Родовая магия

— Ну, это как раз, неудивительно, — фыркнул я. — Удивительно то, что у него нашлось хоть что-то семейное. Чаша, говоришь? Ну, не ахти какой артефакт, вообще-то…

— Бэлла утверждала, что это чаша Хельги Хаффлпафф. И вроде бы, даже не подделка, — пожала плечами мама. — Еще хвасталась, что Лорд доверяет ей настолько, что доверил ей свое семейное достояние.

— То есть как — доверил? — спросил я нарочито небрежно. Потребовалось все мое хладнокровие, все годы ношения маски Слизеринского Принца, чтобы не выдать охватившего меня волнения. Неужели это именно то, что я едва надеялся узнать?

— На хранение, — мрачно пояснил Люциус. — Еще до конца первой Войны. В жизни не забуду…

— Почему? — машинально спросил я.

— «Что доверил тебе Лорд, Люциус?» — передразнивая Беллатриссу отозвался отец. — «Пустую старую тетрадку? Для будущего плана, ну надо же… Истинное доверие Темного Лорда принадлежит тем, кто ему действительно верен! Недаром он доверил нам на хранение чашу Хельги!»

— И как же они ее хранили? — поинтересовался я, затаив дыхание, и изо всех сил стараясь не показать, насколько заинтересован.

— Ну, не в доме, это точно, — отозвалась Нарцисса. — Уж там-то, будь уверен, Бэлла бы ее выставила на самое видное место, как доказательство доверия Лорда, — фыркнула она.

— Тогда где?

— А почему тебя вдруг это так заинтересовало? — прищурился отец. Я похолодел, но усилием воли сохранил бесстрастное выражение на лице, ухитрившись не покраснеть, и даже не сбить дыхание.

— Я просто заинтригован, — я пожал плечами. — А что, должна быть какая-то особенная причина?

— Не знаю, — медленно ответил он.

Несмотря на мою игру, Люциус подозрительности не потерял, и смотрел на меня пронизывающим взглядом, словно пытаясь проникнуть в мои мысли. Но я больше не опускал щит окклюменции с тех пор, как едва не впал в транс вместе с Поттером, когда у него было видение о Волдеморте после нападения на Хогсмид. Странно, но невероятным образом это перестало мешать нашей внутренней связи, словно она нашла путь в обход моей мысленной защиты. Не знаю, наверное, причина была в Родовой магии, а может, еще и в моем внутреннем желании несмотря ни на что все же быть ближе к Гарри. Так или иначе, но пытался отец прочитать мое сознание, или нет, у него ничего не вышло.

— Так что? — настаивал он. Я демонстративно изогнул бровь и облизнул ложку с остатками десерта, словно разговор на деле ничуть не интересовал меня.

— Гринготтский сейф, — подала голос мать. Мы с отцом оба вздрогнули от неожиданности.

— Что? — переспросил я.

— Бэлла и Руди могли сохранить чашу только в гринготтском сейфе, — пояснила мать. — Лестрейндж — Касл после их ареста обыскивали около полугода целым аврорским подразделением. Его чуть ли не разобрали по камешку, там и соринки тайной не осталось. Но ничего особенно важного из артефактов не нашли.

— Да, после исчезновения Лорда Рудольфус единственный сохранил здравый рассудок, — объяснил отец. Напряжение в его взгляде отступило, и он уже не всматривался в меня подозрительно и испытующе. Конечно, я не был так наивен, чтобы успокоиться и расслабиться, зная отца. Но, по крайней мере, внешне, ситуация вернулась под контроль. Люциус продолжал: — Руди вполне полагался на защиту родового Поместья, конечно, пока был в замке сам, но… Беллатрисса тогда совсем обезумела, да и Рабастан был не лучше. Вспомнить хоть, что они сделали с Долгопупсами. Рудольфус понимал, что их в любой момент могут арестовать, да и его заодно, поэтому все мало-мальски ценное он перевез в сейф в «Гринготтс». Ты же знаешь, гобилны признают наследников, но никогда не позволят Аврорату и Министерству наложить лапу на имущество. А кровных родственников, которые могут его унаследовать, всегда можно отыскать.

Ну да. Право наследия переходит к ближайшим родственникам, так что, учитывая, насколько тесен Волшебный Мир, проблем с этим не возникает. Тем более, гоблины к разделению на семьи и Род относятся весьма прохладно, и с легкостью закрывают глаза, когда достояние одного Рода достается другому. Лишь бы при этом не возникало юридических осложнений, а остальное им до Люмоса.

Итак, что нам это дает? Лестрейнджи вне закона, приговоры у них пожизненные, а имение конфисковано. Плюс, они лишены всех прав. А сейф — единственное наследство, которое от них оставалось. Кто же должен был его получить? У Руди и Рабастана ближайший родственник — Люциус, а у Беллы — Нарцисса. Как ни крути, с обеих сторон наследничек — я…

Сглотнув, я понял, что меня охватывает до боли знакомое ощущение — дрожь перед решительным шагом, и ставший уже привычным леденящий душу страх, который обычно отступал, стоило мне начать действовать. Чувства, подобные этим, редко подводили меня. Про себя я не знал, плакать мне или чертыхаться. Как ни крути, проверить свою догадку как можно скорее я не смогу. Ключ от сейфа Лестрейнджей, скорее всего, там же, где и наш — в тайнике отца. Но даже при самом удачном стечении обстоятельств, минимум день уйдет только на то, чтобы оформить бумаги в банке и получить доступ к ячейке. Плюс, надо поставить в известность Дамблдора… А что, если в сейфе ничего не окажется? Если мама ошиблась, и речь шла не о крестраже? Или если его все-таки спрятали не в сейфе, а в каком-нибудь тайнике Лестрейндж — Касла, который авроры все-таки не нашли? Ну хорошо, тогда нужно предупредить если не Дамблдора, то хотя бы Гарри…

Как мне ни хотелось немедленно откланяться, чтобы заняться поисками ключа и отправить сову в «Гринготтс», приходилось выдерживать характер и оставаться на месте. Я не мог уйти от родителей, не вызвав ненужных подозрений. Хорошо хоть от дальнейшего разговора на опасную тему я увернулся при помощи какой-то шутки. К моему облегчению, Нарцисса снова поддержала меня, и беседа плавно перетекла в мирное русло.

После обеда мать пошла прилечь, оставив нас с отцом пообщаться наедине, в кабинете тетушки, который он занимал теперь в качестве управляющего ее делами. Как я того и ожидал, отец не оставил своих подозрений, но и я не был так скован, как в присутствии матери.

— Я просто не понимаю, — сказал я, когда он снова заговорил об этом. — Что в этом артефакте такого особенного, что на него польстился сам Темный Лорд? Ведь, как я правильно понимаю, он вырос в магловском приюте — откуда уж тут взяться каким-то семейным драгоценностям? Значит, он раздобыл ее позже. Но почему, зачем ему? Ну, чаша Хаффлпафф, и что с того? Уверен, у многих в коллекциях хранятся вещи Основателей. Он мог присвоить себе любую реликвию, из того, чем владели Пожиратели…

— О нет, ты ошибаешься, сын, — покачал головой Люциус. — Чаша была у Лорда с незапамятных времен. Может, он и раздобыл ее не очень честным путем, но все же… Во всяком случае, об этом никто ничего толком не знал. Ну а что до того, почему… Сложно сказать точно, но ты снова заблуждаешься. Вещи Основателей — большая редкость. Настолько большая, что многие вообще считают, будто до наших времен от них СОВСЕМ ничего не дошло. Как ты понимаешь, это не совсем так. Хотя, признаться, я в своей жизни видел, не считая этой чаши, только одну подобную вещь. Меч Гриффиндора.