Array Kagami - Карабас и Ко.Т

— Заливаешь! — не поверил я. — Чтобы кот да с колдуном справился? Извини, неправдоподобно.

— Если бы! — отмахнулся кис. — Глаз-то я-у ему выдрал, но за то и поплатился многократно. Мор-р-рокун тогда слова бесовские произнес, золотой песок из карманов высыпал, да в душевнобольной танец пустился — короче, проклял меня-у колдун. Пожелал, чтобы моя-у полосатая морда в подчиненных при всяких тиранах была, приключений несусветных на мою хвостатую задницу захотел, да неразделенной любви на все восемь жизней. Хвала Чеширу, что несведущ был колдун-то одноглазый в количестве отведенных котообразным реинкарнаций. Будет у меня-у одна жизнь, чтобы оттянуться и погулять, как все коты — самому по себе!

Я налил себе малинового киселя и спросил:

— Так ты поэтому здесь? Баранус один из этих тиранов?

— Не совсе-ум так… — Сириус почесал за ухом, словно размышляя, как продолжить рассказ. — Тут такое дело… Пару годиков назад, я-у работал заклинателям змей на восточном базаре Абу-Ару-Ану-Его. Свистел во флейты заливистые, завлекая гадюк разных в чувственные танцы. И был я-у влюблен в Аш-Шу — старую очковую кобру.

— Кобру?!

— Ну да, а что-у? Меня покорили ее изящество, гладкая кожа и мр-р-р-рау… раздвоенный язычок. К тому же у нас были одинаковые гастрономические вкусы — оба-у любили мышей, — я помотал головой, но решил больше не перебивать. У этого клетчатого явно извращенное отношение к любви, но это его личное дело, в конце концов. — Мы-у тогда гастролировали по пряному базару, срывая медитативные аплодисменты умирающих индусов. И решил я-у сделать гадине своей предложение. Надел чалму многослойную, сандалики носком к верху задранные, да халат цветастый, букетик анисовый собрал и мышку дохлую подмышку сунул. Заглянул в корзину плетеную, где обитала Аш-Ша, а там соперник мой бравый лежал — мангустом звался. Улыбался нагло, да очки моей кобры на свой нос насаживал. Подумал я-у тогда, что пустила Аш-Ша его в корзину первым. А для кота-у быть вторым, утоплению в ведре подобно. Ну, ты понимаешь?

— Конечно-конечно! — сразу же согласился я, чтобы не вызывать у киса негативных эмоций. Он, может, и извращенец, но уж больно интересно рассказывает.

— Так вот, переполненный яростью обманутого мяу-мужа сиганул я-у в корзину и пока дудкой брюхо мангусту не вспорол, не успокоился. А когда кишочки любовничка по стенкам размазывать стал, углядел, что кобра моя-у старая в утробе соперника разлагалась, — Сириус примолк, и мне даже показалось, что он всхлипнул. — Эх, здесь вам не сказка про Красную Шапку, где из вспоротого нутр-р-ра-у могут живыми выбраться, здесь Восток, как говорится — дело тонкое, — с отчаяньем в голосе изрек он, снова немного помолчал и только потом продолжил: — Погрустил я-у тогда, с четверть часа примерно, пометил корзинку, чтобы остальным ма-унгустам неповадно было, и отправился к пиратам — догоняться ромом. Быть корабельным котом, надо признать намного интереснее, чем в дуды дудеть. Тут тебе-у и песни, да пьяные пляски, пальба из пушек, да сундуки с сокровищами. Правда, штормило меня-у поначалу, морской болезнью с неделю мучился. Мур-мурау! Зато, какой головокр-р-ружительной роман у меня-у был с обезьянкой редкобородого капитана! Назовешь меня-у усатым бабником? Полосатым Ловеласом? Хвостатым Казановой?

— Я бы назвал тебя извращенцем, — не выдержал я. На удивление, кот не обиделся, даже не дернул усами.

— Я-у тебе вот что, в" Асилий, скажу, подобная извращенная любвеобильная натура присуща каждому коту, что появился на свет в марте… восьмого числа.

