Родовая магия

— Да неужели… — иронически пробормотала моя слизеринка. — А если серьезно, Гарри — как ты себя чувствуешь?

— Я в порядке. Ослаб немного, потому что долго не двигался, но это быстро пойдет, если верить мадам Помфри. — отозвался я, слегка пожимая плечами.

— Когда ты очнулся?

— Сегодня утром. Точнее, можно даже сказать — еще ночью.

— Сегодня… А какой день, вообще? Сколько я спала? Черт, в голове туман… Что вообще случилось?

— Это из-за снотворного, — объяснил я. — Вас, вместе с Драко, усыпили.

— Черт, я должна была догадаться, что в приглашении Люциуса есть какой-то подвох, — и глухо рыкнула мне в грудь от разочарования собственной глупостью. — Я думала, все дело только в уговорах. Надо было иметь в виду, что Малфой-старший не так наивен… Какая же я дура!

— Ну, если тебя это утешит, Драко оказался не догадливее тебя, — как можно спокойнее сказал я. Блейз снова нахмурилась.

— Так он здесь? — спросила она и покачала головой. — Я не понимаю. Если Драко остался в Хогвартсе, какой смысл был во всей затее со снотворным? Заставить нас поспать? Я думала, все было ради того, чтобы все-таки увезти его на лечение во Францию?

— Так и было, — подтвердил я. — Только ты не хуже моего знаешь, насколько безнадежная затея — пытаться удержать Драко против его воли.

Блейз тяжело вздохнула, едва ощутимо кивнув, и, снова уткнувшись лицом в мое плечо, какое-то время не двигалась.

— В чем было снотворное? — спросила она наконец. — Я не почувствовала в еде никакого странного привкуса…

— Дрей считает, что в ароматических свечах, — ответил я. Девушка понимающе кивнула.

— Сколько я спала? — повторила она вопрос, заданный ранее. Я пожал плечами.

— Вы с Драко ужинали с родителями вчера вечером, сейчас тоже уже вечер, ты проспала почти сутки. Снейп сказал, что это нормально из-за низкого уровня твоей магии., — пояснил я в ответ на ее недоумевающий взгляд.

— Я думала, из-за этого на меня зелья, как раз хуже действуют… — чуть нахмурилась она.

— Только лекарственные. Снотворные и яды — наоборот.

— Понятно, — пробормотала она, и опять надолго замолчала, крепче прижавшись ко мне.

Я уже начал думать, что Блейз снова задремала, но потом ощутил легкое, почти невесомое касание мягких губ на своей шее. Мое тело, в каком бы я ни был пока еще плачевном состоянии, немедленно отреагировало на ласку. От пока только зарождающегося возбуждения по телу прокатилась легкая дрожь, а голова самую малость закружилась. Чуть повернувшись в моих руках, моя слизеринская Принцесса подняла голову, чтобы заглянуть мне в глаза сияющим взглядом.

— Ты так и не ответил толком — как ты? — спросила она мягко. В ответ я потянулся к ней.

— Просто чудесно…. — шепнул я прежде, чем накрыть ее губы своими.

