Дмитрий Распопов - Рыцарь Смерти

«Деловые ребята, — улыбнулся я про себя. — Нравится мне их подход к решению споров. Просто и надежно».

Отряд быстро перебрался на тропу, поближе ко мне. Количество желающих закусить трупами ящеров, лежавшими на поляне, оказалось так велико, что нам пришлось уходить — там все кишело визжащими и чавкающими падальщиками.

Пропустив вперед каури, я шел за ними, поглядывая по сторонам и за их поведением. Воины шли по песку беззвучно, ни у кого не бряцало оружие, не было разговоров, все были предельно собраны и насторожены.

«Интересно, почему? — удивился я. — Ведь идут по тропе, нападение животных им не грозит. Меня опасаются или есть еще какие-то хищники, которым не страшна тропа? Нужно самому быть повнимательнее, — решил я. — Каури не из тех, кто станет волноваться по пустякам».

Когда начало темнеть, я понял, что, возможно, сегодня мы не доберемся до их селения, и решил это уточнить.

— Мабута! — остановившись, позвал я командира.

Тот мгновенно поднял руку, и отряд замер.

Когда он подошел, пришлось снова изощряться с рисованием, изображая заходящее солнце и идущих к поселку каури и вампира. К счастью, Мабута сразу понял, о чем я хотел спросить, и показал, что солнце должно взойти еще два раза, прежде чем отряд подойдет к селению. Тогда я нарисовал сидящий у костра отряд. Но воин отрицательно покачал головой и ответил:

— Гаризи. Рата Гаризи.

— Да, как много это мне сказало, — тяжело вздохнул я и попросил его дополнить объяснение рисунками.

Через десять минут рисования и ожесточенной жестикуляции я понял, что Гаризи — это другое племя каури, хозяева земель, по которым двигался отряд племени Мабуты — Гараг, ушедший по непонятой мною причине так далеко. В связи с чем Мабута хотел как можно быстрее покинуть территорию, на которой их могут обнаружить и напасть.

Я покачал головой и средствами пантомимы показал, что мы останемся здесь на ночевку, а всех приблизившихся к отряду я убью. Воин задумчиво посмотрел на меня и отдал приказ отряду. Воины недоуменно покосились на командира, но, помня недавний урок, приступили к обустройству лагеря.

Я отошел чуть дальше от каури, жестами предложив Мабуте присоединиться к своим воинам. Присел на тропу, оперся ладонями о песок и произнес заклинание Тление, очертив для ночевки круг достаточной величины, чтобы в нем поместился весь отряд. Спать на узкой тропе мне не хотелось. Поднявшись, я стряхнул песок со штанов, повернулся к отряду и удивленно замер — весь отряд лежал ничком. Тягуче, словно песню, воины начали повторять только одно слово:

— Гараг… Гараг…

Даже командир принял ту же позу и завывал вместе со всеми. Я тяжело вздохнул и громко произнес:

— Мабута!

Воин, не поднимая головы, на коленях подполз ко мне и застыл у моих ног. Не понимая, что творится, я взял его за плечи и, несмотря на его пассивное, но яростное сопротивление, поставил на ноги. Мабута старался упасть на колени и не смотреть мне в лицо.

Пришлось самым злобным тоном еще раз произнести его имя. Только тогда Мабута поднял на меня глаза, и их выражение заставило меня вздрогнуть. Знакомый фанатичный блеск — вот что я в них увидел. Я почувствовал себя не совсем уютно, такой взгляд я множество раз наблюдал на людских площадях, где проповедовали жрецы различных божеств. Именно так они смотрели на собравшуюся толпу, рассказывая всем об очередном боге, который спасет род людской.

Я требовательно ткнул пальцем в песок, предлагая показать мне причину его поведения. Мабута долго думал, прежде чем изобразить мою фигурку, затем нарисовал солнце, восходящее над горизонтом, и меня, на нем сидящего. Я озадаченно взглянул на рисунок.

«Они меня за какого-то своего бога приняли, что ли?»

Я стер свою фигуру с солнца и недоуменно посмотрел на него. Воин показал рукой сначала на тропу, проложенную неизвестным Рыцарем, а затем на круг Мертвой Земли, который я сделал только что. Потом снова нарисовал фигурку вампира, сидящего на солнце. До меня, наконец, стало доходить. Рыцарь Смерти, что прошел тут до меня, стал для каури богом, и теперь, видя, что я могу делать то же, что и он, каури приняли меня за новое его воплощение.

Я задумчиво погладил подбородок.

«Если я поддержу мнение о своей божественной сущности, появятся большие шансы на то, чтобы закончить дело мирным путем. К тому же, если другой Рыцарь Смерти жив, то обязательно узнает о моем здесь появлении. В общем, как ни крути, ситуация явно мне на пользу».

Я показал командиру знаками, чтобы он поднял воинов с земли, поскольку нужно готовиться к ночлегу. Мабута с трудом заставил своих воинов встать, ведь он сам, обращаясь ко мне с вопросами, постоянно падал на колени. Мясо на ужин я нашел быстро — стоило отойти на несколько десятков метров от тропы, как на меня набросился какой-то хищник. Удар духа быстро его успокоил, а Иссушение вызвало такую боль, что рев ящера разнесся далеко по лесу.

После того как каури увидели, с какой легкостью я убил опасную зверюгу, мне опять пришлось силой поднимать их с земли. Меня это стало откровенно утомлять, так что вскоре я перестал обращать на это внимание, все же я им не нянька. В конце концов, даже мое стремление быть таким, чтобы Ал’лилель не могла упрекнуть меня в жестокости, имело свои пределы. Если бы не ее ультиматум, то с каури я бы возиться не стал, как, впрочем, и с эльфами. Вспомнив, сколько жителей было в городе, где я применил пентаграмму против каури, я улыбнулся. Ведь мог бы раза в три улучшить плащ за счет жителей.

«И почему Ал’лилель так трепетно относится к другим жизням? — вздохнул я. — Одни проблемы из-за этого, сколько уже можно было душ собрать и маны».

В памяти всплыли лица эльфов из моего лагеря и Далгора.

«Хотя следует признать, что и среди эльфов есть нормальные, с которыми можно иметь дела», — закончил я свой мысленный монолог.

Путь до поселения каури занял, как и рисовал Мабута, два дня. Когда тени от деревьев стали удлиняться, я увидел то, к чему шел. Подойдя еще ближе, я отметил, что поселение поистине огромно, настолько, что ему вполне подходит звание столицы не самого маленького из человеческих королевств с населением тридцать-сорок тысяч жителей.

Поселение располагалось на огромном, заросшем лесом мысе, который омывала река. За рекой тоже был лес. Мыс был неплохо укреплен: глубокие рвы, насыпи, утыканные толстыми заостренными кольями, и множество часовых — все говорило о том, что жизнь тут не была медом.

Встречать нас вышли множество каури. Не доходя до меня, они все, как один, бухнулись на колени и затянули:

— Гараг… Гараг…

Я подошел к ближайшему Старейшине, которые находились в первом ряду каури и выделялись на фоне остальных яркими одеждами, а также полным отсутствием вооружения. Подняв его, я спросил: