Цвет Надежды

— Ладно. Мне надоело спорить, — капитулировала Гермиона.

Он легко кивнул, соглашаясь.

— У меня? Нет, — просто ответил он.

Время летело незаметно. Гермиона смотрела на юношу напротив и удивлялась все больше. С ним было… интересно. Интересно рассуждать, интересно спорить. Он не соглашался с ней безоговорочно, лишь бы только сменить тему или вообще отвязаться. Он спорил задорно и аргументировано. Не заявлял «потому что, и все!», а виртуозно доказывал свою точку зрения. А еще Гермиона поймала себя на мысли, что ей… нравится с ним находиться. Вот так, когда рядом нет ни слизеринцев, ни гриффиндорцев, нет мыслей о разных факультетах, об обязательствах и трудностях. Его легкая усмешка, то, как он говорит, какие делает жесты… Гермиона улыбнулась. Она была из интеллигентной семьи и прекрасно знала, как вести себя за столом, что можно, а чего нельзя делать, и все же сейчас ловила себя на мысли, что она, должно быть, нелепо смотрится по сравнению с ним. Есть что-то, чему нельзя научиться, что-то, что дается от рождения. В нем это было. В небрежности жеста, которым он отпустил официантку, в мимолетном взгляде на наручные часы, в том, как он в задумчивости теребил фамильный перстень. Все в этом человеке выдавало аристократа. Девушка поймала себя на мысли, что старается сидеть прямо и следит за своими жестами. Это было ново и интересно, хотя и доставляло неудобства.

Темы разговора менялись одна за другой. Сейчас, например, спор шел о рунах.

— Малфой, ты что?! Это означает «верность», — азартно доказывала Гермиона.

— Грейнджер, какая «верность»? «Верность» выглядит вот так. А это — «вера».

Листок пергамента гуляет по столу, покрываясь руническими символами. Перо азартно переходит из одних рук в другие. В этот момент они даже не осознают, что делают дополнительное задание по рунам. Просто увлеклись обсуждением отрывка и наткнулись на спорный момент. Малфой тут же подозвал официантку и попросил принести пергамент и письменные принадлежности. И началось… Мало понятные простым смертным завитушки обсуждались взахлеб. Гермиона с некоторой завистью смотрела на юношу. Она изучала руны не первый год, но Малфой знал больше. Так, для одних и тех же символов он подбирал гораздо большее количество значений, нежели могла сама Гермиона. Наконец она не выдержала:

— Откуда ты разбираешься в рунах? Не в Хогвартсе же ты их так выучил!

— Нет! — он легко взмахнул рукой. — Я дома их лет с шести изучаю.

— С ума сойти, — прокомментировал девушка.

— Точно, — с готовностью подхватил Малфой, — а вообще-то они мне нравились гораздо больше вышивания.

— Ты вышивал? — Гермиона попыталась зажать рот ладонью, но все равно прыснула.

— Даже не вздумай кому-нибудь об этом рассказать, — предупредил он.

— Что ты! Что ты! Нема, как рыба, — замахала руками девушка. — А чему тебя еще учили?

Он внимательно посмотрел на нее.

— Вопрос без подвоха. Мне просто любопытно, чему учат юных волшебников.

— Да тому же, чему и всех, — удивился он такому любопытству. — Этикету, рисованию, верховой езде, музыке, владению оружием и прочей ерунде.

Гермиона сглотнула. Да уж. Ее художественная школа, к тому же неоконченная, выглядела как-то жалковато. Она взглянула на юношу, отчетливо ощущая пропасть между ними. Он прав. Законы этого мира придумал не он. Но тот, кто их придумал, мыслил верно: люди должны общаться с себе подобными. Вот, например, сегодня ей с ним интересно, а ему, наверное, скучно. Гермионе стало грустно.

— Слушай, я давно хотел спросить… — начал Малфой, и его взгляд застыл на чем-то за спиной Гермионы. Девушка резко обернулась, но не увидела ничего необычного. Никого из знакомых тоже не было.

— Что случи… — Гермиона не договорила, увидев, как нервно сглотнул слизеринец и его взгляд метнулся к наручным часам.

Девушка с замиранием сердца последовала примеру, посмотрев на его часы. Сердце ухнуло в пятки. Она, не веря своим глазам, схватила его запястье и развернула к себе. Часы безжалостно показывали без четверти одиннадцать.

— А на твоих сколько? — прошептал он.

Гермиона спохватилась и посмотрела на подаренные Гарри часики. Хоть что-то общее у них было: часы показывали одинаковое время…

Гермиона в панике вскочила на ноги. Что теперь будет?! Они должны были вернуться в Хогвартс до восьми. А уже… уже… Господи! Теперь начнутся разбирательства опоздания, но самое страшное не наказание. Самое страшное, что все узнают, с кем она была в Хогсмите! Нужно что-то придумать. Нужно… Девушка направилась к выходу, но столкнулась с проблемой: Драко Малфой сжал ее запястье подобно тискам.

— В Хогвартс! — выпалила Гермиона, злясь на ленивую расслабленность его голоса.

— Сядь на место! — негромко проговорил он.

— Что? — возмутилась девушка. — Забини будешь командовать. Ты хоть понимаешь, что будет?

— Сядь на свое место, пожалуйста, — негромко проговорил он.

Спокойная уверенность тона заставила подчиниться. Гермиона опустилась на стул и принялась нервно тереть запястье, которое он наконец выпустил.

— В общем, так. Мы опоздали, — он посмотрел на девушку, та раздраженно кивнула, признавая очевидный факт. — У нас есть три пути.

Гермиона приободрилась. Может, он придумает выход. Самой в голову лезли только картины кошмарных последствий ее опрометчивости.

— Путь номер один: мы идем в Хогвартс сейчас, нас ждет праздничный прием при участии Филча, Макгонагалл, Снейпа, Дамблдора…

— Хватит, — поморщилась Гермиона. — С этим путем все понятно. Он отпадает.

Юноша слегка пожал плечами, чем разозлил ее еще больше. Он так себя ведет, словно ему все равно, узнает кто-то о сегодняшнем вечере или нет. Будто лишь ее беспокоит совместное возвращение.

— Путь номер два, — негромко продолжил юноша, — возвращаться в Хогвартс по одиночке.

— И все равно прием будет тот же, — хмуро сообщила Гермиона.

— Естественно, — охотно откликнулся он. — Можно, правда, вернуться кому-то одному, а кому-то остаться здесь.

— Идея! Я вернусь в Хогвартс. Никто ничего не заподозрит.

— Этот вариант даже не рассматривается, — опустил на грешную землю спокойный голос.

— Почему? — изумилась девушка.

— Потому что на дворе поздний вечер. Одна ты никуда не пойдешь.

— Это не обсуждается, — отрезал он. — Перспектива тащиться тебя провожать, а потом возвращаться сюда меня тоже не радует. Так что…

— Но Малфой! Что со мной может случиться?!

Он посмотрел на нее внимательным взглядом.

— Порой я не могу понять: ты вправду так наивна или же это игра? — серьезным голосом проговорил он.

— Это не игра… — тихо ответила она. — Я правда не думаю, что со мной что-то может произойти. Ну, да, здесь не очень приятный райончик. Но… У меня с собой волшебная палочка, в конце концов.