Мария Захарова - Тени

Он еще говорил, но я уже не слышала, наконец-то сопоставив, что к чему. Насыщенно синий цвет индиголита всплыл перед глазами, прокладывая тонкую нить от украшения, впитавшего тепло моего тела, до синевы шкатулки, а от нее к прозрачному камню, венчающему головку кинжала.

Синий. Красиво! Печальная улыбка коснулась губ.

Моя жизнь окрасилась в синий цвет, следуя чьей-то воле, пусть незаметной глазу, но ощутимой на ментальном уровне. Похоже, великая ткачиха серьезно попотела над гобеленом судеб, вплетая в него замысловатый узор предначертанных мне дорог, уж больно запутанным вышел ее рисунок, запутанным и непредсказуемым в своих хитросплетениях. Еще год назад, я даже не смогла бы предположить, где окажусь, кем стану и что сделаю. А в том что сделаю, сомнений не оставалось.

Я посмотрела на Николая. В его глазах притаилась грусть. Он понимал меня, наверно, как никто другой в этой комнате. Ему тоже когда-то пришлось сделать выбор и воплотить его в реальность, развернув дорогу жизни на сто восемьдесят градусов. Он выбрал любовь. Отказался от всего, ради самого дорогого человека в жизни — Лии, и был с ней до конца. Пусть такого, грустного, минорного, но он не предал ту, которую любил.

Мне же, настолько не повезло. Я не могла остаться с Сашей, даже если бы захотела, даже если бы сейчас отказалась от всего на свете. Мне предстояло сделать гораздо более сложный выбор, касающийся не только меня, не только нас, а многих, очень многих людей. Их жизнь, их дальнейшая судьба, судьбы их детей, зиждились на моей силе или слабости. Одним единственным словом я могла, либо возродить их, либо похоронить. И это пугало.

Николай! Серьезный, стойкий, ответственный, принесший клятву избраннице, даровавший ей свою жизнь. За все эти дни, проведенные рядом, я стала относиться к нему, как к брату, которого никогда не имела, если только мечты не воспринимать всерьез. Я знала, что могу на него положиться, что могу доверить ему того, кто стал смыслом моего существования, без кого я не представляя жизни. И сейчас, взглядом, я умоляла его позаботиться, позаботиться о Саше, если что-то пойдет ни так. Спасти его от самого себя, и неважно как, лишь бы с ним ничего не случилось. Мой мужчина способен на глупости, на глупости из-за меня.

— Какое сегодня число? — сколько я уже тут. Месяц? Больше, дней тридцать пять? Я совсем сбилась со счета, зарывшись с головой в новую жизнь. Заметив удивление в глазах названного брата, уточнила. — По-нашему, по земному?

Смешно, сморозила глупость, ведь ни я, ни он, в итоге не принадлежим этой планете, ее миру, безрассудно стремящемуся в никуда. Для него земля, та, которую мы знали, всего лишь временное пристанище, для меня — молочная мать, вскормившая и отпустившая в свободное плавание, волны которого, прибили меня к совсем иному берегу.

Наверно, со стороны я смотрелась как полоумная, задавая подобный вопрос. И пусть! Пусть повеселятся, если есть желание, я сегодня не гордая, сегодня я все стерплю.

— Двадцать восьмое, — что-то прикинув в уме, ответил Коля, и мне пришлось, подавить истерический хохот, рвущийся из груди.

Только со мной могло приключиться нечто подобное. Только моему ангелу — хранителю присуще настолько извращенное чувство юмора, чтобы додуматься свести все воедино. Это ж надо! День рождения! Сегодня мне стукнуло двадцать девять лет, если судить по бирке, что болталась на руке и которую презентовали мне воспитатели на память. Самое время предпринять еще одну попытку и начать жизнь заново. Самое лучшее время. Жаль только, я так и не разобралась в теории вероятности, не успела, а то просчитала бы варианты, стоит пытаться или нет?

Саша! Я не могла смотреть на него. Не хотела и не могла видеть, как он винит себя. Сейчас я поняла его стремление отправить меня обратно. Поняла и простила. В данный момент единственной необходимостью для меня было знать, что с ним все будет хорошо, даже если без меня рядом. Наверное, его приоритеты выстраивались таким же образом, как и мои на данный момент. Тогда, когда это решение принималось, когда оно казалось единственно верным.

Я скинула обувь, и забралась на престол, стараясь не разрывать контакта кожи с камнем. Его гладкая поверхность приятно грела босые ступни, вливая в меня потоки энергии. Наше притяжение было взаимным, и от этого никуда деться. Он звал меня, а я хотела к нему. Сделав шаг, застыла по центру, вглядываясь в живую подвижную глубину. Тени скрутились в спираль, образуя желоб под моими ногами. Они ждали, когда приду к ним, я чувствовала. Они были такими же, как в срединных землях, только заключенные в камень, а не в туман, такими же жаждущими меня.

Подняв взгляд на Ардену, я утонула в непонимании. Поделом, не только ему все запутывать. Смотря в эти глаза, такие честные на первый взгляд, но, как оказалось, прогнившие изнутри до расползающегося в прах тлена, я поняла, что моя жизнь — суть жертва, которую стоило принести ради спасения других. Многих! Тех, кто долгие годы жил надеждой.

— Говоришь, не стоит? Не получится? — Ардена кивнул, наблюдая за мной, не совсем понимая, для чего все это.

Его уверенность в собственной правоте была безграничной, а я не торопилась переубеждать. Зачем? Пусть пребывает в спокойном неведении, относительно мыслей блуждающих в моей голове. Глупо передавать бразды правления в чужие руки, когда упряжка несется вперед во всю прыть норовистых жеребцов, ведь можно и шею сломать, а я собиралась выжить. Надеялась выжить.

— Что ж! Тебе виднее! И нож у тебя, не так ли?

— Да, — просипел он.

— Так, что переживать! Не правда ли?

Я пользовалась положением, но грань тонка. Одно его слово, и… Об этом думать не хотелось. Колю все еще держали под руки, а Саша, так вообще был в жестком захвате. Одно радовало, направленный в сердце стилет исчез.

— Я все еще мучаюсь любопытством! Аконит. Он причем? — провела ногой по цветку.

Он смотрелся, как гравировка на поверхности, а на самом деле — находился где-то в глубине, и только четкие контуры рисунка, создавали иллюзию близости.

— Символ власти, пропускающий через себя сущность, возрождающий тени к свету.

Тени возрождаются к свету, или в нашем случае — возвращаются. Мне стало ясно, почему престол не тронул Колю, не навредил ему. Клятва, принесенная Николаем, спасла его. Его темная сторона теперь принадлежала мне, тени были поглощены огненным сиянием моего собственного света. Осознание принесло с собой облегчение — хоть за одного их них я могу не волноваться.

Говоря, Ардена указал на Сашу, и я поняла — время вышло. Последняя песчинка сорвалась вниз, и верхняя доля часов опустела, став прозрачной. Отсчет мгновений начался.

Я рванулась к нему, перетекая в сущность, становясь ее, устремилась к моему солнцу, окружила мужчину силой, меняя структуру ткани, создавая новые волокна, натягивая маску на лицо, защищая каждый оголенный миллиметр. Пусть только это поможет!