Родовая магия

Однако за очередным поворотом коридора я снова увидел пламя, на сей раз, — ближе и явственнее, чем раньше. Огонь, казалось, буквально полз по полу, оплавляя устилавший его песок. Он пламенными завитками плелся по камням — казалось, что горит сам воздух. Огонь прыгал по стенам от факела к факелу, охватывая их целиком — и собственно горючую часть, и деревянную рукоятку, — и язычки пламени казались диковинными созданиями из переливающегося бешеного огня. Ящеры, драконы, химеры, змеи… Однажды я уже видел такое пламя — в тот вечер, когда, вернувшись из Хогсмида, мы с Драко наблюдали, как Снейп «зачищал» здание Обсерватории. Я снова похолодел, несмотря на нестерпимый жар, исходящий от пожарища, когда вспомнил, что рассказывал об нем Малфой. «Адово Пламя» или «Дьявольский Огонь». Неостановимое, в пределах одного здания, уничтожающее все, что попадется на его пути! Я попятился, припоминая, были ли еще повороты у тех коридоров, которыми я проходил. Кажется, да, но надо поторопиться… С тем, с какой скоростью огонь движется по пустому каменному коридору (ну, пустому, не считая факелов на стенах, а еще — меня), промедление вполне может стоить мне сейчас жизни.

Наверное, если бы не чары Головного Пузыря, я бы действительно погиб — попросту задохнулся в густом дыму, с удивительной быстротой заволакивающему подземелья. Вдвойне было удивительным его количество, особенно если вспомнить, что и гореть-то здесь могли разве что факелы. Все новые и новые коридоры оказывались перекрыты огнем — однако, на мое счастье, он поднимался снизу, из глубин подземелий, а я не успел еще заплутать настолько сильно, чтобы быть не в состоянии выбраться, не спустившись предварительно ниже.

Первое, что меня поразило, когда я вывалился из подземелья, окруженный клубами дыма — царившая в доме тишина. Казалось, во всем особняке не осталось ни единой живой души. Взбежав по лестнице на второй этаж, где, в то время как я спустился в подвал, кипели самые ожесточенные схватки, я убедился, что и здесь никого нет. Сердце стальным обручем сжала тревога — за Сириуса, за Рона и остальных Уизли, за Люпина и Тонкс, да и даже за Дамблдора! Но больше всего — за Блейз. Я уже готов был закрыть глаза на ее выходку, лишь бы найти ее живой и невредимой! Ну, по крайней мере, так мне в тот момент казалось…

Осмотрев второй и часть третьего этажа, я убедился, что здание осталось практически пустым. Если и были еще тут люди внутри, то они находились в другой его части. Интересно, куда все-таки все подевались? Ответ на вопрос я получил, выглянув в окно, выходящее на задний двор — противоположный тому, где мы приземлились по прибытии. С этой стороны особняка посадки были совсем уж какими-то жиденькими и ограничивались парой живых изгородей возле заднего крыльца. Дальше тянулся поросший давно некошеной травой луг (Мерлин, я и не думал, что у нас в Англии еще оставались такие места!), пологим откосом спускающийся вниз, к поблескивающей в последних лучах солнца водной глади обширного пруда — ну, или, может быть, маленького озера. Тут и там мелькали вспышки заклятий и метались темные фигуры. В сгустившихся сумерках отличить Пожирателей от членов Ордена издали было уже практически невозможно.

