Олег Бубела - Воин

Глядя на меня, парни начали затихать, а я лихорадочно соображал. А что если это было всего лишь отвлекающим манёвром? Да, я не такая важная шишка, чтобы выманивать меня, теряя две сотни бойцов, но если допустить хоть на минуту, что в лагере врага есть разведчики с хорошим зрением и неслабый стратег…

— По коням! — заорал я. — На Город напали!

К чести ребят нужно отметить, что они хоть и вздрогнули, но всё же быстро подхватили свои луки и бросились занимать сёдла. А я прыгнул на свою кобылку, заботливо прихваченную кем-то из бойцов, и бросился к воротам, не дожидаясь остальных. В мозгу поселилась только одна мысль — только бы успеть! И мне было абсолютно безразлично, есть ли во вражеском отряде маг или нет. Я хотел лишь одного — защитить этот долбаный Город, защитить моих ребят. Сейчас я понял для себя нечто важное, что раньше не признавал. Дружба действительно стала для меня не пустым звуком, и только теперь я осознал, как мне её не хватало все долгие годы моей прошлой жизни. И вот теперь я не хотел этого лишиться из-за своей осторожности.

Нет, я не буду безрассудно бросаться в бой, но думаю, что шансы есть всегда. И даже неизвестный маг, что наверняка будет с врагами, может проиграть этот бой, если я найду лазейку в его защите. Быть может, зря я испугался неизвестности, ведь как оно окажется в реальности, я даже не представляю. Да и ладно! Раздумья в сторону, если выживу, то для них ещё будет время, а если нет — не стоит омрачать последние мгновения моего существования. Лучше подумать о приятном. Оказывается, у меня теперь есть двадцать четыре хороших друга (ведь Ламина я тоже могу считать своим другом), которым абсолютно наплевать, маг я или нет…

Мы опоздали. Когда я увидел впереди Город, то было уже ясно, что он оказался захваченным врагом. Я увидел тела степняков, что валялись перед стенами, увидел дым, поднимающийся к небу от горящих зданий в центре города, услышал радостные крики кочевников, занятых грабежами… А дальше я всё помню смутно. Вроде бы я успел просканировать местность магическим зрением и не обнаружить никаких следов присутствия мага, а потом скомандовал атаку. Как я узнал гораздо позже, степняки не выставили никаких дозоров, а всецело предавались резне в покорённом городе, поэтому они не заметили как наш маленький отряд въехал в распахнутые ворота и стал уничтожать захватчиков.

Я помню много степняков, которые пытались нас остановить, но падали мёртвыми от стрел моих парней, от их клинков, которые разрезали тела врагов вместе с их оружием, от моих лезвий, магических стрел, захватов, молотов… Я развернулся на полную катушку и показал себя во всей красе. С холодной яростью я лишал врагов жизней, пресекая любые их попытки бегства. Смутно на краю сознания я отметил, как хорошо изгибались улочки Города, не позволявшие степнякам просматривать пространство дальше четвёртого двора. Это давало нам возможность методично шаг за шагом продвигаться от ворот вглубь, не ставя на уши всю орду, наводнившую этот город.

Мы работали слаженно и безжалостно. Благодаря моему магическому зрению, я видел всех живых, которых вытаскивал из домов магическими захватами и быстро убивал, или же отдавал ребятам на растерзание. К сожалению, все жители Города к моменту нашего появления уже были мертвы. Защитники сражались отчаянно, но и они ничего не смогли поделать против десятикратно превосходящих сил врага. Я намного позднее увидел, что воины Хагела сумели унести жизни более пяти десятков степняков, пока их просто не задавили общей массой, найдя незащищённые доспехами места на их телах. Простые защитники также постарались, отстреливаясь со стен, сражаясь на улицах… но погоды это не сделало. После ожесточённой борьбы, продолжавшейся по моим прикидкам не больше пятнадцати минут, степняки прорвались в Город, а затем открыли ворота. Ещё десять минут понадобилось им, чтобы подавить последние очаги сопротивления, а дальше они просто стали убивать жителей, не щадя ни стариков, ни детей.

И, что самое главное, нападение произошло всего через несколько десятков минут после того, как мой отряд покинул Город. Если бы я не кинулся на помощь, то и на этот раз все бы обошлось, но тогда степняки захватили бы Вторую, в которой было немногим больше жителей… Но всё это я осмыслил гораздо позднее. Тогда, в горячке боя, я по-настоящему понял, что значит поддаться своим звериным инстинктам. Я убивал степняков, давил их, резал, разрывал на части, но чувствовал только усиливающуюся звериную ярость, которая толкала меня вперёд.

В какой-то момент я понял, что больше в городе степняков не осталось, а их остатки удирают на лошадях с чёрного хода. Моя ярость придала мне решимости и я вытянул вперёд свои захваты, подняв за стеной два десятка уцелевших гадов в воздух. Подтянув их к себе, я опустил их на землю и зло посмотрел в их лица, перекошенные ужасом. Я дождался, чтобы каждый их них в моих глазах прочитал себе смертный приговор и осознал свою неминуемую гибель. Вот тогда я начал их медленно убивать, дробя каждую косточку в их теле, отрывая их конечности… Кончилось это дело тем, что я осознал себя стоящим перед двумя пленниками, окружённых грудами кровоточащего мяса.

Машинально я отметил, что остановился как раз вовремя. Мне были нужны пленные, чтобы расспросить об интересующих меня подробностях. Но теперь я не буду их спрашивать, не буду пытать, ведь есть более лёгкий путь. Я подтянул одного из них и взглянул ему в глаза, сразу погрузившись в его разум. Там я увидел похожий участок степи, усаженный колючками и сухими травами. Посреди всего этого возвышался недоуменно осматривающийся вокруг кочевник. Подойдя к нему, я с размаху отвесил оплеуху, от которой его фигура потеряла чёткость и стала растворяться в воздухе. Теперь он мне не помешает, подумал я и приступил к делу. Осмотрев все растения, я начал искать те, которые отвечают за недавние воспоминания. В этом мне помогли мои опыты над пленными, проводимые в прошлый раз. Именно тогда я научился определять содержание определённого участка, представляемого моим сознанием в форме растения, только дотрагиваясь до него или же вдыхая его аромат (если в моём сознании это цветок). Провозившись так, по субъективному времени, с полчаса, я обнаружил, что интереса этот пленный не представляет, так как только ещё три десятицы назад был простым пастухом.

Вынырнув из его разума, я грубо отшвырнул тело пленного и перешёл ко второму. Он был одет в более дорогую одежду, а на поясе у него висел кинжал, украшенный несколькими драгоценными камнями. Когда я подошёл к нему, ужас в его глазах достиг своего апогея и пленный просто отключился. Но это не спасло его от допроса. Раскрыв его глаза пальцами, я проник в его разум и, не мудрствуя особо, просто решил скопировать себе всё подряд, ведь в своих воспоминаниях мне было гораздо легче разбираться, чем копаться в чужой голове. Начав процесс создания дубликатов тех колючек и кустов, что обнаружились в разуме пленного, я мысленно хлопнул себя по лбу, а потом просто с корнями вырвал все эти растения и переместил к себе на полянку, основательно расширив её границы. Это оказалось весьма несложно, так что зря я опасался в своё время экспериментировать подобным образом в своём мозгу.