Ник Перумов - Имя Зверя. Том 2. Исход Дракона

На главном тракте, что связывал столицу Державы с крепостями на востоке, царило небывалое оживление. Рысью топали, разбрызгивая жидкую осеннюю грязь, целые отряды боевых големов с погонщиками; торопились группки молодых магов, все ужасно озабоченные и неразговорчивые; хватало и обозов со странными, тщательно укутанными мешковиной конструкциями.

– Хотел бы я знать, – заметил на следующем привале магистр, подозвавший Метхли к своему костру, – хотел бы я знать, считают ли навсинайские маги Мастеров Смерти полными и окончательными дураками?

– Почему, ваша милость? – подал голос один из свитских рыцарей.

– Потому что собирают силы совершенно в открытую. Маршируют днём и ночью. Прячутся, но неискусно и без особого тщания. Словно хотят, чтобы Некрополис их заметил.

– А они заметят, – тотчас кивнул другой воин.

– Именно. И что решат?

– Что их хотят обмануть, – сказал третий рыцарь. – Что настоящее наступление начнётся где-то совсем в ином месте.

– А на самом деле, – подхватил четвёртый, – Навсинай ударит именно здесь, где все будут ждать всего лишь безобидную демонстрацию!

– Ни в коем случае! – горячо возразил пятый. – Некрополис решит, что маги решили всех обмануть, чтобы все думали, что здесь именно демонстрация, и ждали бы удара в другом месте, и потому сосредоточит свои силы именно здесь, где будет на самом деле всего лишь демонстрация, а на деле…

– Нет, нет! – вскинулся шестой рыцарь. – В действительности же…

Спор разгорался. Магистр усмехнулся, поманив к себе трёхглазого мага.

– Мы почти на месте. Завтра с утра пойдём в храм. Святилище давно заброшено, службы не отправляются, но за храмом всё-таки ухаживают. Местные, видишь ли. Старые владыки так просто не забываются.

– Я всё понял, – поклонился Метхли. – Ваша милость совершит всё потребное в старом капище, а ваш покорный слуга будет держать свой третий глаз открытым, хи-хи. – И чародей подобострастно хихикнул.

– Именно так, – остро взглянул на мага его собеседник. – Очень надеюсь, что Гниль ты не проглядишь, откуда бы она ни появилась.

Над лагерем сеял снег – медленно и лениво. Земля белела, исчезали язвы, оставленные прорывами многоножек, пожарами и ударами чародейских заклинаний. Рыцари в чёрной броне всё спорили, доказывая друг другу, что же случится на Делхаре – настоящее наступление Державы или только внушительная демонстрация. Магистр стоял, опершись на двуручный меч, задумчиво глядя на восток, где в белых хлопьях всё усиливающегося снегопада терялись пограничные укрепления Державы. Трёхглазый чародей Метхли сидел, втянув голову в плечи, и робко тянул к огню подрагивающие руки – жалкое, ничтожное, сломленное существо, сказал бы сейчас любой воин.

Магистр усмехнулся. Пальцы его с эфеса огромного меча медленно сползли на ручку маленького зеркальца, где в глазу чёрного дракона хитро подмигивал алый осколок рубина.

– Возвращаться обратно к башне Затмений, – резко повторила Стайни. – Немедленно.

– Знаем, знаем, – пропыхтел Ксарбирус. – Нечего нас подгонять. Ничего… уф!.. ничего с твоим любезным Тёрном не случится. Он здешним заправилам нужен живым не меньше, чем тебе.

Четвёрка пробивалась вверх по склону. Закрытая Нэисс тропа-ловушка осталась далеко позади, где сейчас пребывали Мудрые – сказать не мог никто, даже сидха. Бледная, в лице ни кровинки, Нэисс почти висела на плечах Брабера, уговаривавшего её потерпеть «ну ещё хоть малую малолюшечку, распечать меня и их всех!..».

Ползти приходилось сквозь сплошные, почти непреодолимые заросли. Старалась Стайни, рубила ветки, ей как мог помогал пыхтящий Ксарбирус: алхимик был жилист и вынослив совершенно не по годам, но сейчас он уже уставал.

– В глотку к ним… сами лезем, – выдохнула сидха, с трудом поднимая голову.

– Ничего иного не осталось, – пожал плечами мэтр.

Спорить никто не стал.

Долгая дорога сквозь заросли кончилась, когда день уже начинал гаснуть. Четверо путников вновь выбрались на острый гребень скалы, вновь перед ними угрюмо уставилась в небеса тёмная башня. Мудрых не было ни видно, ни слышно.

– Затаились, – объявила Стайни. – Ждут.

– Угу. – Ксарбирус сидел, уронив голову на грудь и обессиленно свесив руки меж коленями. – Какую ещё глупость мы отмочим.

– Самую главную мы уже отмочили, распечать меня так и эдак. Притащились на этот клятый островок.

– Нет, мой добрый гном, нет. Мы ошиблись гораздо раньше. Когда, встретив дхусса, не отвернулись, отправившись каждый своей дорогой, а пошли следом.

– Кто своей волей, а кто и приказ исполняя… – сощурилась Нэисс.

– Оставь, милочка. Мы все здесь выполняем приказ. Вам до сих пор нравится играть и притворяться, но я смысла не вижу.

Ему никто не ответил. Бывшая Гончая разматывала верёвку, ей помогал Брабер.

– Спускаемся, наконец, что ли, аль лясы точить и дальше станем? – грубовато, словно чтобы скрыть общую неловкость, бросил гном.

– А Тёрн – так там и остаётся? В башне этой? – не поднимая глаза, спросила Стайни.

Ксарбирус покряхтел, почесал череп и кивнул.

– Согласно моим калькуляциям, да. Но это аномалия, не стоит забывать. Всё может случиться.

– Будет вам, мэтр, соломку-то подкладывать, – рыкнул Брабер.

– Я не подкладываю… хотел бы только знать, что наш дхусс делает в этом месте и где все здешние хозяева. Чего ждут, спрашивается?

– Наверное, когда все крысы окажутся в одной ловушке, – сплюнул гном.

– Нельзя исключить, мой добрый гном, нельзя исключить. Но, друзья мои, будем ли мы сегодня спускаться или заночуем тут, на жёстких камнях?

Уже начинало темнеть, когда четверо путников оказались на дне котловины. Едва-едва дышал ветерок, кисло-металлический привкус Гнили ещё ощущался в воздухе, но чуть-чуть. Слегка накренившаяся башня перечеркнула вечереющее небо, словно пытаясь вырваться из земли в надежде дотянуться до звёзд.

Сидха, Стайни и Брабер словно оробели. Алхимик желчно усмехнулся и первым зашагал к чёрной громаде.

– Он там, – повторил мэтр, вытягивая руку. – Вот только как туда попасть?

– Неслабый же ров они тут вырыли, – присвистнул Брабер, глянув вниз, в бездну.

– Ров – чепуха, – отмахнулась бывшая Гончая. – По верёвкам перейдём.

– Дверей я не вижу такоже…

– Окна имеются, гноме, ничего, влезем. Руки небось не отвалятся.

– Здешние небось… – начал было Ксарбирус, и тут небо на востоке вдруг озарилось огромной, до самого зенита, беззвучной зарницей, бледно-зеленоватой, призрачной, неживой.

Несколько мгновений спустя донёсся и гром. Под ногами тяжело, словно нехотя, содрогнулась земля, вздыбилась и опустилась вновь. Из тёмной башни вырвался странный, жуткий, рвущий душу стон, долгий и томительный, словно кричали сами камни.