Сзади меня послышался громкий треск, и волна теплого воздуха ударила мне в сипну. Я обернулся — и охнул. Противоположный конец коридора — как раз тот, где был выход на лестницу! — полыхал. Огненные чудовища Адова Пламени прыгали по стенам, подбираясь все ближе ко мне. На мгновение я застыл, не в силах справиться с охватившим меня ужасом, а потом, как всегда в моменты опасности, мой мозг заработал с утроенной быстротой. Я бросился по коридору вперед, и подбежал к окну, находящемуся примерно посередине фасада, как раз над козырьком задней двери. Если вылезти на него, может оттуда получится как-то спуститься? В любом случае, это лучше, чем прыгать со второго этажа — хотя такой прыжок меня бы в любом случае не убил. Дьявольский Огонь, потрескивая, надвигался, как-то даже величественно и словно бы лениво — но неотвратимо. Огненные драконы и химеры, вид которых принимали языки пламени, щерили клыки и тянули вперед когти, щелкали крыльями и хвостами — и с каждым движением, с каждым щелчком пламя поглощало новые и новые сантиметры, куда быстрее, чем мог бы обычный огонь. Клубящийся дым ел легкие, но заклинание Головного Пузыря все еще защищало меня. Я дернул задвижку на раме, но она не поддавалась. До кромки огня оставалось пять метров. Четыре. Три… потеряв терпение, я дернул заржавленный шпингалет что было силы — но только заработал кровавую ссадину на пальце. Задвижка сидела намертво. Жар пламени начинал издали опалять мою кожу, до него оставалось не более полутора метров! Я выхватил палочку. Пытаться залить Адово Пламя при помощи Агументи было бы безнадежной затеей — но я и не собирался пытаться потушить огонь.

— Редукто! — не хотите по-хорошему, пусть будет так!

Оконная рама распахнулась с треском, осколки стекла градом посыпались на землю. Не теряя времени, я выпрыгнул в открывшийся оконный проем, на долю секунды опередив кинувшегося ко мне огненного грифона, устремившегося навстречу свежему воздуху. Чтобы избежать «поцелуя» пламени в спину, я, еще до приземления, пригнулся… Крыша оказалась старой и ветхой, покрытой глиняной черепицей, которая уже поросла мхом. Мои ноги заскользили по наклонной, сыроватой поверхности, черепица звякала и трещала — о том, чтобы сохранить хоть подобие равновесия, не могло быть и речи. Да и потом, я понимал, что только скорость падения послужила причиной того, что ветхая крыша не провалилась под моим весом. Я покатился вниз, словно с горки. Покатый козырек был сравнительно коротким, так что затормозить и удержаться мне удалось только на самом краю, вцепившись в водосточный желоб. Железный, но старый и проржавелый насквозь, он тут же затрещал и опасно накренился, отделяясь от самой крыши. Палочка выскользнула из моих пальцев, но я даже обрадовался этому — цепляться одной рукой было бы ужасно неудобно. Дрожа всем телом от дикой смеси облегчения и напряжения, я рискнул оглянуться и посмотреть вниз. Желоб, за который я цеплялся, громко заскрипел, явно готовясь в любую минуту отвалиться. К счастью, падать оказалось невысоко — а если повезет и получится после приземления уйти в перекат, как меня учили летом близнецы Уизли, то, может быть, обойдется и без переломов… Сделав глубокий вдох, я коленом оттолкнулся от каменной балки, поддерживавшей крышу, и разжал руки.

Встряска при приземлении чуть дух из меня не вышибла, но, на мое счастье, земля тут была мягкая, и я все-таки ухитрился ничего себе не сломать. Уйти в перекат мне не удалось — на деле подобный трюк требовал мастерства, и был куда сложнее, чем в кино, — но я и без того худо-бедно не рассыпался. Отдышавшись, я огляделся. В окнах дома по всему фасаду уже плясали языки пламени, сплетаясь в разнообразные диковинные фигуры, и я невольно подался назад. Конечно, снаружи мне уже не угрожало сгореть вместе с домом, но все-таки… В тот раз, в Хогвартсе, Снейп, помнится, как-то контролировал процесс горения этого пламени — хотя Мордред знает, как ему это удавалось. Лично мне оно казалось диким и неуправляемым — да и как можно усмирить разбушевавшуюся стихию? Оставалось только надеяться, что все уже успели покинуть охваченное смертоносным пламенем здание. Блейз… — сердце кольнуло, я вскочил на ноги, намереваясь броситься искать ее. В глазах потемнело и мигом закружилась голова — все-таки я, видимо, успел основательно наглотаться дыма. Сняв чары Головного Пузыря, я глубоко вздохнул, пытаясь снова обрести контроль над своим телом.