Цвет Надежды

— Не помешаю? — чужим голосом спросил профессор зельеварения.

— Нет. Пожалуйста.

Том быстро спрыгнул с подоконника и огляделся по сторонам, словно проверяя, нет ли беспорядка.

— С вашего курса ты единственный остался на каникулы здесь? — зачем-то спросил Северус, хотя сам подписывал списки, а на память пока не жаловался.

— Да. Собирался еще Билл, но потом его забрали.

— Понятно, — Снейп прошел по комнате, сцепив руки в замок. — В приют ты ехать не захотел…

— Нет, — Том какое-то время изучал преподавателя. — Там… неинтересно.

— Когда как. Но мне здесь все равно больше нравится.

Северус увидел, как мальчик на глазах из первокурсника, которого застал врасплох преподаватель, превращается в кого-то другого. Более взрослого, более… Глубина. Вот что появилось в ребенке. Вихрь из затаенных эмоций и переживаний. Страх, боль, злость, обида… надежда. Северус одним махом поставил блок на мысли ребенка. Блок для себя, потому что пучина эмоций Тома грозила поглотить его самого, и тогда разговора точно не получится. Он должен пройти этот путь сам. Должен понять мальчика, стоявшего напротив, не логикой и рассудком, а… сердцем. Так, как в эти годы понимал Нарциссу. Значит, мог, умел.

— Как Драко? — Том первым нарушил тишину.

— Хорошо. Я сейчас был у него, и мадам Помфри сказала, что ты тоже заходил.

— Да. Я… принес ему открытку.

— Ты молодец.

Том пожал плечами и засунул руки в карманы. Северус еле удержался от того, чтобы повторить этот жест.

— Я рад, что вы поладили с Драко. У него можно многому научиться.

— Да. Он… хороший.

Разговор мог посоперничать по неловкости со всеми, в которых Северусу приходилось участвовать ранее.

— Том… мне нужно с тобой поговорить.

Мальчик поднял голову и несколько секунд смотрел в глаза мужчины. Северусу стало неуютно под этим изучающим взглядом. Что сказать? Как начать? Как объяснить ребенку, почему одиннадцать лет своей жизни он был один?

— Том, я действительно знал твою маму.

Мальчик никак не отреагировал на эти слова, продолжая пристально всматриваться в лицо мужчины напротив.

— Мы познакомились много лет назад и… Она была чудесной женщиной. Очень сильной.

— Я знаю, — откликнулся Том.

Северус замолчал, почти физически ощущая напряжение, повисшее в комнате. Казалось, воздух вот-вот заискрится.

— Я знаю о том, какой была моя мама.

— Извини, — неловко произнес Северус Снейп, лихорадочно подыскивая слова. — Я хотел сказать…

— Простите, можно вопрос?

— Конечно, — Северус выдохнул с облегчением. Отвечать на вопросы легче. Это же не самому нащупывать нить беседы.

Северус удивленно вскинул голову. Дружба? Причем здесь это? Хотя… возможность отвлечься и поговорить о Драко давала время собраться с мыслями. Ведь мальчик говорит наверняка об этом.

— Дружба это… Сложно и просто одновременно. Ты понимаешь, что этот человек — твой друг. Он рядом, и тебе хорошо. Ты счастлив, когда он счастлив. С ним хорошо молчать и хорошо разговаривать ни о чем. А еще его боль чувствуешь и готов совершить почти невозможное, чтобы помочь.

— А… вы стали бы обманывать друга?

— Это зависит от ситуации, — честно ответил Снейп. — Иногда возможно что-то скрыть для его блага, — он подумал о Нарциссе. — Хотя… боюсь, все равно все тайное станет явным.

— Ну, это для его блага. А стали бы вы скрывать что-то о себе, чтобы казаться… не знаю… лучше?

Северус запутался окончательно. О чем они говорят? Однако ответил искренне.

— Нет, Том. Друг — это не тот человек, которого можно обмануть, желая казаться лучше. Он… слишком долго с тобой, слишком хорошо тебя знает. Друг это слишком… ты. Как бы это лучше сказать…

Северус еще сильнее сжал руки. Его не покидало чувство, что этот непонятный разговор имеет гораздо более глубокий смысл, чем ему кажется.

— Да, очень давно, — произнес он.

— То есть, когда вы говорили ей, что не знали обо мне, вы не врали?

Северус почувствовал, что дыхание сорвалось, и грудь сдавило. Хотелось закричать: «Да! Да! Я не врал!».

Впервые человек с железной выдержкой оказался на самой грани. И пока такие нелепые и неловкие слова путались в сознании, Том шмыгнул носом и потянул рукава свитера, словно ему вдруг стало холодно.

— Да, Том. Я узнал об этом… лишь сейчас.

Голос прозвучал едва слышно. Мальчик не пошевелился, и Северус вдруг испугался, что он только подумал это, а вслух не произнес. Слишком часто в своей жизни он не озвучивал то, что думал. Он уже собрался повторить, но Том вдруг улыбнулся.

Мужчина кивнул.

— Сейчас?

Снова кивок. Вот только знал бы этот мальчишка, что Северус так и не смог подобрать нужных слов и благодарил Мерлина за то, что Том все услышал сам.

— Нет, — замотал головой ребенок. — Я говорил на тот случай, если бы был ему не нужен. То есть, если бы он…

Мальчик запнулся, покраснел и посмотрел на мужчину с тревогой. Не нужно было обладать лигилименцией, чтобы понять, о чем он думал. Вот сейчас, когда впереди забрезжила надежда на семью, новую жизнь, ребенок вдруг испугался, что он снова все выдумал. Ведь ему так и не сказали, что он… нужен.

Северус сцепил руки в замок, расцепил их, хрустнул кулаком и произнес:

— У меня есть дом… Не очень большой, но места там достаточно. Я… бываю там редко. Последний раз заезжал летом. Там, наверное, не слишком удобно, потому что я, по сути, в нем не жил, но… там есть неплохая лаборатория, где можно заниматься зельями. Тебе ведь нравятся зелья?

Северус понимал, что говорит совсем не то, но ведь он не знал, что нравится этому мальчику. Он видел его лишь на своих уроках и… сейчас вдруг почувствовал себя безнадежным идиотом. Не то он должен говорить. Совсем не то!

— Еще там есть… сад, — глупо продолжил он цепляться за свою линию. — Там можно повесить качели.

И Том, ребенок давно выросший из возраста, когда пределом мечтаний являются качели на заднем дворе, счастливо улыбнулся. Потому что у него наконец-то появилось место, где могут висеть эти самые качели. Дом… это же… это… все! Целый мир!

— Конечно, — с облегчением выдохнул Северус Снейп, — и в шахматы, и в нарды, и во все, во что захочешь.

— А на коньках? Мы будем кататься на коньках?

Северус Снейп ни разу в жизни не стоял на коньках. Но разве это важно? Разве важно, что ты можешь выглядеть смешно, если рядом с тобой родной человек. Мужчина кивнул, улыбаясь. И такой улыбки у скупого на проявление эмоций зельевара, пожалуй, не видел еще никто.

— Там есть пруд, где можно кататься на коньках, — сообщил он.

— А… когда мы сможем поехать? — завороженно прошептал Том и тут же смутился от своей смелости.

И мужчина вдруг понял, что в день, когда ребенок перестанет мучительно краснеть за каждое свое слово, Северус станет самым счастливым человеком.