Цвет Надежды

А потом начались бурные поздравления родственников и знакомых. В какой-то момент букеты цветов стали выпадать из рук Лили. Она пыталась их поймать, но разноцветные благоухающие бутоны сыпались под ноги молодоженов и гостей. Она беспомощно оглянулась на Джеймса. Тот бросился на помощь. Шум, гам, веселье.

— Нужно куда-то их складывать! — стараясь перекричать музыку и шумящих гостей, высказал здравую мысль Джеймс.

— Не дело молодых беспокоиться о пустяках в такой день. Где помощники? — миссис Эванс улыбнулась Джеймсу и обняла дочь.

— А где Сириус? — Лили завертела головой.

Сириус Блэк сидел в углу банкетного зала на краешке большого стола, предназначенного для подарков. Сказать, что он неуютно себя чувствовал, значит не сказать ничего. От улыбки начинало ломить скулы. Хотелось послать всех к чертям, но он не мог. Когда Джеймс сам не смог определиться с выбором шафера, Лунатик предложил тянуть жребий. В итоге почетная обязанность выпала на долю Сириуса. Безусловно, он был рад. За всей этой кутерьмой и суматохой он даже немного развеялся. Но подошел день свадьбы и, видя счастливых друзей, он изо всех сил старался проникнуться этим ощущением. Вот только сложно было оставаться спокойным, видя белоснежное платье невесты… Цветы, подарки…

На той свадьбе тоже было много цветов и подарков. Наверное… Сириус до сих пор помнил тот солнечный летний день. Погода словно насмехалась. Если до этого две недели лили дожди, то в тот день землю осветило яркое солнышко. Оно озаряло все. Казалось, даже самые потаенные уголки не могли укрыться от его лучей. И этот яркий свет так не вязался с хмурым настроением семнадцатилетнего юноши. Естественно, его семья была приглашена на такое знаменательное событие. Черт бы его побрал!

В то утро Сириус приехал в дом на улице Гриммо. Он не был здесь несколько месяцев. Сначала жил у Джеймса, а когда ему исполнилось семнадцать, и он вступил в наследование определенной части состояния, которого его так и не смогли лишить родственники, юноша снял себе квартиру в Лондоне. Хотя нет. Сначала была гостиница в Косом переулке, но однажды, решив, что нет ничего более постоянного, чем временное, он переехал в нормальную квартиру. Никто не знал его нового места жительства, кроме друзей и… Эмили Кристалл. Да. Они все еще были вместе. Странно? Наверное, закономерно. Ему было удобно с ней. Привычно. Не нужно ничего доказывать, не нужно делать красивые жесты и совершать сумасбродные поступки. Все это осталось в прошлом. А еще Эмми помогла залечить раны. Хотя… как выяснилось, не залечить — скрыть от окружающих. Она была веселой и легкой в общении. С ней не нужно было разговаривать — она сама говорила без умолку. Ее не нужно было слушать — все равно ничего полезного не узнаешь. В общем, Сириусу было с ней просто.

В тот день он не взял Эмми с собой, объяснив нежеланием напрягать ее собственной семьей. Возможно, она обиделась. Сириуса это не слишком беспокоило. Долго обижаться она не умела.

И вот он в доме родителей, в комнате, где провел шестнадцать лет своей жизни. Здесь все по-старому. Те же книги, то же покрывало на кровати, тот же вид из окна. Юноша прошелся по комнате, дотрагиваясь до привычных вещей. Остановился напротив книжного шкафа.

— Меня здесь однажды чем-нибудь убьет насмерть! — Нарцисса хмурит лобик и потирает ушибленную макушку.

Она пыталась снять книгу с полки, а он забыл предупредить о наборе по уходу за метлой, который лежал на шкафу. Дернув книгу, Нарцисса каким-то образом умудрилась сдвинуть его с места. Набор, не долго думая, свалился аккурат ей на макушку.

— Дай посмотрю! — Сириус пытается оказать первую помощь.

— Отстань! Не приеду больше к тебе в гости, — девушка сердито отталкивает его руку.

Сириус настойчиво повторяет попытку. Наконец, устав бороться, он бесцеремонно хватает ее за руки и оттаскивает от злополучного шкафа. Она цепляется за край ковра, и оба падают на его кровать. Она еще пытается его пнуть, но он дотягивается до нее и легонько целует в макушку. Она замирает.

— Прости, я забыл предупредить, — шепчет он.

— Все равно не приеду, — все еще сердито отвечает она, но в глазах уже притаилась улыбка.

Им по шестнадцать, и они еще не знают, что это один из последних дней, когда они могут дотронуться друг до друга, сказать то, что хочется, а не то, чего требуют окружающие. Нарцисса быстро перестает дуться. На него невозможно долго сердиться. Десять минут спустя они уже рассматривают книгу о квиддиче. Сириус не столько хотел ее показать (он знал, что она не разделяет этого его увлечения), сколько ему нравился сам процесс просмотра — он сидит на полу, опершись спиной о ее колени, ее легкие пальчики перебирают его волосы. От этого внутри что-то сладко сжимается.

Сириус провел рукой по книжной полке. А ведь это было всего год назад. Юноша вздохнул.

— Тебя еще долго ждать? — раздался из-за двери оклик матери.

Юноша даже не удосужился ответить. Он подошел к кровати и, стараясь ни о чем не думать, начал переодеваться в праздничную одежду. Какой черт его дернул приехать? Снова получил порцию нотаций из серии «плохой сын», насмотрелся на пример для подражания — ненаглядного братца, да еще и все в этой комнате напоминало о ее нечастых визитах. Со стороны странная эта была картина: посреди большой и явно нежилой комнаты стоял красивый семнадцатилетний юноша и с хмурой сосредоточенностью пытался завязать галстук. Руки дрожали, и узел никак не получался таким, каким должен быть. Через несколько часов она станет Малфой… Несколько часов. И… все.

Сириус подошел к полке и стал снимать книги, ничуть не заботясь о том, что многие из них падают на пол. Он знал, что искал. Эта вещь была одной из причин, по которой он собирался рано или поздно наведаться в родительский дом. Альбом с фотографиями. Их было около тысячи. И практически на всех одна и та же девушка. Светлые волосы, серые глаза, легкая улыбка. Вот она верхом на лошади, вот — с букетом полевых цветов, со смешным щенком, с коробкой печенья, с его новой метлой… Такая разная и такая… любимая.

— Ты очень ко времени решил заняться перестановкой, — в приоткрытую дверь просунулась голова братца. Видимо, его привлек грохот падающих книг.

Регулус был одет в парадную одежду и полностью готов к выезду. Увидев альбом в руках брата, он ехидно улыбнулся:

— Роняем слезы над безвозвратной утратой?

Зря он это сказал. Ох, зря! Регулус еле успел закрыть дверь, передернувшись от грохота вазы, разбившейся по ту сторону. А ведь летела точно в голову.

Сириус выхватил палочку и наложил на дверь запирающее заклятие.

Визгливый голос матери болью отозвался в барабанных перепонках. Сириус прижал ладони к ушам и, прислонившись спиной к двери, сполз на пол. Он сидел среди осколков старинной вазы и отчетливо понимал, что у него не хватит сил сейчас выйти отсюда, сесть в экипаж и прибыть на место проведения церемонии. Да и через час у него сил не хватит. И через два. Он не сможет на это смотреть, не сможет еще раз отдать ее .