Мария Захарова - Вой лишенного, или Разорвать кольцо судьбы

— Как раз вовремя, — нарушил он затянувшееся молчание, когда саблезубая кошка замерла перед возникшей на пути преградой.

Литаурэль сразу не сообразила, к чему относится это умозаключение, но затем увидела выросшую перед ней стену. Вытянув руку, она поиграла просвечивающими пальцами. Сжала кулак, а затем прикоснулась ладонью к стене.

Преграда была. Реальная, ощутимая, но не абсолютная. Камень словно плавился от ее прикосновения, превращался в воду, давая возможность погрузиться в себя. Литаурэль отпрянула, поддавшись безотчетному страху, но, сделав несколько глубоких вдохов, попробовала еще раз. Эффект остался тем же — податливая глина вместо предполагаемой твердости.

— Что дальше? — дрожа, спросила она.

— Там стена, опоясывающая дворец вейнгара. Ты войдешь в нее и окажешься во внутреннем коридоре. Справа держатель для факела. Опусти его, и ход откроется.

— Хорошо, — закусив губу, пробормотала она.

Было страшно — страшно не справиться. Что это возможно — пройти сквозь что-то — она знала со слов Сарина, а для уверенности в себе их было маловато.

Лита кивнула тагьери, и дух исчез, преодолев каменную кладку, словно ее не существовало вовсе. Затаив дыхание, Истинная последовала на ним.

Погружение в противящуюся вторжению вязкую субстанцию — Литаурэль передернуло от отвращения. Нечто темное обступило ее со всех сторон, пробуждая детские страхи. Плотно обхватило, будто не собиралось отпускать, а затем с протестующим стоном выкинуло.

Девушка оказалась в узком проходе. Достаточно расставить руки и упрешься в стены. Хватая ртом воздух, она рухнула на колени, пытаясь избавиться от ощущения загнанности, чувства погребенности под слоем чего-то непреодолимого.

Она дрожала, пока тагьери не прошла сквозь нее, утробным урчанием напоминая о цели. Внемля ей, Литаурэль поднялась. Дух потерся о ее ноги, шелковистым хвостом оплетя кисть. Ведомая саблезубой кошкой, Лита подняла руку и коснулась кованого держателя. Рукоять крепления со скрежетом поддалась, и, как и ранее, стена дрогнула, начав движение.

— Молодец, — гулким эхом окружило ее.

Она не ответила. Не могла, все еще пребывая в цепких клешнях страха. Ее знобило, пока Лита, следуя за Сарином, шла по каменному склепу дворцовой стены.

— Здесь.

Она содрогнулась, желая отказаться. Повторно испытать это — желания не было, но было желание справиться.

— Ключ в нише. Девять ладоней влево. Второй камень снизу. От нажатия выдвинется. Смотри осторожно. Рядом вейнгарские конюшни. Там всегда кто-то есть.

— Хорошо, — выдохнула она, вливаясь в препятствие.

Мгновенье, и вокруг нее ночь, звездное небо в вышине, и оглушающий крик на расстоянии руки. Отошедший по нужде конюх мешком рухнул к ее ногам. Литаурэль ахнула, тагьери с шипением припала к земле, но мужчина не шевелился.

Замок заржавел. Литаурэль справилась с ним в пятой попытки. Деревянная дверь поддалась, выпустив Сарина из стенного плена.

— Выключился, — шепнула Литаурэль старцу, указал на лишившегося сознания человека.

— Нам на руку, — буркнул он, схватив мужчину подмышки и потащив к лазу.

Вместе они затащили бессознательного в пределы замковой стены. Сарин раздел и связал незадачливого конюха. Литаурэль стояла рядом, прерывисто дыша и ища поддержки у тагьери, ластящейся к ногам.

— Все. Пошли, — сказал старец, прикрыв дверь и исчезая в темноте прохода.

Лита кивнула духу, и саблезубая кошка рванула вперед, пронзая темень своим свечением. В молчании они выбрались к городским стенам. Уже вдвоем миновали открытое пространство, и синхронно испустили облегченный вздох, сокрывшись в тени ветвей лиственного леса.

— Нужно спешить. Провозились дольше, чем я думал, — подстегнул девушку старик, и оба заторопились к ожидающим их спутникам.

Антаргин открыл глаза. Сияющие глаза рьястора с вертикальным зрачком полоснули Сальмира раскаленным добела лезвием. Калерат поежился, попав в струю света, коснувшуюся его души.

Губы Перворожденного шевельнулись, и собиратель тел склонился к больному.

— Риана… — расслышал он хриплый шепот. — Помоги.

Сальмир кинул, преодолевая внутреннее сопротивление. Повелителю стихий не отказывают. Никто не отказывает, даже Нерожденная.

Мужчина потрепал по плечу ротулу, задремавшую в кресте.

— Собери его, — шепнул он Ираинте.

— Что? — сонно хлопая глазами, переспросила женщина.

— Помоги одеться, — уточнил Сальмир, направляясь к двери.

Тримс бездумно подпирал стену в коридоре, смотря прямо перед собой, но, увидев брата, подался вперед.

— Он…

— Хочет к Риане, — ответил Сальмир, устало проведя рукой по лбу. — Понесем. Ты и я.

Идти он не мог, как и предполагал Сальмир. Втроем, практически неся Перворожденного, они спустились по лестнице. Тримс нервничал, впервые очутившись у входа в средоточие Саришэ.

— Один, — выдохнул Антаргин, когда калерат кивком отпустил брата.

— Но…

Первый из всех Истинных не дал ему договорить. Перебил:

— Помоги, — шепнул мужчина, упершись ладонью в стену. — Я слаб. Она не почувствует. Твоя сила. Нужна…

Он зашелся в кашле, и Сальмир встал на колени, прижимая руку Перворожденного к стене, не давая ему растянуться на холодном полу.

— Антаргин…

— Позже. Еще есть время, — прохрипел он в ответ. — Давай.

Стена грелась от их прикосновения, отвечая на просьбу впустить. Сальмир отдернул ладонь, когда жжение стало невыносимым, ощущая, что поддерживаемое им тело становится невесомым. Нерожденная забрала Антаргина к себе.

— Повелитель стихий…

Мужчина поднял голову. Она мерцала перед ним, сверкая каплями, формируя телесный облик — такой прекрасный, такой родной.

— Мама… — прохрипел он, и блистающая лужица образовалась перед ним.

— Я предупреждала тебя… Я говорила…

Она плакала. Он чувствовал. Ее слезы рвали его на части. Рвали то, что осталось. Еще осталось с ним, в нем.

Малость. Самую малость, но так больно. Непереносимо больно.

— Прости… меня… — простонал он, мечтая дотянуться до нее, коснуться, но сил не было.

— Рьястор. Малыш! — его закружило в вихре ее мольбы, перевернув на спину, ломая душу.

— Я…

— Что? — легкой лаской она пробежалась по его спине. Едва ощутимо, так нежно, как только могла. С любовью.

— Спаси его.

— Нет! Ты!

Она взвилась спиралью, круговоротом оплетя его. Осыпалась каплями на веки, стекая дорожками по щекам, сползая слезами по поблекшей шерсти сияющей ранее шкуры.

— Да. Я так хочу.

— Ты…

— Он для меня. Я знаю, ты можешь. Только ты… Одна…

Боль. Бушующие реки боли. Штормовое море. Океан, сметающий сушу, накрывающий ее пагубной волной.

Он не знал, что любим настолько! Она не знала, что он так сильно полюбил.