Блейз ответила на поцелуй сразу, словно только того и ждала, тут же прильнув ко мне еще крепче. Ее руки заскользили по моей спине, мои давно уже блуждали по ее телу — пока от возбуждения не застучало в висках. На мне-то были джинсы и что-то вроде футболки и длинными рукавами, а вот Блейз была одета лишь в тонкую шелковую ночную рубашку, которая совершенно ничего не скрывала и не перекрывала ощущений. Я сомневался, правда, что был сейчас способен на что-то более серьезное, чем поцелуи и ласки, но останавливаться не собирался. В конечном итоге, все зависит только от степени возбуждения. Мы целовались и целовались — пока хватало дыхания, пока не припухли губы, пока в ушах не зазвенело — а потом целовались еще и еще, позабыв обо всем на свете. В какой-то момент я приподнялся, оказываясь почти на ней — продолжая целовать ее, не отпуская ни на миг. Одной рукой, оказавшейся просунутой под спину девушки, я удерживал ее в своих объятьях — второй накрыл ее грудь через тонкий шелк ночной рубашки. Погладил, легонько сжал, потом нашарил и потеребил твердеющий сосок… Блейз застонала, сводя меня с ума. Я крепче прижал ее к себе, лаская поцелуями шею, а потом снова вернулся к губам. Охнув, девушка дернула мою футболку вверх, задирая ее на спине и проникая под нее уже согревшимися руками. Но даже несмотря на то, что ладошки были теплыми, ее прикосновений к моей обнаженной коже я не сдержал дрожи возбуждения. Стоило мне забыться — и Блейз вдруг опрокинула меня обратно на спину, устраиваясь на моей груди и перехватывая инициативу. Ее прикосновения стали дразнящими, она гладила мою грудь и плечи прямо через футболку, ее язычок хозяйничал у меня во рту — а я охотно млел под этими ласками, с готовностью отдаваясь на ее милость. И все же постепенно все возрастающий жар в крови, казалось, достиг точки кипения — тогда я опять заключил ее в кольцо своих рук, чтобы еще раз перевернуться…

Да уж. Не стоило, пожалуй, настолько терять голову. Я совсем упустил из виду, насколько узкой была ее кровать. Край оказался гораздо ближе, чем я рассчитывал. Блейз охнула, взвизгнула, я вскрикнул, понимая, что ее тело увлекает меня за собой…На мгновение все завертелось — и мы рухнули на пол, а в довершение, следом свалилось одеяло, укрыв нас обоих с головой. Фыркая и раздраженно рыча, я скинул его — и тут осознал, что Блейз подо мной безудержно хохочет, обхватив меня за плечи и чуть ли не плача от смеха.

— Ох, Гарри! Нет, это точно уже вошло в привычку! — всхлипнула она, когда смогла говорить. — Ты посмотри, ты опять приземлился на меня! Нет, я должна была предвидеть, что так оно и будет, еще с того раза в Лабиринте!

Ее веселье было таким заразительным, что я тоже невольно засмеялся. В первый момент я, правда, испугался, что она могла удариться — но, кажется, девушка даже и не заметила этого. К счастью, как я осознал чуть позже, на полу лежал достаточно толстый ковер — он-то и смягчил нам приземление. Смеясь, я уткнулся лбом в пол, рядом с ее головой, и мое дыхание защекотало нежную кожу на шее Блейз. Та снова захихикала, и попыталась отодвинуться. Это навело меня на новую мысль: подняв голову, я лукаво усмехнулся и стал щекотать ее, везде, куда мог дотянуться. Буквально завизжав от смеха, девушка заколотила кулачками по моим плечам, извиваясь и всеми силами пытаясь избавиться от щекотки — а потом, когда я чуть утихомирился, принялась сама щекотать меня в отместку. Настал мой черед извиваться и хохотать: щекотки я боялся еще больше, чем Волдеморта и дементоров вместе взятых.

Наконец, устав от возни и смеха, мы кое-как поднялись с пола, подобрали злополучное одеяло, и снова устроились на кровати. В подземельях действительно оказалось немного прохладнее, чем у нас в башне, но вдвоем мы могли не бояться замерзнуть — так что я без опасений снял футболку и кинул ее на пол. Блейз, хмыкнув, рубашку свою снимать не стала, но прижалась ко мне, с удобством устроив голову у меня на плече, и удовлетворенно вздохнула. Сначала я думал, что теперь мы поговорим — но сосредоточиться на разговоре, когда ее тело так соблазнительно прижималось к моему, было довольно сложно. То и дело я ловил себя на том, что отвечаю невпопад, думая вовсе не о ее словах… А в памяти волей-неволей всплывала данная себе после нашего первого раза клятва — во что бы то ни стало доставить ей удовольствие. Не то чтобы я знал, что именно для этого нужно… Ну, кроме того, чтобы сдерживаться самому и побольше думать о партнерше.