Токацин - Зелёный рассвет

Он хмыкнул. Пока всё в порядке. Ну, Скенесы — не древнейший род на участке, зато зажиточный и законопослушный. Никаких чудовищных тайн.

Затем Фрисс взял сообщение Речника Найгиса с участка "Флан" — и хмыкнул ещё раз. Да, у Эммы хорошее чутьё…

Найгис сообщал, что ему удалось выяснить причину нескольких смертей на Реке. Хельтин Скенес собирает металл, выброшенный сарматами, и делает из него орудия. Вот так так…

Хельтин и Лорсис подверглись "выселению в мешке", то есть Речники завязали каждого в мешок с дырками для воздуха и отвезли на другие участки, под страхом смерти запретив возвращаться. Лорсиса отправили на Остров Рени, а Хельтина — в Ладин-Кем.

Хельтин не задержался в Ладин-Кеме. Следующая перепись обнаружила его в Фейре. С ним была жена, Алина Деси из Ладин-Кема, и двое сыновей — Сьютар и Гемонт. Он был кузнецом на участке.

Что же, всё понятно. Хорошая вещь — архивы. Хорошо постарались Скенесы, чтобы скрыть прошлое. Речник и предположить бы не мог…

— Спасибо, Хранитель. Забери эти свитки… А ты можешь сказать что-нибудь о Нильгеке, который смотрит за драконами?

Он намеренно не сказал "о маге Нильгеке", но эта предосторожность оказалась не-

достаточной. Глаза Алатикса вспыхнули болью.

— Что тебе до него, Речник?

— Просто хотелось узнать, откуда он. Что-то он похож на Некроманта… — пошутил Фрисс.

Вместо того, чтобы вызвать улыбку, последние слова разозлили Алатикса.

— Ты видел хоть одного Некроманта?! Вот и молчи!

Но всё-таки он нашёл для Фрисса листок велата. На полях какого-то сообщения была приписка о появлении в Замке Астанена нового колдуна. Он удивил всех умелым обращением с драконами, а после смерти Аквиена это был первый человек, поладивший с ними. Астанен тут же предложил ему сорок кун в месяц, и Нильгек не стал возражать. Откуда он взялся, осталось его секретом.

С вечера Фрисс долго не мог уснуть, ходил по комнате, беспокоя кошек, и задумчиво смотрел в окно. И к утру он собрался с духом. Задуманное выглядело нелепым, но не более, чем полёт в Змеиные Норы или поиск потерянной станции. Пришло время восстановить старые союзы! А не выйдет, так он ничего не потеряет.

Морнкхо без лишних вопросов нашёл для него в меру сухой ирхек и свежайшую рыбу, которую положил в плотно завязанный сосуд. На причале Фрисс с удивлением обнаружил, что служители принесли на его корабль сухую траву и дрова — это был знак немалого уважения! Бесплатное топливо полагалось Речникам, но чтобы донесли до корабля, да ещё по своей воле?!

Солнце ещё не поднялось высоко, а корабль уже достиг Огненной Кручи. Людей на берегу не оказалось, и Фрисс вбил в обрыв якорь-шип, а потом привязал хиндиксу к истёртому и замшелому каменному кольцу.

В стене зияла дыра с осыпающимися краями — бывшая пещера жреца или пристанище для паломников. Можно было войти, но Фрисс не решился. Из истории он знал, что многих таких жрецов убили прямо у храмов или в их домах. Ни к чему искать и тревожить останки…

Стены храма обрушились кусками, но крыша пока держалась. На камне вырос Кенрилл, и у входа лежали его розовые лепестки. Уцелели обелиски у ворот храма, но самих дверей давно уже не было. Когда-то тут горели яркие цериты, путеводные огни…

Само место не пахло кровью или смертью. Здесь было тихо, спокойно, и Фрисс оставил тревогу и шагнул в прохладный полумрак.

Свет сочился сквозь дыры в стенах, озаряя слой пыли и грязи, покрывающий каждый предмет. Речник нашёл потрескавшиеся цериты-светильники и тщательно вытер их. Они замерцали — тускло и неуверенно. У дальней стены на возвышении стояла статуя из обожжённой глины, покрытой тонким стеклом. Огненно-рыжий глиняный кот смотрел на пришельца тёмными глазами — не то гранёными стекляшками, не то церитами. Статуя почти не запылилась, что немного ободрило Речника. Тут ещё могла остаться Сила…

— Здравствуй, Аойген. Ты ещё здесь? Подожди, я попробую навести порядок.

Он соорудил метёлку из пучка травы и погнал пыль к выходу, невзирая на её попытки взлететь к потолку. Сквозь клубы пыли было плохо видно, и тем не менее — с каждым взмахом метлы светильники горели ярче, а статуя Аойгена блестела отчётливее.

Фрисс долго воевал с пылью и сором, пока не привёл развалины в почти жилой вид. Уже можно было разглядеть руны на полу и переплетения узоров из перламутра и мозаики на стенах. Глаза Аойгена оказались церитами красивейшего изумрудного цвета, и статуя всё больше напоминала живое существо, только притаившееся до срока.

— Другое дело! — Речник усмехнулся. — Нехорошо, что всё в таком запустении. Я буду приходить сюда и навещать тебя.

Он положил рыбину на небольшой алтарь.

— В другой раз я поищу ещё что-нибудь. Пока не в моей власти восстановить твой храм. Но я тебя не оставлю.

Фриссу показалось, что Аойген услышал его. Во всяком случае, свет как-то странно отразился в его глазах. Но Речник не был жрецом и не мог наверняка истолковать этот знак. Он пошёл к выходу — и услышал голоса.

— Говорят тебе, глаза этой кошки — огромные изумруды! Я уверен, что жрецы не успели всё вывезти. Никто не рылся здесь после них. Мы разбогатеем!

— Ну ты и скажешь. Хорошо, если там осталось несколько аметистов и перламутровые пластины. Хотя десять кун — тоже деньги…

— Ты прихватил, чем отковыривать камни?

— Я ничего не забываю. Поэтому мне полагается большая доля.

— Эй! Это была моя идея. Большая доля достанется мне.

— Большая доля пинков и затрещин?

Фрисс нахмурился. Этого ещё не хватало! Речник Алекс и Речник Оласт. Что они тут забыли? Придётся ему задержаться…

— А цериты?

— Алекс, от них в лучшем случае осталась крошка!

— Там что-то мерцает.

— Солнце отражается в перламутре. Пошли!

Фрисс вышел к обелискам, сдвигая перевязь так, чтобы меч можно было достать в одно движение. Двое пришельцев при его появлении попятились, но Алекс тут же усмехнулся.

— Фриссгейн! И ты времени не теряешь?

— Вот тебе и изумруды, Алекс, — хмыкнул Оласт и посмотрел в сторону корабля.

— Шли бы вы отсюда, — тихо посоветовал Фрисс.

— Погоди, — Алекс тоже опустил руку на рукоять меча. — А поделиться с братьями-Речниками? Столько ценного для тебя одного — жирно будет!

— Отстаньте от мертвецов и от развалин. Нет здесь никаких драгоценностей, тем более — для вас, — сказал Фрисс, занимая узкий проход между обелисками. Ему не хотелось пускать Речников в храм, независимо от того, есть там ценности или нет.

Алекс и Оласт переглянулись.

— Если ты не заметил, нас двое, — сказал первый из них, и через миг Фриссу пришлось отражать его удар. Оласт тоже обнажил оружие, но не мог добраться до Фриссгейна — слишком узким был проход!