Виктор Косенков - Я – паладин!

– Сразу четырех. Но я лучше подожду господина Барте.

– Как вам будет угодно. Прошу… – Слуга отворил дверь и проводил Леона в небольшую комнатку, где на столе уже стоял горячий ароматный чай. – Я передам хозяину, что вы ожидаете его.

– Да, хорошо. Передайте господину Барте, что я от графа Лакруа.

– Сию минуту… – Слуга исчез за дверями.

Леон присел. Взял в руки широкую чашку. Втянул воздух. Это был степняцкий чай. С молоком, мукой и маслом. Более всего эта смесь напоминала суп. В процессе приготовления она неоднократно разогревалась для добавления определенных ингредиентов. Леон осторожно отпил. Во вкусе чувствовались соль, какие-то травы. Может быть, полынь?.. В степи часто дует ветер. Его холодное дыхание выстуживает все вокруг. Масляная пленка на поверхности чая долго не дает ему остыть.

Леон чувствовал себя комфортно в этой комнате. По какой-то причине совершенно непривычная низкая мебель и странный чай, более похожий на суп, нравились ему. И запах конского пота, трав, все то, чем пропиталось жилище потомственного степняка Барте, казалось Леону чем-то знакомым. Умиротворяющим. Тут хорошо думалось. Тревоги будто бы оставались снаружи, за расписной деревянной дверью.

Глядя на стены, покрытые нитевидным орнаментом, на войлочный пол, Леон снова подумал о том, как велика Империя. Как огромна его страна, где сотни самых разных народов варились многие столетия в общем котле, смешались, перепутались, но не потеряли все-таки своей сути, культуры, обычаев. И при этом они могли жить совсем рядом друг с другом. Буквально в соседних деревнях, городах, улицах. Обмениваться товарами, подарками. Быть разными и в то же время одними и теми же. Подданными Империи!

Леон вспомнил свою деревню. Подумал, что слишком мало знал о том, откуда пришел его род. О том, каким образом вышло, что поселились они в этих местах. Почему деревня называлась Выселки. И почему эльфов в этих краях называли лесовиками, а драконов – змиями. Жизнь в их краях была трудна, часто они просто выживали. Но кто-то же должен был знать все эти вещи, которые и составляют то, что называется культурой, особенностью того или иного народа, племени. Почему в их деревне всегда праздновали середину лета? Почему купались в проруби после бани зимой? Почему всей деревней выходили биться с врагом, если такой приходил, хотя при этом каждому казалось, что не дело крестьянина воевать?.. Но если случалось что-то страшное, мужики вздыхали, снимали со стены топор и шли драться, выручать, спасать, помогать… Почему? Так сложилось? Почему отец не только работал до седьмого пота, но еще и думал о чем-то высоком, копался в своей душе, искал ответы? И то же самое сейчас делает Леон. Почему?

Снаружи послышался шум. Дверь распахнулась.

На пороге показался улыбчивый, толстенький, чуть ли не круглый господин Барте.

– Добрый день, добрый день! – Сияющим колобком он подкатился к Леону, пожал руку. – Чем могу вам помочь, чем могу вам помочь?! Любые лошади к вашим услугам, любые.

– Я от графа Лакруа…

– Да будут его дни наполнены радостью! – воскликнул Барте. – Мой слуга передал мне, и я торопился, так торопился! Чем могу помочь любезному графу?

– Вот бумаги… – Леон протянул Клаасу конверт. – Мне нужны четыре лошади. Для дальнего путешествия. И.

– По какой местности? – неожиданно спросил Барте.

– С-степь. – Леон немного помедлил с ответом. – Лес. Мы пойдем по разным землям.

– Я спрашиваю потому, что для каждой местности нужна своя лошадь. Так мне будет проще подобрать вам что-то особое. Подходящее. – Он посмотрел на Леона выжидающе.

Врать не хотелось, но и всю правду говорить…

– Наверное. – Леон лихорадочно вспоминал уроки географии, наконец нужное слово всплыло в памяти. – Лесостепь.

– Ах, вот как… – как показалось Леону, чуть разочарованно протянул Барте. – Это не просто. Совсем не просто.

Он наконец развернул бумаги. Прочитал листок. Удивленно вытаращил глаза.

– Ах, вот оно что. – Он посмотрел на Леона будто бы по-другому. – Я подберу вам лошадей лично! Лично! Прошу вас. Садитесь. Сейчас слуги принесут еще чай, еще сладости. Садитесь, располагайтесь, чувствуйте себя как дома. Я сам, я лично.

– Но я бы хотел посмотреть.

– О, вы разбираетесь в лошадях? – Взгляд Барте сделался хитрым.

– Нет, но…

– Ну так зачем утруждаться?! – Степняк засмеялся. – Скажите. Какие-нибудь особенности, может быть, большой груз?

– Да, один из моих спутников, скажем так, упитанный человек.

– Понимаю, понимаю. – Барте, пятясь задом, вышел из комнаты.

Леон сел на место и задумался.

С одной стороны, Клаас Барте был человеком известным. Он поставлял лошадей в императорские конюшни. Но с другой стороны. Кто знает, в каких интригах он может быть замешан?.. Наверное, правильно, что Леон не сказал ему ничего конкретного о предстоящем путешествии.

В дверь постучали, и вошел давешний слуга. Выражение его лица было по-прежнему кислым, но теперь он по крайней мере старался выглядеть почтительно.

Слуга принес поднос с новой порцией чая, теперь заваренного уже по другому рецепту. Еще более ароматному и сложному. На тарелочке лежали тонкие ломтики фруктов в сахаре, шербет, халва и орешки в сахаре и корице.

Молча, с поклонами, слуга поставил поднос перед Леоном и удалился.

Желание покидать эту гостеприимную комнату пропало.

Барте подбирал лошадей около часа. Все это время Леон, теперь уже не сидя, а развалясь на мягких круглых подушках, наслаждался вкусными лакомствами.

Через час он, отяжелевший и подобревший ко всему на свете, направился к дому, теперь уже не на бричке, а верхом. Следом за ним двигались, привязанные друг к другу небольшим караваном, три лошади. По уверениям потомственного степняка Клааса Барте, самые лучшие.

Так, не спеша, Леон добрался до дома Лакруа. Там он определил лошадей в конюшни графа, хоть и тесноватые, но все же вполне достойные. Задал животным овса и налил воды. До отъезда оставалось всего несколько часов.

Когда юноша направился к дому, у дверей его встретил садовник. Как всегда немного нетрезвый, с туманным взором, он лениво щелкал ножницами в недрах розового куста. Увидев Леона, он помахал ему рукой.

– А господина графа нет сегодня. С утра. – Голос садовника был хрипл и слегка гулял, норовя дать петуха. – С утра, нет. Гуляют.

– О… Ну что ж… – Леон остановился в раздумьях.

Эта заминка была принята садовником за желание поговорить. Он тут же бросил большие садовые ножницы и подобрался поближе.

– Коней привез?

Леон кивнул.

– В стойло, значит, отправил?

– Да…

– А ты знаешь, что от них пожар может быть?

– От кого? – Леон понял, что напрасно остановился у дверей. Ловушка захлопнулась.