Олег Бубела - Воин

— Нет, Алекс, не ты виноват в случившемся! — оборвал меня Хагел. — Виновный сейчас заперт в моём подвале и ожидает наказания.

— Чего? — не въехал я. — Кто ожидает наказания?

— Фариш, парнишка местный, — пояснил мне командир.

Я всё же потребовал от него объяснений и Хагел полностью мне воспроизвёл картину ночного боя. Я мысленно дополнял её подробностями, которые знал сам, и в итоге получилось следующее. Как я уже говорил, амулет активировался не сразу, иначе я бы его заметил ещё при преследовании диверсанта, но заработав, он сразу начал штамповать зомби и накачивать их энергией, обеспечивающей их возможностью двигаться. Понятно, что этот процесс протекал неравномерно и не быстро. Но первая партия зомби уже созрела как раз с наступлением темноты. Несколько минут им понадобилось, чтобы выкопаться из земли, а затем отправиться на утоление голода. По нелепой случайности, рядом с сюрпризом оказалось большинство свежих могил, поэтому зомби вышли активными и чрезвычайно опасными.

Когда первый десяток подошёл к Городу, тот уже крепко спал. Спал и глупый паренёк по имени Фариш, который для удобства залез на высокую смотровую вышку. Именно поэтому его и не заметили бродячие мертвецы, которые отправились по ближайшим домам, методично и тихо уничтожая спящих жителей, утоляя свой дикий голод. Хагел рассказал, что многие даже не поняли, что умирают, когда зомби вцеплялись им в шеи. Эта первая партия собрала наибольшее количество жертв, опустошив все ближайшие к стене дома. Так как Город был заселён слабо, то даже те слабые крики, которые жертвы ночных убийц успели издавать, оказались никем не услышанными.

А на подходе была уже вторая партия зомби, которая, определив своим чутьём, что поблизости им ловить уже нечего, решила обойти город с востока. Один из этой компании напал на Кару, к тому времени как раз возвращавшуюся к себе домой. Именно её крик заставил меня бежать в том направлении, теряя драгоценное время. А в тот момент на подходе была третья и самая многочисленная группа мертвецов, которая стала штурмовать северную стену, ощутив, как туда стягиваются защитники. А бойцы побежали туда именно потому, что после моего приказа и душераздирающего крика Кары на смотровой вышке проснулся Фараш и подал сигнал тревоги, сообщая направление парням, которые проснулись после моего вопля и уже успели нацепить доспехи.

Защитники Города побежали к северной стене и организованно сопротивлялись ожившим трупам, которые уже успели перелезть через стену. Позднее к ним присоединились и обычные жители Города, прибежавшие на шум драки. Именно в этот момент появился я, включившись в сражение. Ну а дальше было уничтожение группы горожан теми зомби, которые успели умертвить обитателей окрестных домов, и всеобщая резня. Уже после того, как все зомби в округе были уничтожены, отряды, которые послал я, начали организованно отлавливать и расчленять тех, кто ещё орудовал в Городе, прорвавшись с востока.

— Значит, вот почему не было тревоги, — понял я.

Действительно, вчера ночью на задворках сознания маячила мысль о том, почему же так много мертвецов прорвались незамеченными. Это же не кочевники, они скрытно передвигаться не умеют. А оказывается, дело объяснялось весьма просто. Достаточно было заснуть одному из дозорных и уже довольно обширный участок стены оказывается без наблюдения — добро пожаловать, гости дорогие!

— Да, — сказал Хагел. — Если бы Фараш не заснул, может быть, нам удалось потерять вдесятеро меньше людей.

Задумчиво я провожал взглядом волокуши с разлагающимися останками мертвецов. Они распадались прямо на моих глазах, видимо на них так действовало яркое солнце, что ускоряло процесс гниения тканей. Конечно, ведь и самим степнякам не нужны были толпы мертвецов, встречающие их в опустошённом городе, поэтому неизвестный маг позаботился о том, чтобы его плетение делало зомби быстрыми, сильными, но недолговечными. Если они сейчас разлагаются с такой скоростью, то можно предположить, что следующее нападение будет в ближайшие дни. Может быть, остаться ещё на денёк-другой? Хотя, тот маг наверняка захочет взглянуть на результаты своей работы, а встречаться мне с ним ну очень не хочется.

— Что будем делать? — спросил Хагел.

— Это вы о чём? — потерял я нить разговора.

— С Фарашем, — уточнил командир.

— Это уже вы сами решайте, в этом деле я вам не советчик, — открестился я от сомнительной перспективы.

— Но ты поддерживаешь, что его нужно наказать или нет? — не унимался Хагел.

— Разумеется, — согласился я. — В некоторых армиях за сон на посту вешают… Но, я думаю, что это крайние меры, так что наказывайте его так, как посчитаете нужным.

— Я вообще-то и думал его повесить, — мрачно ответил Хагел. — Такое прощать нельзя!

Я только вздохнул и подумал, что этому мальчишке страшно не повезло, что он остался в живых. Ведь теперь он примет смерть от своих же, а это гораздо хуже.

— Решайте сами, а мне срочно нужно поесть, — сказал я Хагелу.

— Подожди, я с тобой пойду, нужно парней с дежурства отпустить, а то с самого утра у тел стоят.

Отдав мужикам последние указания, Хагел вместе со мной отправился обратно. Подойдя к его дому, я опять увидел этот почётный караул над мёртвыми, который командир вскоре распустил начальственным рыком, приказав идти обедать. Парни начали расходиться, а я ещё постоял у тел, оглядывая их. Хоть Хагел и сказал, что в этом не было моей вины, но намного легче мне от этого не стало. Если бы я просто удосужился обдумать ситуацию, то всего этого не случилось бы. Я рассматривал тела и видел знакомые лица, встречаемые мною в Городе почти каждый день, видел моих парней, погибших ночью, видел Кару…

Я не заметил, как Хагел подошёл ко мне сзади и положил руку на плечо.

— Ты не виноват, — прошептал он мне, а потом увлёк за собой, отрывая мой взгляд от тела мёртвой девушки.

Обед прошёл в молчании. Ел я, не чувствуя вкуса, запивая кислым вином, специально поданным сегодня каждому, чтобы воины могли сбросить напряжение и хоть немного расслабиться после вчерашних кошмарных событий. Мои парни сочувственно глядели на меня, но заговаривать не пытались. Похоже, что практически все были в курсе наших с Карой отношений, ведь городок был маленьким, утаить что-либо было сложно. Вот только никто не знал, что за маской холодного спокойствия, которую я сегодня повесил на лицо, скрывается не боль, не тяжкая горечь утраты, а всего лишь печаль.

Да, мне было жалко девушку, которую я знал, но личной трагедии для меня это не принесло. Как я уже говорил, такое чувство как любовь я испытываю только по отношению к своей сестре, а не к случайным знакомым. И по поводу ребят я переживал даже больше, чем из-за нелепой смерти Кары. Вопреки ожиданиям ребят, я не собирался сегодня орошать слезами подушку (которой, к слову, у меня и не было никогда), облегчая своё горе. Вот такая я бессердечная сволочь и этим горжусь!