Виктор Дуров - Ролевик: Рейнджер

А после я увидел, чего это стоило Стражам. Мало, что у них на троих осталось пять стрел, из которых три – охотничьи, с костяным двузубым наконечником, на птицу. У молодого самого перчатка на левой руке лопнула и свалилась. И от запястья до середины большого пальца была одна сплошная рана, тетивой нарубленная, с белеющей внутри костью. Лук мокрый от крови, на помосте телеги – длинная лужица, тёмная, лаковая…

Ты представь только – ему каждый выстрел, как пытка был, а он бил так, как я не видел ни до, ни после и даже не представлял, что бывает! К нему подскочили старшие, заклинаний пару кинули, кровь остановили, тут и наши старейшины подошли, с благодарностью. Увидели эту кровавую лужу, на руку глянули, на колчаны пустые – и аж побелели. Колени преклонили, как в храме, благодарить стали. А стражи только и сказали:

– Мы выполняли Долг перед Орденом и Миром, не надо нас благодарить, мы сделали то, что были обязаны.

Но наши нашли-таки, что поднести. Открыли тот самый ларец, достали из него кожаный мешочек, а в нём – пять дюжин Рунных Трилистников! Да-да, я тоже ахнул. А старейшина наш и говорит:

– Вы потратили все ваши стрелы на наше спасение. Так возьмите же от нас замену!

Молча поклонились Стражи, приняли наконечники и – ушли. А Долг Крови наш клан всё равно на себя принял. И Подгорные Владыки позже признали этот Долг за всем народом. Наш же глава Клана ту окровавленную доску вынул аккуратно, оправил в золото и мифрил и установил в святилище Клана.

Для чего, спрашиваешь, это нужно было Ордену? Да кто ж скажет. Одно знаю – наши старейшины вернулись к графу, пошли на уступки в переговорах, он – тоже. И помирились, и поселились там опять. А могло всё войной окончиться. Может, для того и приходили Стражи, чтоб междоусобицы не допустить, перед лицом врага? Кто ж их знает…

* * *

Умолкли, допив чай, берглинги, отправился спать Гролин, оставив на часах непривычно притихшего Драуна. Задремал и я. Вот только почему-то зудела левая кисть, от запястья до середины большого пальца. И тревожная мысль билась в голове, как птица в клетке: 'Только бы тетива не намокла… Только бы не отсырела тетива!..'

И крутился перед глазами трёхгранный наконечник для тяжёлой стрелы. Красивый, из тёмного металла, с высокими рёбрами, в каждом ребре – треугольное сквозное отверстие, в отверстиях – пластинки из разных редких сплавов, на каждом – прорезная руна. Две руны Сродства и одна – руна Преодоления. Такой наконечник пройдёт сквозь любую броню, включая гномий тяжёлый доспех, так, как будто брони и вовсе нет. Конечно, если на кирасу не наложены особые заклятья, именно против таких стрел. Тогда должно добавиться четвёртое ребро и четвёртая руна…

И стояла перед глазами картина, как рушатся на землю подрубленными дубами, один за другим, как пшеница под серпом, пять дюжин троллей, прикрывавших штабной шатёр тёмного воинства…

Утро в лесу, летом, на берегу реки… Воздух медленно, незаметно светлеет. Просто как-то вдруг замечаешь, что кусты на дальней стороне поляны не угадываются смутным силуэтом, а видны. Хоть глаз ещё плохо различает оттенки листьев, но это уже не 'ночное зрение', а самое обычное, дневное. От травы, от земли поднимаются тонкие язычки тумана. Серые дымчатые змеи скользят по поверхности воды, которая в этот момент намного теплее воздуха, даже если выглядит тяжелой, свинцовой и холодной. Языки, хвосты и пряди отрываются от поверхности, скручиваются в жгуты и косички, поднимаются в небо и бесследно истаивают в нескольких метрах над землёй. Восток светлеет, кромка леса окрашивается красноватой каймой и, наконец, над линией горизонта показывается оно – светило, дарящее жизнь и тепло Солнце, как бы не называли его в этом мире и в этом месте. Вначале это просто красный шар, круглый красный глаз Мироздания, на который вполне можно смотреть, не щурясь, невооружённым глазом. Но этот шар быстро наливается светом и жаром, вот он брызжет первыми лучами и очень скоро заставляет обнаглевшего смертного отвести взгляд, потупиться, признать превосходство главного Источника сил и энергии Мира.

Но этот, оторвавшийся от светила, взгляд встречает и на земле такие красоты… Недолговечные россыпи драгоценных камешков – капель росы. Тут и алмазы, и аметисты, и изумруды всех видов и оттенков. Иные капельки вспыхивают топазами и турмалинами, другие, в тени, отливают опалом и перламутром. Недолог срок сияния этих драгоценностей. Выпьет Солнце утреннее подношение Земли, ненадолго озарив его своим Светом. А взамен – одарит всё вокруг новыми, яркими красками, сиянием нового дня. Заиграют лучи света на песчаном речном дне, побегут серебряные рыбки-отблески по мелким волнам…

А как роскошно, великолепно, царственно выглядит явление Миру и взглядам населяющих его существ Его Величества Светила в ином пространстве, доступном восприятию не каждого. Посмотрев на восход через повязку-различитель, я задохнулся от восторга и восхищения. Как, ну как описать всё это?! Эти потоки Стихий, цветов, Энергий? Эти переливы, волны, накатывающие на тебя, пронзающие и омывающие, ласкающие и равнодушно скользящие мимо? Какими словами описать это? Как рассказать глухому о величественных раскатах органных кантат Баха, о печальных аккордах-переливах Вивальди, о лёгкой поступи и россыпи нот Моцарта? Конечно, можно показать спектры и графики звучания, как отдельных инструментов, так и всего произведения в том же 'Саунд Фордже'. А толку? Как это может передать все аспекты музыки тому, кто её не слышал и не услышит?

Конечно, можно вспомнить про светомузыку, про Скрябина, но это опять же – не то, не то, это дополняет впечатление от музыки, позволяет понять её глубже – но никоим образом не подменяет. Нет, не описать мне эту красотищу, уж простите, лучше будем вместе любоваться обычным восходом, в материальном мире.

Дымка, восход, переливы света во всех пластах бытия и диапазонах восприятия, радостные песни птиц, заливистый, многоголосый храп двурвов…

Тьфу ты, пропала поэзия, убитая грохотом заводящегося раздолбанного дизеля, да ещё и в двух экземплярах. Пришлось вставать, брать котелок и идти за водой. Пускай закипает, чайку заварю, позавтракаем чаем с галетами, благо, они в новом качестве более чем питательные. Мне вчерашнего рагу со змеятиной хватило бы и на сегодня, а вот на троих – и вчера на один раз еле-еле достало.

Утро прошло в хозяйственных хлопотах. Перво-наперво, поставив воду на чай, вынул из реки вершу, или её подобие. Вчера я, изготавливая это устройство, преследовал сразу две задачи. Во-первых, карсиалову поросль я вчера не обработал должным образом, сок-клей застыл, пришлось читать особое заклятие и замачивать в проточной воде как минимум на четыре часа. Ну, раз уж всё равно затапливать на ночь охапку прутьев – то почему бы при этом и не половить ими рыбку, используя в качестве наживки змеиные потроха? Улов оказался не слишком богатый, две плотвички, три окунька и один карасик. Вьюны и пескари поживились безвозмездно – всё же ячейка в моём орудии лова была великовата. Ну, на уху хватит, хоть половину галеты сэкономим.