Сергей Лукьяненко - Сумеречный дозор

Щенки — я заставлял себя думать о них только как о щенках, переглянулись. Галя пихнула Петю кулаком в бок и что-то прошептала.

— Они-то тебе зачем? — повысил голос Игорь. — Дозорный! Они же дети!

— Волчата-оборотни, — поправил я. — Чуть не сожравшие детей. Хочешь искупить свою вину: Выговором отделаться? Тогда хватит брехать попусту!

— Дядя Игорь, мы не боимся, — вдруг сказал мальчик по имени Петя.

Мой тезка его поддержал:

— Мы с тобой!

На меня они смотрели спокойно, без обиды. Видимо, ничего иного и не ждали.

— Они ничего еще не могут, — сказал Игорь. — Дозорный…

— Ничего, отвлекут ведьму — и на том спасибо. Перекидывайтесь!

Светлана отвернулась. Но ничего не сказала.

Оборотни молча принялись раздеваться. Только девочка стеснительно оглянулась — и отошла за кусты смородины, остальные не смущались.

Краем глаза я заметил, что по дороге идет какая-та деревенская тетка с ведром, полным картошки. Наверное, накопала с колхозного поля. Увидев происходящее за забором она приостановилась, но мне сейчас было на нее наплевать. Я и так не в лучшей форме, чтобы тратить силы на случайных свидетелей. Мне надо научиться бегать. Очень быстро бегать, так, чтобы не отстать от волкулаков.

— Дай, помогу, — сказала Светлана. Провела в воздухе ладонью — и я почувствовал, как тело приятно заныло, а мускулы ног налились силой. Сразу стало жарко, будто я вошел в перегретую сауну. «Ход» — заклинание простое, но применять его надо крайне осторожно. Зацепишь помимо ног миокард — заработаешь инфаркт.

Рядом со мной хрипло застонал Игорь и выгнулся дугой — руки и ноги на земле, хребет, будто переломившийся напополам, к небу. Вот откуда все эти сказки про необходимость перепрыгнуть через трухлявый пень… Кожа потемнела, покрылась ярко-красной сыпью — и вспучилась клочьями мокрой, стремительно растущей шерсти.

— Быстрее! — гаркнул я. Воздух выходил изо рта горячим и влажным, даже показалось, что я вижу пар от своего дыхания, будто на морозе. Стоять было невыносимо трудно — тело жаждало движения.

Одно утешало — оборотни испытывали то же самое.

Крупный волк оскалился. Последними, почему-то, у него менялись зубы. В волчьей пасти человеческие зубы смотрелись комично и в то же время — жутко. У меня вдруг мелькнула странная мысль, что оборотни вынуждены обходиться без пломб и коронок.

Впрочем, их организм гораздо крепче человеческого. Оборотни кариесом не страдают.

— Пош-ш-шли… — шепеляво пролаял волк. — Печ-ч-чет.

К волку подбежали волчата — поскуливающие, тоже мокрые, будто потные. У одного глаза оставались человеческими, но я даже не смог понять, мальчик это или девочка.

— Бежим, — сказал я.

И рванулся — не оборачиваясь на Светлану, не задумываясь — увидят нас или нет. Потом разберусь. Или Светлана подчистит следы.

Но улицы были пусты, даже тетка с ведром ушла. Может быть, Светлана разогнала людей по домам? Хорошо, если так. Странное это зрелище — человек, бегущий быстрее, чем позволено природой, и четверка волков, следующая рядом.

Ноги будто сами несли меня вперед. Сапоги-скороходы детских сказок, быстроногий товарищ барона Мюнхгаузена — вот как отражается в человеческих мифах эта маленькая магия. Вот только в сказках не сказано, как больно бьет асфальт по подошвам…

Через минуту мы уже свернули к реке и бежать по мягкой земле стало легче. Я держался рядом с волком, будто деликатный Иван-Царевич, не желающий утомлять своего серого друга. Щенята немного отстали — им было труднее. Оборотни очень сильны, но их скорость не вызвана магией.

— Что, ты… надумал? — пролаял волк. — Что… будешь… делать?

Если бы я знал ответ!

Бой между Иными — это манипуляции Силой, растворенной в Сумраке. У меня второй уровень — это немало. Арина вообще выходит за ранки классификаций. Но Арина ведьма, а это и плюс и минус одновременно. Она не могла захватить с собой свои талисманы и обереги, зелья и амулеты, разве что — самую малость. Зато она может черпать Силу непосредственно от природы. В городе ее способности падают, здесь — возрастают. Для серьезной магии ей надо взять тот или иной амулет, это лишнее время… но зато и накопленный в амулете заряд может быть чудовищно силен.

Не знаю. Слишком много переменных. Даже исход схватки Арины и Гесера я не рискнул бы предсказать. Скорее всего. Великий Маг победит, но это будет непросто.

А что я могу противопоставить ведьме?

Скорость?

Она уйдет в Сумрак, где чувствует себя куда увереннее. И с каждого следующего слоя Сумрака я буду для нее все более и более медлителен.

Неожиданность?

Отчасти. Я, все-таки, надеюсь, что Арина не ожидает моего появления.

Простая физическая сила? Огреть ее по башке камнем…

Но для этого надо еще к ней подобраться.

По всему выходило, что мне стоит подобраться к ней как можно ближе. И, как только ведьма отвлечется, напасть. Грубо и примитивно ударить.

— Слушай! — крикнул я волку. — Когда приблизимся, уйду в Сумрак. Опережу и подкрадусь к ведьме. Вы идите открыто. Когда она с вами заговорит отвлечется — я нападу. Тогда помогайте.

— Хор-рошо, — никак не высказывая своего отношения к плану прорычал волк. Поле было совершенно пустынным. Я никого не видел обычным зрением, взгляд сквозь Сумрак тоже оказался бесполезен.

Тогда я поймал свою тень — заходящее солнце светило в спину. И вошел в Сумрак.

На первом слое земля поросла синим мхом, но не слишком густо. Обычные тощие клоки, жадно ловящие отголоски человеческих эмоций.

И все же кое-что меня насторожило. Мхи будто кольцами опоясывали какую-то точку. Я знал, что мох умеет ползать — медленно, но упорно приближаясь к пище.

Здесь у него была лишь одна причина образовать круги.

Я пошел сквозь туманную серую дымку. Человеческий мир проступал вокруг, будто размытая, недоэкспонированная черно-белая фотография. Было холодно и неуютно — здесь я каждую секунду терял энергию. Но в этом был и плюс. Даже Арина не может постоянно находиться в Сумраке. Она может поглядывать на первый слой из обычного мира, но и это требует сил.

А она сейчас не в том положении, чтобы безоглядно тратить запасенное годами.

На первом слое рельеф местности почти совпадает с земным. Здесь тоже была земля под ногами, рытвины и пригорки. Но здесь нашлось и еще кое-что. Я видел, точнее угадывал в земле старое оружие. Не все, конечно, а только то, которому доводилось убивать. Полусгнившие автоматные стволы, чуть лучше сохранившиеся винтовки…

Осталось ли это место на картах Второй Мировой?

Быть может, это известный историкам и воспетый в книгах плацдарм, на котором когда-то сошлись в кровопролитной схватке две армии, вгрызлись друг другу в глотки — и дрогнувшая машина блицкрига откатилась назад?