Виталий Абоян - Вирус забвения

– Пойдемте в «Приют друида», – предложил Лохлан первое, что всплыло из памяти, и добавил: – Только я пустой, денег нет совсем.

– Это не важно. «Приют друида» – это что?

– Это паб.

– Там людно?

– Разумеется. Это же паб.

– Хорошо, подойдет, – сказал Дариус, сделав короткую паузу. Что-то его не устраивало в «Приюте друида».

В пабе действительно было людно. Даже более чем – свободный столик отыскался только после того, как Дариус выдал официанту пару купюр. Лохлан не рассмотрел, что это была за валюта.

Когда они сели за столик, на котором почти мгновенно появились две кружки с пивом – в «Приюте друида», как, впрочем, и в большинстве других мест, к денежными клиентам было особое отношение, – Лохлан наконец смог рассмотреть лицо мужчины. Высокий лоб, совершенно плоский, переходящий в виски почти под прямым углом, крупные, немного навыкате глаза и большой квадратный подбородок. Еще Флетт заметил, что Дариус имел привычку постоянно покусывать верхними зубами нижнюю губу, но сходства с кроликом ему это не добавляло абсолютно. Плотную вязаную шапочку он так и не снял.

– Я пришел узнать о книге, – снова сказал Дариус. Голос его звучал мягко и даже немного заискивающе. – Вас не оказалось на месте, вот я и решил, что книга все еще у вас. Вы готовы отдать ее мне?

Хороший вопрос. Для того чтобы ответить на него, нужно вспомнить, о какой книге вообще речь. Ведь что-то было связанное с книгой. Возможно, даже сегодня.

– Сейчас – не готов.

– Я могу задержаться только до завтра, – сказал высоколобый Дариус и покусал нижнюю губу.

До завтра? А потом куда он намеревается деваться? Уезжает в эмират, что ли? Скорее всего, больше здесь податься некуда.

– Я постараюсь до завтра передать книгу, но у меня может не получиться, – соврал Лохлан, понимая, что оправдание звучит слишком уж фальшиво.

Но Дариус не выказал и тени удивления. Он лишь с интересом и очень внимательно посмотрел на Лохлана, будто рассматривая что-то внутри его, потом моргнул, взгляд его больших темных глаз ожил, и сказал:

– Вы ведь прочли Книгу? – Только теперь Лохлан обратил внимание, как Дариус произносит слово «книга». Будто писа́ться оно должно обязательно с большой буквы.

– Я… – начал было Флетт и понял, что не знает, как продолжить фразу.

Странные слова « avva marda avva » вдруг появились в его голове. Он знал, чем они должны продолжаться. Не помнил, но знал. Если он будет говорить слова, в голове станут появляться следующие. Это слова из той книги? Точнее – Книги. Скорее всего.

Лохлан присмотрелся к Дариусу повнимательней. В его больших, будто выпученных глазах застыло немое удивление. Или непонимание? Похоже, он, наконец-то, заметил, что Лохлан говорит что-то не то. Но что Дариус ожидал услышать? Откуда вообще взялась эта книга? Смутные ассоциации с Пустырем и каким-то мертвым уродцем возникли в голове. Пустырь был территорией корпорации Мутабор. Несмотря на то что храмовники исчезли из этого мира, бросив разрушенные террористами Сорок Два отделения своей корпорации, Пустырь номинально оставался их территорией. Значит, Книга принадлежала храмовникам, в ней были собраны тайны храма Истинной Эволюции?

Похоже, что так. И Дариус – как Лохлан не заметил этого сразу? Высокий лоб, странная форма головы, и главное – большие, почти неестественно выпученные глаза. Дариус был храмовником, адептом Мутабор. Не этим, как называют себя они… не прелатом. Глаза, хоть и торчали из широко открытых глазниц, выглядели обычно – нормальная белая склера, нормальная радужка с отчетливо видимым зрачком. Дариус был «начинающим» адептом, он еще не успел превратиться в то странное, совершенно нечеловеческое существо, что представляли собой прелаты.

– Разумеется, – пробормотал Лохлан. – Из нее я смогу узнать, в чем смысл Истинной Эволюции?

Непонимание в глазах Дариуса усилилось.

– В Книге собраны постулаты Милостивого Владыки грядущего, – тихо, почти шепотом, объяснил Дариус.

Да, конечно. « Avva marda avva », – это постулат. Ясное дело. Что только он постулирует, интересно? Лохлан всегда знал, что храмовники были психами. Теперь он видел, что они были даже бо́льшими психами, чем все думали, – если этот бессмысленный набор букв является постулатами, то, что можно сказать о человеке, выучившем их наизусть?

Но почему Дариус сказал, что ему, Лохлану, стоит прочесть эти постулаты? Неприятный холодок пробежал по спине, в кончиках пальцев закололо иголками. Ведь храмовники свято хранили тайну своих постулатов – почему же Лохлану предлагали прочесть их?!

Флетт понял, что проблемы с памятью намного серьезней, чем он предполагал. Дариус не знал, что Лохлан ничего не помнит о своих отношениях с храмом Истинной Эволюции, но начинал догадываться. Разговор стоило завершить, пока храмовник не понял слишком много. Об адептах Мутабор ходило много слухов, и не все из них были безобидными.

– Человек – продукт эволюции. Ведь это настоящее чудо: из нескольких тысяч атомов, слепившихся вместе особым образом, эволюция создала человека, изменяющего мир, изменяющего саму жизнь. Не это ли Истинный смысл сущего? – сказал Лохлан и сам удивился стройности собственной речи. Он, грязный бродяга из Лейта, рассуждал о возвышенных материях, и слова слетали с языка легко и свободно. Привычно они слетали.

– Истинная Эволюция не записана в коде ДНК, – опустив взгляд, возразил Дариус. – Генная инженерия позволяет лишь изменить сосуд, вместилище того, что является настоящей ценностью. Только Милостивый Владыка может изменять суть. Его постулаты – Истинный дар для нас.

Постулаты помогают изменить суть? Или они сами ее изменяют? Суть чего?

Слишком много вопросов. И ни одного ответа. Все, что говорил Дариус, можно принять за обычную религиозную чушь. Но Лохлан понимал, что его благополучие, его личная суть, похоже, напрямую зависит от этих самых постулатов. Что-то такое было в той Книге. Знать бы еще, где теперь ее искать.

Лохлан мучительно пытался вспомнить, куда дел книгу. Совершенно ясно одно – храмовники с него живого не слезут, пока он не вернет им книгу. И в подтверждение своих выводов он услышал слова Ферронга:

– Вы же понимаете, Лохлан, что обязаны вернуть книгу? Любой ценой. Повторяю – любой. Она представляет слишком большую ценность, чтобы попасть в чужие руки.

– Да, конечно, – согласился Лохлан, раздумывая о «чужих руках».

Утром он был на «Callboard». Это не подлежало сомнению, каждое утро он ходил туда. Проверять, нет ли заказов. Что ему заказывали?

Пустырь и мертвый уродец…

Навязчивая картинка никак не желала исчезать из совершенно дырявой памяти. Возможно, Лохлан ошибался, но другого предположения у него не было – он получил заказ на убийство и пытался продать что-то с Пустыря. Почему именно продать? Потому, что покупать вещи с Пустыря ему никак не могло прийти в голову, в этом он был уверен.