Олег Бубела - Воин

Постепенно я начал втягиваться и к концу первого месяца почувствовал, что мне с лёгкостью даются те нагрузки, которыми меня обеспечивал Зар. Полосу препятствий я также научился проходить почти всю, за исключением самого последнего препятствия — дюжины качающихся толстых брёвен, между которых нужно было пробежать по тонкой жёрдочке. Всё дело было в том, что эти брёвна издавали противный скрип, когда качались, а я не решался будить всех среди ночи. Поэтому я просто совершенствовал свои навыки на остальных препятствиях.

Из особо сложных мне попались всего два — длинный продольный металлический шест с нанизанными на него чурками разной толщины и лестница с вращающимися поленцами, по которой нужно было пробежать. Именно на ней я в первый раз сломал руку, неудачно упав. Боль была дикая, но зато после этого я научился восстанавливать повреждения в костной ткани. В тот день я эти препятствия так и не осилил, но зато понял, что они направлены на развитие моего чувства равновесия, а не ловкости. Мне понадобилось пять дней, чтобы с уверенностью удерживать равновесие даже на самом маленьком брёвнышке. А на поперечном металлическом шесте я вообще стал развлекаться, бегая по вращающимся чуркам как цирковой акробат, и чётко контролируя их вращение.

Это всё оказалось совсем не сложным, труднее было уговорить Зара повысить мои нагрузки. В этом мне помог мастер, который понаблюдал один день за мной, а затем разрешил делать всё, что захочется. Таким образом поднимаемые мною тяжести увеличились вдвое, количество упражнений на каждую группу мышц возросло втрое, а по ночам я стал истязать себя ещё нещаднее, поняв, что хоть у меня и появилась ловкость, хоть и стало сильным тело, но реакция всё же оставляет желать лучшего. Вспомнить хотя бы то первое препятствие — я ведь прошёл его, лишь только ускорив своё восприятие.

Поэтому я стал подниматься ночью ещё раньше, давая себе на отдых всего три-четыре часа, а затем после небольшой разминки перемахивал через забор школы и бежал в ближайшую рощу, где занимался там тем, что на Земле называется паркуром. Правда, там это применительно к городским условиям, а у меня — к лесной чаще. Я усиленно тренировался, бегая по лесу, отталкиваясь от стволов деревьев, перепрыгивая колючие кусты и хватаясь за ветки, пытаясь реагировать на препятствия как можно быстрее. В этом мне сильно помогало моё повысившееся зрение, которое давало возможность и в неярком свете звёзд разглядеть всё, будто днём.

Через некоторый момент я понял, что этого было явно недостаточно и переместился повыше — не средний ярус деревьев. Поначалу были синяки, переломы и другие травмы, когда я падал с неслабой высоты, не сумев достать до подходящей ветки, но затем я научился просчитывать свою траекторию движения, предугадывать появление следующей опоры, выбирать оптимальный маршрут. Через десятицу я прыгал по деревьям на зависть молодому Тарзану. Частые падения привели к тому, что я научился оставаться целым и невредимым при приземлении даже с десяти-пятнадцати метров. Я понял, как нужно гасить инерцию ногами, когда необходимо смягчать её перекатом… в общем, много мне дали эти тренировки в лесу!

Однако, я понял, что дальше дело двигаться не будет. Моё тело уже стало довольно сильным — я мог поднимать такие тяжести, что и пяти ученикам были не под силу, о ловкости я уже молчу, но когда же мастер будет учить меня искусству боя? К концу второго месяца, когда лужи во дворе утром уже начали замерзать, я прямо спросил его об этом. Мастер долго смотрел на меня, а потом попросил показать всё, что умею. Как будто сам он частенько не наблюдал за моими утренними тренировками! Под его взглядом и под пристальным вниманием полусотни учеников я прошёл полосу препятствий, показав, наверное, самый лучший результат за всю историю школы.

— Ну как? — спросил я мастера.

— Ты ещё не до конца прошёл испытание, — ответил мне он и приказал ученикам раскачать брёвна.

Я морально подготовился и встал на жёрдочку, пытаясь просчитать ритм качания. Да не было там его! Брёвна раскачивались в хаотичном порядке, подталкиваемые учениками, иногда цеплялись друг за друга и замедляли амплитуду. Поняв, что действовать как-то нужно, я шагнул вперёд, пропустив одно бревно. Дальше было немного проще — два бревна качались почти синхронно, а потом я не рассчитал, и ещё одно полено сбило меня на землю, заставив онеметь правую руку. Вздохнув, я вернулся к началу, но опять не смог пройти дальше пятого бревна. Я просто не успевал рассчитывать своё движение, а брёвна висели так плотно друг к другу, что между ними нельзя было остановиться и передохнуть.

Пять раз я поднимался с земли, держась за отбитые бока, пока один сучок в бревне не распорол мне плечо. Тогда я сильно разозлился, и едва не рыча, снова стал проходить препятствие. Третье бревно опять попыталось сбить меня с жёрдочки, но я оказался первым — я просто ударил его всем телом, останавливая, и пошёл дальше. Ещё два бревна я просто миновал, а потом ударил ещё одно, поняв, наконец, что нужно делать! Ещё несколько брёвен пришлось мне сбивать своим телом, прежде чем я достиг финиша. Это упражнение далось мне нелегко, бока представляли собой сплошной синяк, а руки отказывались подниматься. Тяжело дыша, я победно взглянул на мастера. Тот смотрел на меня с удивлением, а затем задумчиво сказал:

— Ещё никто из моих учеников не догадался таким способом проходить это препятствие… Оно должно развивать интуицию, умение предчувствовать, а не просчитывать а ты… — Лин махнул рукой. — Сегодня отдыхай, завтра я буду сам заниматься с тобой.

Чувствуя, что победил, я опустился на колени, давая передышку измученному организму. Ученики смотрели на меня с восхищением, а Зар подошёл поближе и протянул руку, помогая мне подняться. Когда я встал на ноги, он тихо произнёс:

— Извини.

— За что? — недоуменно произнёс я.

Ничего себе, я даже и не знал, что он найдёт в себе смелость подойти и попросить прощения! Эх, не до конца я в нём разобрался, не сумел понять его характер, это мой просчёт. Я видел в нём только выскочку-ученика, а он оказался весьма неплохим парнем.

— За то, что я оскорблял тебя, унижал… — начал Зар.

— Оставь! — прервал я его. — Ты просто тренировал одного младшего ученика, так что за это тебе от меня большое спасибо! — я сделал ему лёгкий поклон, признавая, что он мне многим помог за это время.

Зар к моему удивлению поклонился в ответ.

— И ты прими мою благодарность, старший ученик Алекс, я тоже многому у тебя научился.

— А почему старший? — уточнил я.

— Потому что мастер обучает только старших учеников, остальные уже учатся всему у них, — пояснил мне он.