Array Array - Дьявол начинает и...

- И там на площади... - начала Софа, но Рем не дал ей договорить. Как прежде Кривой, прижал к ограде.

- Аким сбежал. Не дотянулись твои руки еще и его забрать. Я ушел. Убежал... - мальчишка со злостью прикусил себе губу. - Отец велел. Не то я бы остался, помог бы ему. Он бы выбрался! Не сожгли бы его, как ведьмака! Это все ты!

- Я? - снова вскрикнула Софа. - В чем я еще виновата?! В том, что Люцифер предал Господа? В том, что души грешников в аду горят? Ты скажи! Меня два года кликали ведьмой, мою мать сегодня сожгли на костре рядом с твоим отцом только от того, что мамочка, - Софа всхлипнула, затем тряхнула головой, - Кариму приглянулась, от того, что он сволочь, каких мало! Просто скажи, - девочка снова всхлипнула, но утыкаться мальчишке в грудь не стала, посмотрела прямо в глаза, смахнув ладошкой слезы с глаз. - В чем моя вина?!

- Мой отец погиб, братишка, а ему всего пять лет, тоже, если, конечно, до тетки не успел добежать. Я... Я солгал тебе. Я ослушался приказа отца. Убил одного из карателей, что ворвались в наш дом, он мне этот удар и нанес, - он провел большим пальцем по порезу на щеке, а затем долгим непонятным взглядом смотрел на свои руки. - Я нарушил один из заветов. И не жалею об этом! Я должен вымаливать себе прощение. Мои руки в крови, - он бросил слегка насмешливый взгляд на Софу. - Как и твое лицо. Держи платок, - он вытащил из кармана брюк какой-то грязный обрывок. И кивнул на все еще лежавшего без сознания Пета. - Это он тебя?

Девочка кивнула, взяв у Рема платок и начав вытирать кровь с лица.

- Дай сюда! - мальчишка выдернул у нее из рук платок. - Не там ты трешь!

Он осторожно провел по ее лицу, вытирая кровь, а вместе с ней и слезы. Потом сжал кулак и отбросил платок в сторону.

- Ты так и не сказала, кого мне винить?!

- Не меня! - пошатываясь, девочка сделала несколько шагов в сторону. - Дай мне пройти. Я хочу домой.

- Зачем? - опешил Рем.

- Я хочу домой! - упрямо повторила Софа. - К маме. Я устала! Мне страшно! Я хочу...

- Твоя мать умерла, - отрешенным голосом проронил Рем.

- Она жива! Она не могла умереть. Я не верю, не верю! - Софа снова уткнулась мальчику в грудь, размазывая по его голому телу слезы. - Она не могла!..

Рем прижал девочку к себе, надеясь, что хотя бы у него по щекам не текут слезы. Что он баба какая?! Затем отстранился, посмотрел ей прямо в глаза.

- Твоя мать... Она, - он смотрел на покрасневшие, все в слезах глаза восьмилетнего ребенка и понимал, что не может вымолвить ни слова. - Она...

- Я знаю, она умерла, - внезапно сказала Софа. - Мне некуда идти. Если только далеко-далеко, - ее глаза затуманились и поглядели куда-то вдаль. - Где никто не скажет, что я ведьма!

- Такие люди всегда найдутся, - Рем глядел на Софу и не понимал, как за один удар сердца можно так повзрослеть. Одно мгновение назад перед ним стоял испуганный ребенок. Сейчас кто-то другой. Еще не взрослая девушка, но уже и не ребенок. - Да и не сможешь ты уйти. Отец сказывал до ближайшего села верст* десять.

- Скажи, куда еще мне пойти? - в ее голосе засквозило безразличие к своей судьбе. - Если Господу угодно, чтобы я умерла...

- Ну, а если нет?! - он тряхнул ее за плечи. - Я не тот юродивый пророк, что на той неделе ходил деревней, но знаю, ты забудешь о смерти матери. Жизнь продолжится!

