Мария Захарова - Тени

— Забудь. — Одним словом он послал своего благодетеля подальше. — Ты ее не получишь. Никогда.

— Напомнить о присяге? Ты обязан мне всем!

— Уже обсуждали.

— Наглец. Я сделал тебя главой Совета!

— Я верно служил тебе. Мое слово не нарушено.

— Ты украл у меня ее!

— Она никогда тебе не принадлежала, — серые глаза угрожающе полыхнули, напоминая о скрытой силе.

— Ты…

— Я обещал быть рядом. Всегда. И я здесь. Про Лаари речи не шло. Никогда.

Его взгляд вернулся к полю боя, но мужчину не заботило происходящее, крики и боль не трогали его сердца. Оно было далеко, не здесь, и это радовало.

Когда-то он привязал себя к Ирдрае, и сейчас жалел об этом. Корил за глупость, самую большую глупость в его жизни. Привязал давно. Очень давно, задолго до того как узнал ее, как успел полюбить.

Любовь. Мужчина горько усмехнулся. Она сломала все его планы, разрушила ожидания, а он счастлив этим, и волнуется только о том, все ли с ней в порядке? Послушает ли она его? Будет ли держаться в стороне?

Вернувшись в лагерь после Долона, он был шокирован. Ирдрая изменил первоначальный план. Отступил от уговора, собираясь вывести Лаари на поле, положить на жертвенный алтарь собственного эгоизма. Получить Маринел любой ценой и завладеть ковчегом — вот его заветная мечта, к которой он готов идти по головам.

— Вперед! — приказ советника отвлек его. — Раз лишил меня избранницы, я хочу чтобы ты был там. — рука указала в центр сражения. — Победил для меня! И плевать как!

— Как скажешь, — он даже улыбнулся, довольный. Это лучше, чем смотреть. Лучше махать мечом, чем слушать нескончаемое нытье.

— Лаари!

Встревоженный голос Николая, выдернул меня из забытья. Перед глазами все еще стояли зажатый в руке меч и печальная улыбка Саши, понукающего коня.

— Шен! — выдохнула я, паникуя, не понимая, что видела. — Покажи. Еще! — вцепилась в престол дрожащими руками. — Дальше. — Уже умоляюще.

Его щека была рассечена, туника окрасилась кровью, а правая рука безжизненной плетью висела вдоль тела. Воздух с хрипом вырывался их легких, грудь разрывала боль, но он не возвращался, чтобы найти лекаря и залечить раны, продолжая вести солдат за собой. Он оплатит все долги и станет свободен. Свободен для нее!

— Слева! Дожимайте слева! — прокричал он, отталкивая очередного поверженного соперника, стирая пот со лба, прежде чем броситься на следующего.

Глаза застилала кровавая пелена, а ноги отказывались повиноваться, но он все равно шел вперед, прорубая себе дорогу к цели. Последний оплот. Осталось совсем чуть-чуть. Согнать их в овраг, и зажать в кольцо. Еще немного и его счета будут закрыты. Еще немного и…

— Сзади! — отчаянный крик привлек его внимание.

Позади ничего не должно быть, кроме трупов. Если только…

Одним ударом он рассек чью-то шею, уже не видя и не понимая, кто перед ним — юнец или мужчина. Все лица смешались в одно, приобрели черты Ирдраи, на которого была направлена его ненависть — за эту бойню, за нее, за него самого. Прикрываясь телом еще хрипящего противника, подставляя его под удары союзников, он пытался развернуться, чтобы посмотреть.

— Смотрите!

— Смотрите!

Крики отвлекали, мешали сосредоточиться. Он пропустил еще один удар, и боль в плече затмила всю остальную. Мгновенно онемевшие пальцы, выпустили меч, и он бесполезной железякой приземлился на землю.

Это конец! Он понял и принял. Вот только…

— Смотрите, как она…

Она! Он не слышал окончания фразы, охваченный ужасом поворачиваясь спиной к противнику. Должен увидеть!

— Лаари! Нет! — его возглас утонул в общем гуле, а тело приняло колющий удар.

— Нет! — с диким криком я рванулась из рук Николая. — Шен! Нет!

— Лаари, что…

Но я не слушала, лихорадочно соображая, что сделать? Как изменить?

— Еще не было, еще не случилось… — как заклинание шептали губы, пока мозг отвергал одно решение за другим.

Я не думала о смысле или словах, не обращала внимания на встревоженные лица, несясь по коридорам цитадели. Перед глазами стоял образ израненного тела любимого человека, перед чем, все остальное теряло смысл.

— Лекаря! Найдите мне лекаря! — раздавала я указания следующим за мной людям. — Сатанал. Приведи Тальен. Быстро! И Хранителя! Мне нужен еще Хранитель!

— Лаари! Объясни, в конце концов, что случилось? — схватив руку, Коля заставил меня остановиться.

Я встретилась с ним взглядом, и судорожно вздохнула. Эти глаза! Его глаза!

— Шен… он… он умирает, — чуть слышно прошептала я. — Надо спешить.

Каждую минуту я искала глазами Николая для того, чтобы убедиться, проверить, что все нормально. Еще не началось!

— Он почувствует. Если что, он почувствует, — убеждала себя, вышагивая вдоль Венских стен. — Они же близнецы, у них генетическая связь. — Десять шагов в одну сторону — взгляд, десять в другую — повторный.

Все мои были в сборе, ждали только Веснушку с двумя Хранителями. Я не знала, кого он собирался привести, да мне это, по сути, было безразлично, главное чтобы они поскорее появились. Каждая лишняя минута ожидания разрушала меня изнутри, и могла стоить жизни Саше, а это равноценно собственной смерти.

Мечась, как загнанный в клетку зверь, я постоянно ощущала на себе пристальный взгляд Тальен. Он неотступно следовал за мной, будто она до сих пор не верила своим глазам или искала скрытый подвох. Как только девушка в сопровождении Сатанал и лекаря, появилась в воротах и увидела меня, ее глаза округлились, а рот приоткрылся. И я готова была расцеловать ее за это. Именно такой реакции я ожидала, именно ее хотела увидеть. Когда изумленный возглас готов был сорваться с губ, я жестом приказала молчать, а вслух произнесла: «Покажешь всем, когда попрошу». И умная девочка кивнула, помня, что со мной шутки плохи.

Хорошо, что она не знала! Никто не знал! Я даже Коле всего не рассказала, опасаясь, что он не пустит меня на поле боя. Только про Сашу, про то, что видела, и все. Пока мы выясняли, где находится место действия, я тщательно следила за своей речью, чтобы ненароком не оговориться, не сболтнуть лишнего, не выдать себя.

Получилось. Тайна осталась только моей, нераскрытой. Пока нераскрытой.

Мы поняли это одновременно — я и Коля. Вместе. Когда круговорот, центром которого я являлась, стал набирать обороты, я посмотрела на Николая. Бледное лицо и горящий взор сказали мне все без лишних слов. Началось! Наше время истекло!

— Шен! — простонала я, подавляя желание спрятать лицо в ладонях. Нельзя показывать другим мою слабость. Сейчас нельзя!

Уткнувшись взглядом в Восходящие врата, надеясь разглядеть среди мелькающих лиц одно единственное, что хотела увидеть, я молилась. Молилась так, как никогда раньше. Молилась не за себя, за другого, дороже которого не имела — за Сашу.