Родовая магия

— Чем меньше магов остается, тем меньше власти у вас в итоге окажется, — сообразила я. Не то, чтобы меня это волновало.

— Верно, — кивнул Темный Лорд. — Напомни мне, девочка моя — ты ведь чистокровная?

— Да. И я не ваша девочка, — буркнула я, не понимая, к чему он клонит. Волдеморт, впрочем, ничего объяснять не стал — он о чем-то напряженно размышлял.

— Он любит тебя, — пробормотал он. — Мальчишка признан наследником своего рода… А ты достаточно здорова, чтобы все выдержать.

— Что еще я должна выдержать? — спросила я, похолодев, потому что уже догадывалась, что. Со стороны Джинни донесся потрясенный вздох. Видно, она пришла к тем же выводам.

— Нет! Ты не можешь! Гарри никогда не согласится! — крикнула она. Волдеморт смерил ее взглядом и почти лениво поднял палочку.

— Замолчи, глупая девчонка. Ради своей любимой Поттер согласится на что угодно. Нет — так я найду, как его убедить. А вот ты — ты мне теперь уже не нужна, раз есть она. Конечно, жаль терять возможности Малфоев, но это небольшая беда. Род Поттеров ненамного хуже. А что до тебя, Джиневра, твоя строптивость меня утомила. Ты должна знать, каково это — перечить Темному Лорду. Круцио!

— Нет! — завопила я, но поздно.

Джинни с криком упала, извиваясь и царапая ногтями каменный пол. Тем не менее, в первый момент я испытала некоторое облегчение, осознав, что это все-таки Круцио, а не Авада. Стоило мне осознать, что извращенный мозг Волдеморта предназначил нам с Гарри занять место Дрея и Джинни в его проклятом Ритуале, — я думала, он убьет девушку, в которой отпала нужда. Однако, по-видимому, он говорил правду о том, что не желает убивать без нужды. Какую выгоду ему еще могла принести Джинни, я не знала, но в том, что Волдеморт найдет ей применение, не сомневалась.

— Прекрати! — закричала я, бросаясь к Джин. Лорд опустил палочку и с холодной насмешкой наблюдал, как я подбежала к подруге и опустилась на колени. Мгновением позже рядом оказалась Гермиона. Вдвоем мы помогли Джинни подняться. Она дрожала с ног до головы, и, кажется, была в полубессознательном состоянии. Мы довели ее до ближайшей свободной койки и усадили.

— Джинни! Джинни! — звала ее Гермиона, изо всех сил стараясь заставить свой голос не дрожать. Джин зажмурилась, из-под плотно сомкнутых век лились слезы, она судорожно вцепилась в подругу и все еще ничего не говорила. Я резко обернулась к Волдеморту. Темный Лорд он там или нет — но я дорого дала бы за возможность съездить ему по физиономии. Правда, во что мне бы это обошлось, понятия не имею…

— Ты все-таки чудовище! — крикнула я ему. Лорд насмешливо расхохотался.

— Говори себе это почаще, дорогая. Может, тогда перестанешь, наконец, судить меня по своим глупым человеческим меркам, — сказал он. — Твоей подруге повезло, что она осталась в живых. Я говорил, что я не хотел бы убивать всех без разбора. Но это не значит, что я не стану этого делать, если придется.

Говоря это он, наконец, сдвинулся с места и неторопливо пошел по палате. Сиделки и те из пациентов, кто уже был на ногах, попятились. Внезапно до меня дошло, что Лорд не просто решил пройтись, чтобы размяться — он шел вполне целенаправленно, и остановился возле кровати в дальнем углу импровизированной палаты. Я похолодела, когда вспомнила, что за пациент там находится. Дамблдор. Перед глазами встало воспоминание о том, как я вытаскивала его из рушащегося Больничного Крыла. Неужели весь этот ужас я пережила напрасно? Только ради того, чтобы сейчас этот красноглазый выродок все-таки довершил начатое?

