Родовая магия

Я тяжело вздохнула, мысленно отвешивая себе еще один подзатыльник. Ну на кой черт мне понадобилось его целовать, а? Проще было открытым текстом заявить: «Эй, Поттер, разуй глаза (в смысле, «протри очки!»)! Ты что, меня не узнал? Это же я, Блейз!»

Мне и вообще-то было опасно находиться рядом с ним — но тут маскировка еще худо-бедно работала. Ну, конечно, я не могла удержаться от того, чтобы мысленно не подпустить парочку ехидных замечаний, вроде «Что. милый, не узнаешь?» и «Ну что уставился, на мне что, узор под Хохлому?» (доводилось мне как-то видеть эту самую «Хохлому» в каком-то альбоме по искусству — оказывается, это редкостно красивая роспись по дереву, кажется, русская). Впрочем, то и дело мне становилось не по себе от его взглядов. Парадоксально, но я до дрожи боялась, что он может понять, о чем я думаю — хотя я точно знала, что Гарри не владеет Легилименцией. И все-таки он так странно меня рассматривал… Словно всерьез собирался поцеловать! Я даже злиться начала. Нет, ну скажите на милость, каков ходок по дамам! Какого Гриндевальда, спрашивается, он так пялится на незнакомую девушку, если не узнал меня? А если все-таки узнал, то почему не подает вида? Да нет, это не в его характере. Если бы Гарри понял, кто я такая на самом деле, он бы поднял такой крик, что мне мало бы не показалось. Так что он, совершенно точно, меня не узнал. По крайней мере, до тех пор, пока мне не взбрело в голову его поцеловать! Наверное, на эту мысль меня и натолкнул-то его взгляд, который то и дело весьма откровенно останавливался на моих губах. Ну и еще тот факт, что я не могла быть на сто процентов уверена, что увижу его снова… Битва есть битва.

Но уж после поцелуя-то шансов на то, что до Гарри не дойдет истинное положение вещей, не оставалось. Хотя в первый момент, надо признаться, меня больше беспокоило странное — и на редкость неприятное, надо заметить, — ощущение ревности к самой себе. Ну, точнее, я, в качестве Блейз, ревновала Гарри к себе-мулатке. На поцелуй-то он ответил весьма охотно, хотя даже в тот момент, могу поручиться, еще не понял, кто я такая, иначе не позволил бы мне уйти. Вот и гадай теперь, то ли его сердце оказалось зорче глаз, то ли парню просто приглянулась симпатичная девчонка, и он вовсе даже и не соотносил ее со мной настоящей? По крайней мере, не соотносил поначалу. Я не настолько плохого мнения об умственных способностях Поттера, чтобы полагать, что он не раскусил меня после поцелуя. Может, не сразу, но… Ну не мог он этого не понять. Узнал же он меня в прошлый раз!

Как бы там ни было, снова сталкиваться с ним для меня теперь опасно — Гарри в гневе и не посмотрит, что я его девушка. Да за такую выходку он меня в порошок сотрет! Лучше дать ему время немного переварить информацию и успокоиться, и только потом показываться на глаза. Объяснение предстоит не из приятных, это уж как пить дать… Впрочем, у меня найдется, что ему сказать — особенно если вспомнить, сколько раз он подставлялся только за сегодняшний день!

Как показало время, вернуться в дом было правильным решением. Ввязавшись во всеобщую заварушку, я с некоторой долей гордости думала, что кажется, у меня тоже есть задатки аврора. По всем правилам книжных романов, нежной и романтичной девушке главного героя полагалось быть в ужасе от кровавой бойни, интересоваться исключительно целительством, а в случае нападения быть совершенно беспомощной и уповать только на то, что ее любимый успеет вовремя спасти ее. Ну, или же трагически погибнуть в случае его неудачи, оставив беднягу-любовника обездоленным и безутешным. Лично меня подобный образ всегда лишь смешил. Никакого «сковывающего и леденящего душу страха» я не испытывала, хотя и особого восторга тоже не было. Я знала, что не должна позволить врагам поймать себя, и что, по возможности, следует избегать подставляться. Никогда не думала, что это возможно, но я вдруг обнаружила, что, на самом деле, в битве в ход пустить можно все что угодно — начиная от сложных атакующих чар, которым учил нас в этом году Дамблдор, и заканчивая шуточными, практически детскими заклятиями, вроде какой-нибудь Риктусемпры или Ножного проклятия, склеивающего ноги вместе. Они не наносили практически никакого урона, зато здорово помогали отвлечь внимание врага и выиграть время.

Приходилось признать, что сражаться в доме, где для укрытия можно было использовать предметы интерьера и мебель, было намного легче, чем в прошлый раз в чистом поле. Хотя, наверное, играло свою роль и то, что тогда мне приходилось ковылять на сломанной ноге. Я уже перебралась снова на третий этаж, когда откуда-то снизу послышались тревожные крики, в которых все чаще повторялось слово «пожар». Я чертыхнулась, как раз расправившись с очередным противником (он провалился в наколдованную мною дыру в полу). Наверняка какой-нибудь идиот из молодежи решил подпалить шторы, чтобы выкурить оттуда Пожирателей. Хотя, может быть, и нет. Впрочем, пожар, при том количестве разного рода заклятий, которыми сыпали обе стороны, был лишь вопросом времени. Да и какая разница, кто его устроил? Ясно одно: из дома надо сматываться. Интересно, Гарри уже сделал что хотел? А Дрей и Джинни? Их уже вывели — или еще нет? Пожалуй, надо выбираться из дома и отыскать кого-нибудь из своих, кто может знать ответы.

Коридор привел меня в ту самую лабораторию, где мы обнаружили Хвоста. Сейчас там было пусто — исчезли даже какие-то книги и пара котлов, батарея пузырьков на столе частью валялась в разбитом виде на полу, частью отсутствовала вовсе. А кроме того, отсутствовала и опорная часть наружной стены! Одного угла в лаборатории попросту больше не было, словно камни просто рассыпались прахом! Не было и окна, и опорного столба возле него, который должен был поддерживать потолок. Конец потолочной балки сильно кренился вниз, сверху доносился опасный скрежет, да и пол ходил ходуном. Снова треск, с потолка посыпалась белесая пыль…

Я попятилась. Что-то у меня не было желания отступать через эту комнату, хотя путь к знакомой лестнице пролегал именно тут. Впрочем, с тем, как переплетаются ходы-выходы в этом доме, не сомневаюсь, можно отыскать и другую дорогу. И тут…

Что-то ударило меня в спину — не так, чтобы ранить, но достаточно сильно, чтобы втолкнуть в полуразрушенную комнату. По инерции я пробежала несколько шагов вперед, уже на ходу разворачиваясь и вскидывая палочку. Как раз вовремя!

— Экспеллиармус!

— Протего! — я едва успела поставить блок и удержать свою палочку. Оставаться безоружной мне вовсе не улыбалось. Тем более, когда я увидела свою противницу.

Ни разу еще, даже принимая во внимание шесть лет проживания в одной общей спальне, я не видела Дафну Гринграасс такой взъерошенной, потерянной и озлобленной одновременно. Ну, разве что в тот раз, когда подсунула капсулы изменчивости в ее шампунь, но тот случай был экстраординарным. Сейчас же внешность Дафны оставляла желать лучшего и безо всяких зелий: волосы растрепаны, глаза покраснели то ли от слез, то ли еще от чего, темная мантия Пожирательницы измазана пылью и копотью. На щеках Гринграсс красовались грязные полосы — словно угля или копоти, а горящий взгляд напоминал взгляд загнанного в клетку животного.