- Как ты можешь знать? - на мгновение в ее взгляде промелькнула надежда. Но тотчас исчезла. Будто резкий порыв ветра затушил так и не разгоревшуюся свечу.

- Когда погибла моя мать... Ее убили, как сегодня твою, - Рем сжал кулаки, почувствовав, что вместе со словами вернулись, казалось, давно утерянные воспоминания. - Сожгли на костре, как проклятую ведьму! Мне тогда было чуть больше, чем тебе сейчас. Сегодня убили моего отца. У меня никого не осталось, ровно как у тебя.

- Как же Аким?

- Я убил карателя. Мне лучше держаться от него подальше. Хоть какой-то шанс, что братишка, - на мгновение лицо Рема посветлело. - Останется жив.

- Ты пойдешь со мной?

Он усмехнулся.

- Далеко-далеко, где нет карателей, где сожгут тебя на костре или нет, не зависит от прихоти одного придурка?

- Ты же сам сказал, такого не бывает.

- Мы найдем, - на мгновение Рем коснулся щеки Софы, а потом одернул руку. - Я только закончу здесь кое-что.

Рем сделал шаг в сторону, присел возле неподвижного тела Кривого, достал из кармана перочинный нож и...

- Стой! - Софа схватила его за руку, пытаясь остановить. - Не надо!

- Из-за его отца погиб мой отец, моя мать. Я никогда не узнаю, удалось ли спастись моему брату. Он и тебя едва не убил сегодня!

- Не убил ведь! Ты не можешь винить его в том, что творил его отец. Кариму мне тоже было бы что сказать! - ее губы затряслись. - Но он не Карим! Это его сын, кривой, к тому же! Не трогай его!

- Ты же слышала, что он говорил о мамке моей!

- И что?! Если ты убьешь его, станешь таким же, как они все, убийцей!

- Ты прослушала, я уже убийца!

- Ты защищал отца, себя... Не знаю. Но ты не можешь убить беззащитного!

- Это уж мне решать! - Рем оттолкнул Софу, поднял выпущенный было из руки нож и замахнулся. - Он все равно станет таким же, как Карим. Отправит на костер десятки.

- Я младше, слабее, - вскрикнула Софа, привлекая внимание Рема. - Я не смогу тебя остановить. Но если ты... Если ты убьешь его, я уйду сама! Пусть я погибну... Я не смогу уйти с убийцей!

- Одна жизнь вместо десятка? Выбор очевиден! - Рем занес над Кривым кинжал. Сжал так, что костяшки на руках побелели. Да так и замер с вот-вот готовым сорваться вниз лезвием. Туда, навстречу с податливым, мягким, совершенно беспомощным в эту минуту телом. Мальчишка скрипнул зубами, отбросил нож в сторону и поднялся. - Когда-нибудь ты пожалеешь, что я не прикончил его сегодня. Пошли, уже светает. Мы должны покинуть село до того, как взойдет солнце.

Потом болтали, они пришли с запада. Как ветер переменился, так гости и явились на порог. Будто бы он их и принес. Глупо. Но люди порой способны поверить в любую глупость. Трое их было. Один совсем молодой.

- Ты гляди, еще молоко на губах не обсохло, а все туда же!

- Жрец...

Бабы прижимали к подолам детей, мужики снимали шапки, кое-кто угодливо кланялся господам. Да и каратели загрустили, льстились к гостям, глядели, как послушные псы на хозяйскую руку.

- Говорят, есть тут у вас девушка. Белокурая, голубоглазая, с древней кровью в жилах, - заговорил самый высокий из гостей, спрыгивая с коня и подходя ближе к карателям. - Двадцати восьми лет отроду.

- Не видели, господин, - из рядов карателей выделился один. Рыжеволосый, с веснушками по всему лицу. Явно в детстве его конопатым кликали. Но то давненько было. Сейчас перед жрецом стоял уверенный в себе мужчина. Жестокий, себялюбивый, готовый на все ради своей цели.

- Уверены?