Анна Бербеницкая - Корпорация Деда Мороза

Всю субботу они с мамой мыли окна, стирали, гладили и развешивали шторы, отодвигали тяжелую мебель и вытирали пыль в самых недоступных уголках. А в воскресенье съездили на рынок, купили мяса на фарш и два часа подряд лепили пельмени, как в детстве. Когда-то было обязательным ритуалом выходного дня, примерно раз в месяц.

Ирина Викторовна явно не понимала, что происходит и почему дочь вдруг проявляет такую инициативу, так долго не уезжает к себе домой, так активно придумывает различные занятия, чтобы задержаться. Ведь с тех пор, как переехала в съемную квартиру и назвала это место домом, приезжала лишь пару раз в месяц на час-два. Но ничего не спрашивала. Мама была мудрой женщиной, Влада точно знала это и никогда не сомневалась, несмотря на все их несовпадения.

– Я так объелась, что всю следующую неделю буду готовить только греческий салат. Помидоры, болгарский перец и оливки. Все. И больше никаких калорий, – со стоном протянула Влада после ужина.

– Судя по твоим выпирающим ключицам, даже месяц на диете из пирожков и пельменей не повредит. Так что ничего страшного, прогуляйся лучше, пусть в желудке все по полочкам уложится.

– И правда! Пройдусь до парка, подышу на ночь.

– Так завтра с утра на работу поедешь и потом домой?

– Не знаю, мам. Посмотрим.

Влада надела куртку, кроссовки и бегом спустилась по лестничным пролетам, не вызывая лифт. На улице почти стемнело, и зажглись фонари. Во дворе как всегда, было не протолкнуться от автомобилей, около старых домов не предполагалось парковочных мест.

– Эй, девушка! С ветерком прокатиться не желаете?

Влада растерянно обернулась, посмотрела по сторонам и увидела на качелях Андрея. И его мотоцикл, ждущий в другой стороне двора. Она в нерешительности остановилась, не зная, что делать.

Андрей пугал ее. Пугал и одновременно привораживал. Своей страстью к жизни и напором. Захотел – приехал. Захотел – увидел. И никаких запретов. Только желание имело силу. Это задевало. Цепляло. Заставляло сердце нервно подпрыгивать.

– И не надо врать глазами, ты рада меня видеть, я знаю! – сказал он, подойдя почти вплотную.

– Что-то не припомню, когда давала этот адрес и приглашала в гости.

– Да ладно, что тут сложного-то! Позвонить на работу, очаровать кадровый отдел, узнать имя мамы. В Интернете найти адрес. Пять минут, и все готово.

Влада смотрела на него и не могла ничего сказать, не было ни слов, ни мыслей. Хотелось просто стоять рядом. Немотивированные желания пугали. Она не любила, когда не понимала, что происходит в собственном сердце. А в последние дни и так напор со всех сторон, кто выдержит такое?

– Я волновался. Ты не брала трубку три дня. Свет в окнах не горел два вечера.

– А не пришло в голову, что если телефон не отвечал и свет не горел, на то были причины?

– Пришло. Но плевать. Хотел увидеть тебя и убедиться собственными глазами, что все хорошо.

– Убедился?

– Не очень. Слушай, поехали на крышу, там думается лучше всего! Расскажешь, что произошло, я хороший слушатель. Помнишь, сама назвала меня Доктором Ирвином?

– Андрей, я… – Влада мучительно думала, как поступить. Хотелось просто сесть сзади на мотоцикл, прижаться щекой к его спине и ехать куда угодно, лишь бы с ним. Последнее время мысли либо витали где-то над головой, и невозможно было ни одну ухватить за хвост, либо вдруг пикировали, врезались в мозг и нашептывали. Вот и снова так внезапно и четко поняла: с ним. Но сейчас был не лучший момент для романтики. Нужно было сначала решить, что делать со своей жизнью.

– Заметь, я пока не предлагаю руку и сердце! – пошутил он, пытаясь взбодрить Владу. – Просто хочу увести тебя на крышу, потому что знаю, тебе там нравится! И крыше ты нравишься. И мне тоже. И нам с крышей тебя очень не хватало, мы соскучились и мечтаем провести вечер вместе. Мой телескоп просто изнывает от тоски!

– Твой кто? – засмеялась Влада. И в ту же секунду, словно увидев себя со стороны и осознав, что смеется, удивленно замолчала.

– Эй-эй, продолжай, пожалуйста! Мой телескоп, тот, который на крыше. А ты о чем подумала? У тебя красивый смех. Что нужно сделать, чтобы слышать его чаще?

– Не знаю. Наверное, рассказывать о чувствах телескопа. Андрей, я, правда, сейчас не могу. Специально уехала к маме, чтобы спокойно подумать. Чтобы никого внезапно не увидеть на пороге. Чтобы никто не позвонил в дверь.

– Для меня нет закрытых дверей.

– Не могу. Давай увидимся на следующей неделе, когда решу свои проблемы.

– Нет. Если бы я доверял развитие наших отношений тебе, то дальше лестничной площадки в тот памятный вечер знакомства они бы не продвинулись. Садись, прокатимся немного. Хорошо, не поедем на крышу, поедем в парк, я видел тут неподалеку.

Парк стал последней каплей, и Влада села на мотоцикл.

Они бродили по той заброшенной и неосвещенной части аллей, куда Влада одна никогда не заходила. Ей было слегка неловко – приходилось молчать, потому что рассказать о своих проблемах не могла, а ни о чем другом думать не получалось. Но Андрея вообще ничего не смущало, он, как всегда, балагурил и говорил почти без пауз.

– Так и не поняла, чем ты занимаешься? Уже слышала про наблюдения за звездами, про то, что пишешь что-то, про учебу.

– В моем возрасте уже неприлично учиться, сколько можно-то! Диплом Сорбонны получил аж три года назад!

– Сорбонны? – От удивления Влада остановилась на полушаге.

– Терпеть не могу говорить об этом. Вот именно из-за такой реакции. Потому что дальше придется рассказывать, что у меня состоятельный отец, живущий в Европе, и Сорбонна – дань уважения ему. Я и так мало принимаю участия в семейных делах, пришлось хотя эту волю выполнить.

– Ого! Твой отец что-то вроде Березовского?

– Нет, он коренной британец, у меня мама русская.

– Так вот откуда этот еле уловимый акцент! Выходит, ты англичанин? Или все-таки русский? А почему тогда живешь в Москве, а не в Лондоне?

– У меня была русская няня и так много интересного рассказывала мне в детстве про свою страну, что я стал бредить Россией. В отличие от мамы, которая любила Европу. На русском бегло разговаривал с самого детства, на этом мама все же настояла. Когда они с отцом развелись, я как раз колледж заканчивал. Ну а поскольку маменьке было абсолютно все равно, где и как просаживать деньги мужа, она с удовольствием окунулась в светскую жизнь Москвы, прихватив и меня в Россию. Через пару лет уехала покорять Нью-Йорк, а я остался здесь, закончил МГУ, поступил в Сорбонну, ездил туда-сюда, пока учился во Франции. А сейчас… в основном решаю, чем заниматься дальше. Пока не могу определиться. Не нашел свой путь, можно и так сказать.

– Я в шоке, если честно, – улыбнулась Влада. – Никак не ожидала такой нетипичной биографии. Ты, выходит, золотая молодежь? Тогда что я тут делаю?