— Упс! — икнул я.

— Что?

— Да я, вообще-то, тоже в марте родился, восьмого, — растеряно сообщил я усатому. — Даром, что не кот.

— А, ну тогда понятно, почему тебя-у все на красивых девчонок поглазеть тянет, — радостно осклабился Сириус, и в его голосе мне даже послышалась тень одобрения. — Значит, ты-у меня поймешь.

— Пожалуй, — на всякий случай не стал я спорить, хотя аналогии между красивыми девушками и коровами-кобрами-обезьянами не понял.

Кот снял салфетку с шеи, небрежно бросил рядом и мечтательно замурчал:

— Чита-Рита, высокая, сильная, забавная орангутангиха, оказалась самой нежной из всех моих женщин. И блошек у меня-у поищет, и за ушком заботливо почешет, и на ночь приласкает. Помнится, схватит меня-у тремя руками, запрыгнет на мачту и давай в воздух подбр-р-расывать. И кто знает, как бы сложилась моя-у усато-хвостатая судьба, если бы в одно из подобных свиданий, когда я-у, раздувая брыла, падал обратно в рыжие лохматые объятия возлюбленной, меня-у не подцепил пеликан, — Сириус обреченно вздохнул. — Судьба в очередной раз позабавилась над моими чувствами, ведь в тот вечер я-у готовился сделать предложение капитанской обезьяне. Но коты не теряют бодрость духа никогда-у! Грустят редко, часто злятся, мстят иногда, но постоянно развлекаются. Подумаешь, прокляли! Я-у тебе вот что скажу: смысл жизни кота не в достижении какой-нибудь цели, а в пути, который он проходит, идя к ней. Мрр-р-ра-у-р…

— А что пеликан? — постарался я выдернуть его из философствования. Уж больно захватило меня жизнеописание этого клетчатого прохиндея. — Это он принес тебя к звездочету?

Сириус ответил не сразу, походил кругами вокруг миски с котлетами, а потом брезгливо зафырчал:

— А что пелика-ун? Пеликан тот поначалу показался славным малым. Посидели мы с ним в этот вечер, повор-р-рковали на буйке из пустой бочки. Поведал я-у ему и про корову, и про проклятье, и про то, что счастье с бабами не сыщу. И не сразу я-у понял, отчего этот "дятел" мне-у в плечо клювом уткнулся, да крылами своими заботливо так приобнял. Но, как только солнышко над нами в небе заулыбалось, увидел я-у, что пеликан-то, рядом сидящий, цвета голубого, и что ресницы у него накрашены, и румяна свеклой наведены, да и повадками он больше на павлина походил.

Я не выдержал и заржал в голос. Уж больно комично выглядело возмущение на морде кота-извращенца.

— Оооо, Си-и-и-риус, так ты что, немного, так сказать… фиолэтовый? — не преминул я его подначить.

Кот плюнул в правую лапку и потер ею о пушистую бочину.

— Фиоле-утовым у тебя сейчас свежий синяк в фор-р-рме кошачьей лапы будет, — грозно пообещал он. — Мне-у, может, и все равно, к какому виду дама принадлежит, но на мужиков я-у не ведусь. И намеков от всяких недорослей не потерплю! — он свирепо повел вибриссами в мою сторону. — Думаешь, я-у стал тогда размышлять на тему "у всех свои недостатки"? Дабы честь кошачью не позорить, сожр-р-рал пеликана в этот же момент, да погреб из этой голубой лагуны куда подальше. Благо, прочной бочка оказалась, ибо сразу же после спонтанного перекуса дичью заиграл в море штор-р-рмище. Тучи тужились, извер-р-ргая молнии, а вода вокруг меня волновалась, да в мо-уй одинокий ковчег для пиратского рома заглядывала. Знаешь, как говорят: "кот, как девица, водицы боится". Вот я-у и боялся. Утонуть боялся — это нам устато-хвостатым память генетическая покоя все не дает. Испокон веков Рука Судьбы топила нашего брата то в ведре, то в тазе, то в реке, то в луже, иногда по одному, но чаще семьями.