Виктор Косенков - Я – паладин!

– Распустились, – ворчал граф. – Никакого понимания.

Леону же, умаявшемуся за ночь, пропустившему завтрак и привыкшему к простой кадетской еде, перловой каше с рубленым мясом, ржаному хлебу и кислым густым щам, казалось, что он попал за императорский стол. Ему чрезвычайно нравилась эта сырая, но невероятно вкусная говядина, эти маринованные огурчики, сыр. А паштет, намазанный на хлеб, вызывал настолько бурную реакцию, что ему приходилось прикладывать усилия, чтобы не заурчать от удовольствия.

Единственное, что, может быть, смущало молодого человека, это количество еды. В школе он привык есть много.

Вино же показалось Леону кислым и слишком терпким. О чем он, естественно, ничего не сказал. Однако граф полагал вино именно тем продуктом, который не давал его сиятельству прямо сейчас встать, пойти на кухню и прогнать повара взашей.

Интересно, что сам повар совершенно не беспокоился о своей судьбе и считал закуски не то чтобы замечательными, но вполне терпимыми. Недостатки одного продукта покрывались достоинствами другого. Чего же еще нужно? Очень вероятно, что этот взгляд на вопрос более других приближался к Абсолюту.

К тому же повар хорошо знал привычки и вкусы своего хозяина и мог быть уверен в том, что уж кого-кого, а его никто не прогонит из этого дома.

Когда с едой было покончено, в дверь кабинета осторожно постучали.

– Входите. – Лакруа налил еще вина себе и Леону. – Думаю, это к вам.

В дверь протиснулся худющий субъект с вытянутым и каким-то мышиным лицом.

– Ваше сиятельство изволили…

– Проходите, проходите, Менге. Мы вас ждали.

Субъект поклонился и наконец вошел внутрь. В руках у него был маленький саквояжик потертой коричневой кожи, на носу круглые очки.

– Знакомьтесь, Леон. – Тибальт взмахнул рукой. – Это один из лучших портных столицы.

– Ну что вы, что вы… – забормотал портной, тряся головой. – Ну что вы.

– Просто он малоизвестен. Не в пример нашему знакомцу Лансье. Но при этом всю одежду я заказываю только у господина Менге. И вы тоже будете обшиваться у него. Если, конечно, у вас нет кого-то другого на примете, но, говоря откровенно, любой выбор не в пользу господина Менге будет не лучшим.

– Ну что вы, что вы… – по-прежнему бормотал портной, однако было заметно, что ему по душе слова графа.

– Я, безусловно, доверяю вашему выбору, мой господин. – Леон поклонился.

– Вот и хорошо. – Лакруа отошел к письменному столу, вынул из верхнего ящика кожаный мешочек, в котором что-то звякнуло. Мышиные глазки портного алчно сверкнули. – Перед вами, Менге, мой оруженосец. И ему нужна одежда. Хорошая, красивая одежда, в которой он будет сопровождать меня везде. Ему нужно платье для выхода в свет и походный костюм.

– Насколько полным должен быть гардероб? – Менге внимательно рассматривал Леона. Тому казалось, что его уже обмерили со всех сторон.

– От рубахи до кафтана, конечно. Считайте, что одеваете голого человека.

– Цвета?

– Мои. Мои фамильные. Что касается фасона и прочего, сверьтесь с имперским титулярным уложением. Там есть все, что вам будет нужно. А это, – наставник пододвинул мешочек с деньгами, – вам на материал. И вот еще что. Мне нужно одеть этого юношу сегодня к вечеру.

– Полностью? – Менге прижал худые лапки к груди.

– На выход в свет. Подойдет что-то готовое. Справитесь?

– Но, но… – Портной замотал головой, но потом его взгляд остановился на кошеле. – Да! Конечно.

– Вот и хорошо. Я знал, что не ошибся в вас, Менге. А потом мы с вами поговорим о зимней одежде.

Портной принялся кланяться. Для не слишком известного мастерового такой клиент, как Лакруа, был на вес золота.

Потом Леон долго и терпеливо выполнял указания Менге. Встань так, повернись эдак, подними руку, опусти, наклонись, присядь. Портной прыгал вокруг с метром, делал пометки в записной книжке и окончательно утомил Леона своим неумолчным бормотанием.

– Отрез ниже линии… косые вточки… ластовица… бочки… косой рукав? Конечно…

Леон заметил, что в книжечке портного был нарисован человек и масса стрелочек с незнакомыми обозначениями. Около этих стрелочек Менге и делал записи.

Леон был очень рад, когда пришел старик-привратник и сообщил, что ванна для молодого господина готова.

– Но я еще не закончил. Нужно обозначить допуски. Для зимней одежды это необходимо, – возмутился Менге.

– Оставьте, любезный, – отмахнулся Лакруа. – Еще успеете. У молодого человека было насыщенное утро. Дадим ему отдохнуть.

И буквально через несколько минут Леон уже нежился в горячей воде.

Это было действительно хорошо. По телу будто пробежали сотни маленьких коготков, и теперь кожа блаженно зудела. Конечно, кадеты регулярно мылись, даже посещали специально построенные для них бани, но ванну невозможно было сравнить с несколькими кадушками не сильно горячей воды, а ароматную, пахнущую цветами пену с жестким солдатским мылом.

Леон подумал, что быть оруженосцем – это как минимум приятно.

Он вытянулся и позволил себе задремать.

– Как хорошо, – выдохнул юноша.

– Подлить горячей воды? – донеслось сзади.

– Да, – протянул Леон и вдруг понял, что голос был женский и довольно юный.

Он попытался вскочить, поскользнулся и ухнул в воду с головой. Вынырнул, отфыркиваясь и утирая лицо, обернулся.

Перед ним стояла девушка. Густые рыжие волосы уложены в аккуратную прическу, острый носик, чуть полноватые губы и алебастровая кожа, какая обычно бывает у рыжих людей. Платье с глубоким декольте. Стройная фигурка.

Леон сглотнул. Девушка была невозможно хороша.

– Ну так что? Подлить? – В руках девушка держала большой исходящий паром кувшин. Не дождавшись реакции юноши, она опрокинула кипяток в ванну.

Леон заорал и вскочил!

– О… – Девушка чуть вздернула тонкую бровь. Она без всякого стеснения смотрела на Леона. Точнее, на его бедра.

Юноша прикрылся.

– Кто вы такая?! Что вы тут делаете?! – Ногам было горячо.

– Ах, как вы взволнованы… – Девушка обошла ванну кругом, откровенно рассматривая Леона. – Я тут живу, к вашему сведению.

– Вы прислуга? – спросил Леон и понял, что сказал глупость.

Девушка засмеялась.

– Ну нет! Я точно не прислуга. А вы новый оруженосец? Слышал, что случилось с предыдущим?

– Нет. Да кто вы такая?! – Леона начало раздражать ее назойливое внимание к его телу.

– А вам-то что?

Она вдруг шагнула к нему. Чуть наклонилась и прошептала:

– Хочешь примем ванну вместе? Я люблю, когда жарко.

Леон увидел совсем рядом ее прищуренные озорные глаза. Вдруг понял, что они зеленые, удивительного ровного цвета. Такие в народе называли – ведьмины. А еще юноша ощутил ее запах. Горькая полынь. Аромат прогретого солнцем поля.