Вопреки моим ожиданиям, убивать своего извечного врага Волдеморт не торопился. Некоторое время он просто молча разглядывал лежащего на кровати беспомощного старика, а потом насмешливо ухмыльнулся.

— Самый могущественный маг столетия, — негромко проговорил он. — Ты жалок, Альбус. Что есть твоя сила теперь? Твоя старость сломила тебя, а у тебя не хватило ни сил, ни ума, чтобы найти способ ей противостоять. Твоя смерть совсем рядом. Мне даже не нужно торопить ее. Ты, кого я всегда считал достойным противником — ты растерял всю свою силу и могущество. А я — я силен как никогда!.. И ты в моей власти! О-о-о, я долго ждал этого! Наконец мы сочтемся, старик. Ты заплатишь за все те годы, что я вынужден был считаться с тобой, твоими слащавыми идеями «равенства», твоим маглолюбием! Ты заплатишь за мое унижение, которому подверг меня, когда не принял на должность! За все те годы, когда твои лизоблюды из Ордена Феникса вмешивались в мои дела и рушили мои планы! За мальчишку-Поттера, которого ты подсунул противостоять мне и выставил меня на посмешище! О, полагаю, ты находил это забавным, не так ли? «Величайший Темный Лорд эпохи повержен годовалым младенцем!» Ведь это ты позаботился о том, чтобы научить тем древним защитным чарам его грязнокровную мамочку, эту маглу Лили!? Я знаю, что ты…

Мертвое молчание царило в Лазарете во время этого монолога. Интересно, подумалось мне, Лорд готовил эту речь заранее — или это получилось спонтанно? Вряд ли он, конечно, ждал, что когда-нибудь получит возможность вот так поговорить с бессознательным Дамблдором… а с другой стороны, откуда мне знать, может, он частенько беседовал таким вот образом со своим воображением? Драко как-то упоминал, что Лорд не чужд показной театральности. Наверное, подобные высокопарные речи — часть этого увлечения.

Но что он собирается делать? Вряд ли убийство лежащего в бессознательном состоянии старика может считаться таким уж подвигом, или принесет ему моральное удовлетворение. Но что тогда? В голосе Лорда слышались то раздражение, то гнев, то, напротив, злорадство и издевка.

— Поверь мне, Альбус, я убил бы тебя без сожалений, — покачав головой, продолжал Волдеморт. — Но если меня что-то и останавливает — так это мысль о том, что смерть для тебя сейчас была бы благом. Я знаю, как действует яд Нагайны. Через какое-то время ты очнешься. Ненадолго… Впрочем, этого хватит, чтобы ты успел узреть мою победу и понять, что окончательно проиграл. Увидишь крушение всего, за что боролся. Поймешь, что даже твой ставленник, Поттер, в конечном итоге тоже послужит мне — хоть и против воли… Старый глупец! Ты еще будешь молить меня о смерти! Она придет, конечно, но не сразу. Мне известно, как можно продлить твои мучения…

Я облизнула губы, и у меня перехватило дыхание от того, что я вдруг заметила. Симус Финниган, лежащий на одной из кушеток, медленно вытаскивал из-под покрывавшей его простыни палочку.

— Нет, Симус… Не надо! — крикнула я, но слишком поздно. Парень рывком вскинул свою палочку, наставляя ее на Волдеморта.

— Авада Кедавра! — крикнул он.

Лорд как-то неторопливо обернулся и сделал едва заметное движение, уходя из-под удара. Зеленый луч пролетел мимо и, срикошетив от стены над кроватью директора, попал в котел, из которого разливала зелье Джинни. Тот зашипел и взорвался потоками огненно-горячей, кипящей жидкости, неожиданно поменявшей свой цвет с прозрачно-желтого на мутно-красный. К счастью, большей частью она пролилась на стол и на пол, но кое-какие брызги все же попали и на людей. Те, кто попал под этот кипящий ливень, завопили от боли. Там, куда падали капли зелья, на коже моментально вздувались волдыри от ожогов.