Виталий Абоян - Вирус забвения

Или не было?

Флетт понял, что настала пора собраться с мыслями. Сейчас он знал только один способ сделать это – те странные слова, что написаны на мятом листке, пробуждали воспоминания, засевшие глубоко в подсознании. Это было подобно гипнозу – он не осознавал эту память, но информация явно обрабатывалась где-то внутри, всплывая в сознании готовыми решениями или наитиями.

Так было до нынешнего момента, но, похоже, настало время разобраться в происходящем. Слишком много событий требовало своих магических фраз, которые просто не могли уместиться на маленьком затертом листке.

Центральное место в памяти прочно заняла какая-то книга. Черная, притягательная в своем аскетизме. Она была единственным воспоминанием, не исчезающим с течением времени.

Что это за книга?

Лохлан извлек содержимое кармана – листок с фразами и вудуистский амулет на красном шнурке. Опустевший пластиковый цилиндр остался на асфальте у блокпоста. Пока Флетт помнил о нем.

Итак, для чего нужны подобные амулеты? Лохлан был уверен, что не знает ответа на этот вопрос, но неожиданно понял, что все и так ясно – амулет олицетворял силу Традиции, он был частью своей Традиции, вместилищем бога в мире людей. Но ведь Лохлан не принадлежал к Католическому Вуду. Или он этого просто не помнит? Нет, принадлежность к Традиции – слишком важная вещь, чтобы забыть о ней. Для истинно верующего человека Традиция все равно что окружающий мир, а о мире и его устройстве Лохлан прекрасно помнил. Амнезия распространялась только на события.

Тогда каким образом амулет оказался у него?

В памяти всплывали отрывочные картинки толпы, какого-то мужчины и храма Иисуса Лоа в Новом Орлеане, который Лохлан видел однажды на экране коммуникатора.

Амулет – это часть Традиции. Адепты любой Традиции легко ориентируются в символах собственной веры. Это для Лохлана разукрашенная мордашка на веревке была простым сувениром, а для хунгана она являлась проводником или передатчиком, точнее любого радара, указывающим на местоположение вместилища одного из духов пантеона.

С помощью амулета за ним хотели проследить? Но деревянная фигурка сыграла со своими хозяевами злую шутку – амулет помог Лохлану вспомнить. Не все, даже ничего конкретного. Но слишком много раз этот амулет мелькал перед ним, слишком много фрагментов, за которые можно зацепиться. Обычный человек этого не заметил бы, а заметив – не придал бы значения. Но Лохлан…

А чем он необычен?

«Avva marda avva, cuar…».

Лохлан повторял слова, едва шевеля губами. Он не помнил ни одного из них, но знал все, от начала и до конца. И слова эти давали силу разуму. Даже из тех крупиц информации, которые удалось вырвать из рассыпающейся памяти, складывалась сложнейшая мозаика мира, объясняющая события прошлого и настоящего, дающая возможность заглянуть в будущее.

Слова из книги в черной кожаной обложке. Той, что Лохлан нашел на Пустыре. Книги храмовников.

Никаких сомнений в том, что книга оказалась на Пустыре не просто так. Книга принадлежала храмовникам, в ней были записаны какие-то сокровенные мистические тайны этих странных жрецов и гениальных ученых, творящих с живой плотью настоящие чудеса, к уровню которых даже близко не смогли подобраться такие гиганты, как «Фарма-1». И неспроста купили книгу у Лохлана представители другой Традиции. Обычным покупателям чудеса не нужны, в них никто не верит в повседневном мире.

Что еще было в той книге? Какие еще тайны Лохлан отдал вудуистам?

Книгу нужно вернуть, обязательно. Себе или храмовникам? Лохлан не знал ответа на этот вопрос. Пока – не знал. Но в том, что книга чрезвычайно ценна, он был уверен. Образ черного фолианта ни на секунду не покидал память Флетта.

Несколько человек в переулке сосредоточенно ломали запертую, усиленную наваренными кусками мощных металлических уголков, дверь.

– Эй, чего стоишь? Иди помоги! – звали Лохлана.

Флетт, не задумываясь, подошел. Он решал, где искать книгу в первую очередь. Пока мысли были очень смутные. Кроме храма духа Легбы, что в Punkground, ничего не придумывалось. Но вряд ли вудуисты хранили книгу в храме. Да и если хранили – храм это их территория, там Лохлан все равно ничего не найдет. Требовалось другое решение.

– Давай, навались! – кряхтя, крикнул тот, что звал Флетта.

Это был молодой парень, довольно субтильный, со всклокоченными потными волосами. Похоже, он был заводилой в этой компании. Лохлан присмотрелся – они ломали дверь какой-то лавки. Лохматый парень поддел полотно в районе замка мощным металлическим прутом, и теперь вся компания, включая Лохлана, давила на свободный конец прута, стараясь вывернуть дверь из коробки.

– Что вы делаете? – спросил он у парня.

– Давай… помогай, – прокряхтел тот. – Получишь свою долю. Тут на всех хватит.

– Какую долю? – спросил Лохлан и бросил прут.

Согнувшийся от усилия нескольких человек металл спружинил, прут вывалился из щели, стукнув по ноге одного из взломщиков. Тот заверещал.

– Ты что?! – удивился парень.

Наверное, он собирался ударить Лохлана. Но Флетт его опередил. Он сам не ожидал от себя подобных действий: двумя точными ударами в пах и челюсть он заставил взломщика сначала согнуться, а потом упасть на землю.

– Да пошел ты! – выкрикнул Лохлан и с чувством плюнул в пыль.

Вся братия, запыхавшаяся от тяжелой, но неправедной работы, смотрела на Флетта, широко разинув рты. Судя по всему, они просто не ожидали, что кто-то может им помешать.

Лохлан повернулся и пошел прочь, не дожидаясь, когда взломщики придут в себя.

Над их головами, над обшитой металлом дверью, висела вывеска с надписью «Булочная у Креппи».

Нож, тощий уродец с большой головой, Пустырь…

Нет, он не вспомнил события, это были скорее ощущения, импрессия, а не конкретные воспоминания. Но следующим пунктом в цепочке образов была…

…книга.

Вуду, СБА, Анклав…

Список, казалось, можно продолжать до бесконечности. Сам взлом имел какое-то значение, что-то было связано с мародерами и взломанной лавкой.

Мир полон загадок. Можно подумать, что кто-то неведомый и могущественный, кто-то из иной вселенной, превратил как минимум Эдинбург в игровую площадку специально для Лохлана. Или это странный, запутанный сон, который никак не может закончиться. Возможно, стоит попытаться проснуться?

Мир превратился в игру. А игра всегда ведется по правилам.

Бунт в Анклаве, Шотландец, сеть…

Обрывки воспоминаний продолжали выползать из небытия. Только обрывки, никаких связанных фактов. Они не желали соединяться один с другим самостоятельно, но отчего бы не попробовать слепить их насильно. Для чего человеку дана воля? Если мир не хочет отдавать свои тайны, прикинувшись, что их у него нет, придется сначала тайны выдумать, а потом отобрать силой. Придется воссоздавать мир с нуля, отдавшись на волю забвения.