Башун Виталий Михайлович Звезда конструктора

Увидев, как я подобрался, Альмилира, наоборот, расслабилась, скользнула по мне ироничным взглядом, оглядев снизу вверх, и вдруг вытянулась в струнку:

- Слушаюсь!

Поначалу мы шли довольно медленно. Я просматривал путь магическим оком, затем переключался на обычное зрение и говорил девушке, на какое примерно расстояние она может пройти вперед. Альмилира, в свою очередь, внимательно рассматривала пространство впереди, не спеша шла до указанной точки, затем ждала меня. Я подходил, смотрел вперед и указывал следующую точку остановки. То, что мы делали правильно, нам пришлось убедиться буквально через пару сотен шагов. Сначала я увидел сторожевые нити поперек коридора и обезвредил контуры спускового механизма здоровенной плиты, которая должна рушиться на головы неосторожных путников. Потом Альмилира по едва заметным признакам обнаружила в полу провалы, прикрытые каменными пробками на петлях. Затем ловушки пошли через каждые тридцать - сорок шагов.

Таким порядком мы прошли полдня. Время называю приблизительно, поскольку напольных механических часов мы не прихватили, небесных светил отсюда не видно, а магические часы с зарядом на несколько суток мне почему-то даже в голову не пришло сделать перед выходом. Устали как собаки, а расстояние преодолели просто смешное.

- Так мы помрем от старости, пока спустимся на один ярус, - заметила Альмилира на привале. - Надо что-то делать. А ты не можешь двигаться, постоянно глядя магическим оком? Тогда мы бы шли без остановок. А то, пока ты настроишься на магическое зрение, пока перестроишься на обычное - куча времени уходит.

- Ты сама-то пробовала пройти хотя бы метр в таком состоянии?

- Нет. У меня очень слабый дар. Я магию только перед собственным носом вижу. Для алхимии и несложных амулетов достаточно, а больше мне не нужно.

- Тогда поясню. Ты, когда смотришь магическим оком, какое бы слабое оно у тебя ни было, что видишь?

- Голубоватый туман. Как под водой.

- А кроме тумана? Собственную руку можешь увидеть?

- Могу, но она какая-то странная - будто вся из тонких, хрустально прозрачных переливающихся нитей.

- Вот также выглядят и все окружающие предметы. Очень трудно ориентироваться. Непонятно, что есть что. Камень на полу лежит или яма, завихрение воздуха или мох, дерево или камень... - различить практически невозможно.

- Так давай я тебя за руку поведу, и буду предупреждать о препятствиях. Слепые ведь всю жизнь так ходят.

- Слепые далеко не сразу начинают уверенно ходить, но, думаю, в твоем предложении что-то есть. Давай попробуем. Я согласен.

На первых порах не обошлось, разумеется, без падений, спотыкача и нелитературных выражений, как с моей стороны, так и со стороны Альмилиры, которая в случае моего падения иной раз приземлялась на меня сверху. Пару раз случалось наоборот и тогда выражения, вылетающие из прелестных "уст сахарных" сладостью отнюдь не отличались. Некоторыми, наиболее сочными и насыщенными отборными матами, не побрезговали бы и пьяные матросы во время кабацкой драки.

Ловушки не отличались многообразием и вскоре мы обезвреживали их, почти не останавливаясь.

Как я уже говорил, на следующие сутки мы услышали душераздирающие завывания, плавно переходящие в стоны, полные муки, зловещий хохот и вопли. Вдруг прямо из стены на Альмилиру с двух сторон прыгнули две туманные полупрозрачные фигуры. Глаза, горящие кроваво красным огнем запредельной злобы и безумия. Распахнутые пасти с огромными клыками. Дымящаяся слюна. Черные подгнившие раздвоенные языки, вываливающиеся из пасти. Извивающиеся волосы... По законам жанра девушка должна была по крайней мере завизжать при виде "страшных" потусторонних существ и рухнуть в обморок, но вместо этого призраки получили по точному удару в глаза и горло каждый, ошарашено отшатнулись и замолчали. Переглянувшись между собой, они плавно расплылись и собрались вновь в два фантома благообразных старичков. Один, судя по массивным плечам и грубым, словно вырубленным чертам лица, явно при жизни был орком или, на худой конец, полуорком. Другой - человеком. Возможно с примесью гоблинской крови.

- Уважаемый Хрыск, если я не ошибаюсь, эта парочка живых нас совершенно не боится, - тонким слегка дребезжащим тенорком обратился бывший человек к столь же бывшему орку.

- Не ошибаешься, уважаемый Брог. Не боятся.

- Значит, веселье отменяется? - печально спросил Брог.

- Отменяется, - загрустил Хрыск. - Если не считать великолепно поставленные удары прекрасной девы. Я даже как будто почувствовал боль. Почти забытое, сладостное ощущение.

- Знаешь, Хрыск, я, кажется, тоже что-то почувствовал. Может, повторим?

- Не думаю, что она доставит нам удовольствие еще раз. Зная, кто мы такие, вряд ли ей будет интересно пинать комки эктоплазмы.

Альмилира была явно сконфужена.

- Ну надо же! Что я за дура - в рукопашную полезть против призраков! Эй, эктоплазменные! Вам чего от нас надо?!

Призрак бывшего орка, тот, что покрупнее своего сотоварища, растерянно откашлялся и попытался снова нагнать жути:

- Мы при-и-израки лабири-и-и-ы-ынта! Вы все умре-о-о-оте! В му-у-уках!

- Уважаемый Хрыск, тебе не кажется, что ты занимаешься бесполезным делом? Мы ведь уже обсудили ситуацию и пришли к выводу, что напугать их, а потом погонять по лабиринту, не получится.

- Да-да, уважаемый Брог. Ты совершенно прав. Отвык, знаете, от живых. Стал забывать. М-да-мм.

Неловкое молчание прервала снова Альмилира:

- Вам тут не скучно, ньоры привидения?

- Скучно, миледи. Скучно. А что делать? Выйти отсюда мы не можем. Привязка, знаете ли, крепка, а живые уже лет сто сюда не заглядывают.

- Простите мою невнимательность, но как вы меня назвали?

- А-а-эм... миледи. В наше время именно так обращались к дамам благородного происхождения. А к кавалерам - милорд, соответственно. Так что вы миледи и милорд.

- Милорд?! А кто милорд?

- Ваш спутник, разумеется.

- Ну что вы. Он же неблагородного происхождения. В дворянское достоинство его возвели после окончания курса обучения вместе с присвоением категории мастера магического конструирования. Откуда вы узнали об этом?

Старички призраки недоуменно переглянулись и дружно заулыбались. Ответил Хрыск:

- А мы и не знали об этом. Мы просто судили с позиции антропологии и антропометрии. Основателями древнего и благородного рода этого юноши, вне всякого сомнения, являлись...

- Простите, что перебиваю, но, насколько мне известно, и в ваше время, какое бы оно ни было, наверняка считалось неприличным обсуждать личные дела кого-либо без его на то согласия, - быстро и с нескрываемым недовольством прервал я речь орка.

- Прошу меня простить, милорд. Увлекся, знаете. Сто лет без живого общения, понимаете ли.