обнаженной принцессы, оседлавшей меня… это не плод моего больного воображения.

Это воспоминание было не самым приятным в моей жизни, но кое-что вспомнилось:

– Видимо, я тебя тогда хорошо о бортик головой ударила… Ну да не будем о грустном, идем к лорду.

– Кат, – Динар уже почти лег на меня, и мое возмущение его поведением было на грани, – а ты не вспоминаешь меня… голым?

Мое возмущение сменилось тихим смехом, переросшим в издевательский хохот:

– Вспоминаю, Рыжий, частенько вспоминаю! – Я оттолкнула его и спрыгнула со стола. – Особенно когда там, – я беззастенчиво указала на брюки, – толпилось усатое воинство! Ха-ха!

И вот теперь я видела прежнего, взбешенного Динара, такого, какой он был на перевале Гросса.

– Ты за это ответишь! – прорычал медноволосый.