Ник Перумов - Имя Зверя. Том 2. Исход Дракона

– Долго ещё? – наконец не выдержала она.

– Совсем чуть-чуть. Перевалить через гребень и спуститься вниз. Башня там. В котловине. – Дхусс чуть задыхался, ему, похоже, приходилось поддерживать открывающую им путь магию. Алиедора даже бросила думать о том, как далеко разносится эхо от этого чародейства.

Был тихий вечер, ласково шелестели ветви, и даже острые шипы казались безобидными украшениями. На них так и тянуло повязать какой-нибудь легкомысленный бантик, как они делали с сёстрами и братишками, когда зимой наступало время Восшествия Ома и младшие Венти украшали огромную разлапистую шатровницу во внутреннем дворе замка. Под лёгким снежком, раскрасневшиеся, носящиеся туда-сюда, швыряющиеся снежками…

А на каменных ступенях стоял огромный котёл с кипящим нянюшкиным «зимним киселём», каковой, по твёрдому убеждению доньи Венти, единственный спасал от насморков, простуд и тому подобного.

Алиедора остановилась, горло сдавило, из груди рвались глухие рыдания. Будь ты проклята, память. Будь проклята ты сама, Алиедора Венти, недостойная носить это имя. Почему, почему это вернулось?

Она не успела подумать «так славно было б ни о чём не помнить».

Нет, не славно. Можно не помнить, но мёртвые от этого не вернутся к жизни. Значит, можно только искупить. А как именно – это уже решится «само собой». Главное сейчас – выбраться отсюда. Как угодно, но выбраться. И если ноори на самом деле способны справиться с Гнилью, если безумная задумка Тёрна окажется исполнимой – её долг будет оплачен. Оплачен перед нею самой.

– Пришли, доньята, – буднично сказал Тёрн, опускаясь на корточки. За их спинами с лёгким шуршанием сомкнулся колючий занавес, отрезая дорогу назад.

Глазам Алиедоры открылась башня Затмений. Доньята замерла, не в силах отвести глаза.

Матово-чёрные стены. Заставляющий голову кружиться заметный наклон, острие смотрит не прямо в небо, а словно бы нацеливаясь на что-то. И беспорядочно разбросанные по стенам бойницы, какой-то хаос, полное отрицание порядка…

– Это она? – шёпотом спросила доньята и сама сразу же устыдилась своего вопроса. – А где стража? Где магические ловушки, где…

– Алиедора! Ты не поняла, что Мудрым не нужно ни то ни другое? Какая стража, зачем? Если в башню Затмений можно попасть только и исключительно по воле её хозяев? Эти стены не поддадутся никакому тарану.

– Вот даже так? Это ещё почему? – упёрла руки в боки доньята. – А если сперва поработает твоя магия? Беззвучной Арфы?

– Боюсь, – развёл руками дхусс, – что от своего-то чародейства Мудрые защитили башню в первую очередь. Они всегда отличались предусмотрительностью, эти Мудрые…

– Хорошо. – Продолжать спор о таранах было сейчас и впрямь не к месту. – Спускаемся?

Дхусс молча кивнул.

Безумие, подумала Алиедора. Башня торчит аккурат посреди котловины, с верхних ярусов хороший лучник или арбалетчик всадит в них стрелу, нимало не затруднившись. А маг попотчует огненным шаром – или чем там у них полагается кидаться?

– У Мудрых так не принято, – легко рассмеялся Тёрн. – Во всяком случае, не в отношении нас с тобой. Нас надо взять живыми и долго… гм… в общем, долго производить с нами различные магические действия.

– Опыты, что ль?

– И так тоже можно сказать.

– Премило. Досточтимый дхусс, а ты подумал, как попасть вниз?

– И это говорит Гончая? Спускайся, здесь достаточно зацепок.

Они перебрались через острый каменный гребень. В котловине царили беззвучие и безветрие, молчала башня, и никаких Мудрых, казалось, нет не то что вблизи – но и на всём Смарагде.

Солнце совсем спряталось, когда они достигли дна. Алиедора застыла на полусогнутых ногах, готовая к броску; обычную стрелу, выпущенную в лицо, она сумеет или отбить, или даже поймать.

– Драться нам придётся не здесь, – терпеливо повторил дхусс.

– Прекрасно. Но как мы попадём внутрь?

– Как я уже объяснял, – пожал плечами Тёрн.

Дхусс повёл плечами, ровным, размеренным шагом вышел прямо к башне, встал, запрокинув голову. Его спокойствие казалось поистине запредельным, недоступным, чем-то совершенно чуждым.

Светлый. И чужой.

Они шли рядом к вознёсшейся громаде башни Затмений, и Алиедора, прилежная ученица Мастера Латариуса, старательно искала признаки входа, пусть даже замаскированного. Должен же иметься тоннель, или скрытые в стенах ворота, или что-то ещё! Не парят же Мудрые под небесами, аки крылатые птицы!

Или… всё-таки парят?

– Что дальше? Дальше-то что? – сквозь зубы шипела она, не в силах сдержаться.

– Сейчас увидишь.

Тёрн остановился в десяти шагах от чёрной громады. Запрокинул голову и негромко окликнул безгласные тёмные бойницы на диковинном певучем наречии, на языке ноори.

Алиедора ощутила мягкое, нежное касание магии дхусса. Он звал. Звал тех, кого когда-то хорошо знал и кто знал его. Память хранила всякое, доброе и дурное, светлое и тёмное, однако потом пути переплелись и запутались, направления потеряли смысл, что было простым и ясным вдруг обрело неведомые раньше глубины, причины и следствия.

Мудрые боялись и дхусса, и Гончую. Боялись Мастеров Теней и Мастеров Боли. Страх стал главным в их жизни. Простое и ясное сделалось запутанным, туманным и сложным. Тёрн готов был взглянуть в лицо этому вызову, он ждал поединка, открытого и честного. Поединка воль, намерений, желаний, сил. Он предавал себя в руки Мудрых. Он надеялся убедить их, что они ошибались.

Тянулись мгновения, башня Затмений молчала.

– Что теперь? Что теперь, Тёрн?

Истинная Гончая терпелива. Что ж, выходит, Алиедора ещё не достигла «истинности». Или же, напротив, успела утратить.

Башня молчала. Призыв Тёрна пропал втуне.

Тьма быстро заливала котловину, вечерняя заря гасла. Сколько им торчать здесь? В ожидании неведомо чего?

– Тёрн? Тёрн!

– Не торопись. Мудрые Смарагда не спешат.

– Мы не сможем войти?

– Войти мы и в самом деле не сможем. Нас должны впустить.

Эх, где тот Белый Дракон, великий, величайший, подумала Алиедора. Вмазал бы исполинским хвостом по проклятой башне, по чёрному недоразумению, раздробил в пыль, так, чтобы не осталось даже воспоминаний! Да, Капля Крови нашла бы, что сделать с этаким оскорблением мирооблика…

– Не торопись, – повторил Тёрн. – Мы сдаёмся. Мы предаём себя в руки Мудрых, ибо верим, что сможем их убедить.

Алиедора понимала, что это говорится не ей, и всё равно по спине бежал холодок.

– Будь, как ты скажешь, – устало проронила она. – У меня нет больше сил бежать.

Алиедора села прямо на камень, подтянула колени к груди, положила на них подбородок, словно в детстве, слушая нянюшкины сказки.

Башня Затмений молча и невозмутимо выслушала всё сказанное и осталась безмолвной. Ждите, словно говорила она надменно и без слов. Ждите, и, быть может, к вам снизойдут.