Родовая магия

Некоторое время я лежал, не шевелясь, пытаясь собрать воедино разрозненные мысли и более-менее привести их в порядок. И через какое-то время мне это в какой-то степени удалось. Дафна. Ловушка. Беллатрисса и остальные. Я попался! Я едва не застонал от бессилия и бешенства на самого себя за собственную тупость. Как я мог быть так беспечен!? Когда гнев (и вызванная им головная боль заодно) немного улегся, я, не открывая глаз, попытался проанализировать собственное состояние. Голова трещит — но это вполне объяснимо, это последствия удара, как и боль в спине, куда пришлось тетушкино «приветствие». В отношении магии дела обстояли хуже. Палочки, естественно, нет, но на это и надеяться не стоило. Родовая магия, казалось, была укутана плотным непроницаемым коконом, плотно удерживающим ее внутри моего тела. Я мог коснуться ее, мог ощущать — и ровным счетом ничего не мог с ней сделать. Впрочем…. не выйдет напором — выйдет хитростью. Рывком пробить, разрушить сковавшие мою силу чары не получится — но что если расшатывать их потихоньку, все время меняя силу напора? Постепенно кокон начнет давать слабину, потом пойдут трещинки… а там уж я как-нибудь вывернусь. Лишь бы времени хватило — а на подобный ход его уйдет немало… Но было и что-то еще — что-то, чего я пока не мог понять, — что тревожило меня. Что-то было не так как обычно. Я прислушался к себе… И наконец, до меня дошло. Гарри! Я не чувствовал Гарри! Это было даже не похоже на то, когда он спал или блокировал нашу связь. Его просто… не было. Как будто и не было этого учебного года, и нашей дружбы, и этой мысленной связи между нами… ничего этого не было. Нет, нервно попытался я успокоить свои разбушевавшиеся страхи. Нет, ерунда. Просто меня довольно плотно блокировали, вот и все. Со временем мне, возможно, удастся расшатать и этот блок тоже? Да как же я его расшатаю, если пока у меня такое чувство, что там и блокировать нечего? Глубоко вздохнув, я взял себя в руки гигантским усилием воли, и решил, чтобы не поддаться вновь панике, лучше попытаться осмотреться.

Однако мое физическое состояние оказалось хуже, чем я думал. При попытке пошевелиться, голова отозвалась резкой болью, а глаза, когда я попытался их приоткрыть, резануло, точно ножом, и я не сдержал стона. Тут же, в ответ на это, мягкая рука коснулась моего лба, ласково прошлась по волосам, словно успокаивая, вторая погладила по плечу. От нового приступа мысли опять слегка смешались. Какие нежные руки, явно женские… Но кто может обращаться со мной с такой нежностью?

— Мама? — на выдохе шепнул я, еще не до конца очнувшись, и не соображая, что Нарциссы не может быть рядом. Пошевелившись, я попытался открыть глаза и приподняться — но стоило поднять веки, как глаза резануло как ножом, и голову пронзила очередная вспышка острой боли. Я застонал и упал назад, на постель.

— Чшшшш, тише, не торопись, — мягко сказал до боли знакомый голос. Я знал, что знаком с его обладательницей! Просто из-за только еще утихающей боли опять не сразу смог хотя бы осознать, что это она — что это ИМЕННО она… — Тебе сильно досталось, будет здоровенная шишка… — продолжала та. — Уже есть, точнее. Лежи спокойно.

Но окончания ее увещеваний я уже почти не слышал. Сознание наконец-то включилось — и опаляющей вспышкой в голове вспыхнуло узнавание. Забыв о боли, я резко сел на постели, распахнув глаза.

— Джинни!?

В неярком свете единственной свечки, стоящей почти рядом со мной, на прикроватной тумбочке, я отчетливо увидел знакомое, любимое лицо. Джин была бледной и грустной, однако глаза ее смотрели на меня с мягкой и чуточку печальной нежностью. В ответ на мое восклицание она лишь невесело улыбнулась.

— Привет, — в глазах Джинни блеснули слезы, и она чуть прикусила губу. А я…

— Господи, Джин!

Невзирая на ужас нашего положения, плен и неизвестные, но, несомненно, каверзные планы Волдеморта в отношении Джинни — и, наверное, в отношении меня тоже, — при виде девушки меня охватило невероятное, всепоглощающее чувство облегчения. Рывком притянув ее к себе, я заключил ее в объятья, и прижал к себе так крепко, как только мог. В первый момент Джинни как-то напряглась, словно одеревенев в моих руках, но через минуту расслабилась, глубоко вздохнув, прильнула к мне, уткнувшись лбом мне в ключицу, и ее руки обвились вокруг меня в ответ. Прижавшись лицом к ее волосам, я мимолетно коснулся губами ее макушки и закрыл глаза. Джинни… Джинни!

Потрясение оказалось настолько сильным, что я и не вспомнил о физических неудобствах. Некоторое время единственной мыслью, пульсирующей в моем сознании, было лишь ее имя, — и невероятное чувство облегчения, что она жива, что с ней все в порядке, что я снова вижу ее! Не сразу я заметил легкую дрожь, сотрясающую тело девушки, и судорожные всхлипы, то и дело вырывающиеся у нее. Моя рубашка на плече тоже стала подозрительно влажной, и я только тогда осознал, что Джинни плачет — более того, практически рыдает навзрыд, отчаянно вцепившись в мою рубашку тонкими заледеневшими пальчиками! Конечно, я понимал ужас нашего положения, но… все равно, горькие слезы — не лучший вариант приветствия, как ни крути. Хотя, с другой стороны… Причин радоваться моему появлению у нее тоже нет. Я не явился благородным и отважным героем ей на выручку, — я оказался жалким пленником, таким же беспомощным, как она сама.

— Драко… Прости меня! — всхлипнула она куда-то в мое плечо, и я недоуменно заморгал. О чем она?

— Что? — тупо переспросил я. — Что ты имеешь в виду? За что мне тебя прощать?

— За то, что ты здесь. Это все из-за меня! Если бы я не… Понимаешь, я не могла ему сопротивляться — совсем не могла! Он прочитал меня, и… Ему нужна влюбленная пара! И … Я пыталась его остановить, пыталась не пустить, но… Он слишком силен для меня, — она снова всхлипнула, а я окончательно перестал что-либо понимать.

— Джин, не хочу тебя расстраивать, но из твоих слов мало что можно понять. Я… боюсь, я немного не в курсе дел, — осторожно сказал я. Джинни фыркнула сквозь слезы.

— Какой же ты… Малфой! — выдохнула она, всхлипывая. Кажется, это немного помогло девушке успокоиться и взять себя в руки — по крайней мере, рыдания стихли, да и всхлипы постепенно тоже унялись. Глубоко вздохнув, она отодвинулась немного и посмотрела на меня блестящими от слез глазами. — ТО, что ты здесь — это ужасно, — сказала Джинни. — Но… все равно я рада тебя видеть. Это, наверное, жутко эгоистично с моей стороны?

— Ну, наверное, — преувеличенно серьезно сказал я. — Но тогда — каково это с моей стороны?

— Не знаю, — шмыгнула носом Джинни, и на мгновение снова прижалась лбом к моему плечу. Потом отстранилась — уже гораздо лучше владея собой. — Как ты себя чувствуешь? — спросила она. — Мне приказали позаботиться о тебе, и…