Цвет Надежды

— Гермио-о-она! — оказывается, Рон уже какое-то время пытался привлечь ее внимание.

Девушка обернулась и вопросительно подняла бровь.

— Что случилось? — глядя ей прямо в глаза, спросил Рон.

— О чем ты? — сердце нехорошо подпрыгнуло.

— Гарри сказал, что ты вчера ни с того ни сего заплакала и начала говорить странные вещи и…

— Гарри сказал? — недобро прищурилась Гермиона. — А что еще тебе сказал Гарри? А?

— Гермиона, ты чего? — опешил Рон, явно не ожидавший такого тона.

— Ничего! — сердито отрезала девушка. — Просто мне не очень приятно, что вы перемываете мне косточки у меня за спиной. Ясно?

Гермиона выплюнула эти слова так яростно, что Рон прирос к месту.

— Ты в своем уме? — брови парня поползли вверх. — Косточки перемываем? Да мы, знаешь ли, заботимся о тебе. Тебе должно быть приятно, что ты нам дорога и…

Гермиона устало закрыла глаза. Приблизительно эти слова она сказала недавно Малфою. «Нормальным людям приятно, когда о них заботятся». Что же он сделал с ней за эти бесконечные сутки?

Девушка посмотрела в глаза другу. В них отражалось смятение и обида.

— Ох, Рон, — Гермиона бросилась к юноше, — прости, я не знаю, что на меня нашло. Просто я испугалась за Гарри и… Я не знаю, как объяснить. Просто поверь. Я не хотела вас обидеть. Я вас очень люблю. Правда. Вы для меня самые дорогие.

Рон притянул девушку к себе и, неловко обняв, начал гладить по волосам.

— Все хорошо. Не расстраивайся. Я не обиделся.

— Спасибо. — Гермиона сделала шаг назад и опустила взгляд.

— Эй! — Рон взял ее за подбородок. — Ты ничего не скрываешь?

— Нет! — Гермиона постаралась как можно честнее посмотреть ему в глаза.

Девушка сделала шаг назад и отвернулась к окну.

— Рон, идет война. Неявная, непонятная, невидимая. Я просто испугалась того, что может случиться. Гарри… Как мы будем без него?

— Мы не будем без него, — не очень уверенно произнес Рон.

Девушка усмехнулась. Наступила тишина. Два студента со значками старост на школьных мантиях молча смотрели в окно на пробегающий пейзаж.

— Я тоже боюсь, — внезапно произнес Рон. — Гарри очень изменился. Иногда я не понимаю, о чем он говорит, чего хочет. Я тоже боюсь, что он выкинет глупость. Убьет Малфоя, например.

Рон усмехнулся.

— Рон, не шути так, — попросила Гермиона.

— Да ладно, — юноша попытался улыбнуться. — Скажешь, Хорек этого не заслуживает? Из-за него погиб Сириус. Гарри никогда ему этого не простит.

— Сириус погиб не из-за него, а из-за его отца.

— Какая разница?

— Думаю, да.

Рон оттолкнулся от стекла и кивнул головой в ту сторону, в которую они шли.

Гермиона, не глядя на него, пошла по коридору. Прислушиваясь к стуку колес, девушка размышляла над словами друга. Да! Именно так все и выглядело. Сын в ответе за своего отца. Он точно такой же. Именно так бы она и думала, если бы перед глазами не встала сцена: красивый мужчина наотмашь бьет по лицу удивительно похожего на него юношу.

«Мой сын странный человек». Тот же мужчина задумчиво роняет слова в темноту за окном.

Гермиона бы так же, как и Рон, ненавидела Драко Малфоя. Вот только беда в том, что в ее жизни был день, заставивший ее мир перевернуться с ног на голову и другими глазами взглянуть на Драко Малфоя. Нет! Гермиона ни за что бы не сказала, что они ошибались эти шесть лет, считая Малфоя мерзким гаденышем. Они были правы. Он был именно таким. Но реальная жизнь вдруг оказалась куда сложнее и имела намного больше оттенков, чем такие привычные: черный и белый. Оказалось, жизнь имеет еще и серый цвет. Цвет глаз Драко Малфоя. Он действительно был высокомерным, жестоким и эгоистичным, привыкшим унижать, причинять боль, заставлять плясать под свою дудку. Но это была лишь вершина айсберга. За одни сутки Гермионе довелось увидеть хотя бы одним глазком, что находится за этой маской равнодушия и пренебрежения. Открытие потрясло. Гермиона думала об этом, не переставая. Просто под маской оказался… человек. Да, необычный, с перевернутыми ценностями, но… человек. А человек не может быть жесток сам по себе. Для всего в мире есть причина. Даже Том Редлл стал таким чудовищем потому, что от него отказался самый близкий человек. Отец бросил своего еще не родившегося ребенка. Чего можно было ожидать от мальчишки, страдающего в приюте? Благодарности? Доброты? Сердечности? Откуда он мог их взять, если ни разу не видел ни одно из этих проявлений.

Гарри. Он вырос в ужасной семье, его детство было кошмаром. Гарри был добрым и кротким мальчиком? Покажите хоть одного, кто подтвердит эти слова. Лет до тринадцати, может быть. А потом… Нет! Гарри тоже мог быть жестоким и злым. Другое дело, для изощренной жестокости ему не хватало воображения. Его жестокость была прямолинейна и выражалась во вспышках гнева и раздражения на близких людей. Такая невеселая статистика.

И был Малфой. Откуда ему было научиться любви, участию, нежности? За несколько часов в его доме Гермиона поняла, что там просто не знают таких слов, не то что чувств. Была Нарцисса, но эту противоречивую женщину Гермиона не могла понять и охарактеризовать. К тому же, судя по всему, ее близость с сыном была так нова и свежа, что вряд ли могла оказать сильное влияние на его воспитание.

Разве может она теперь судить Драко Малфоя? Он вызывал сочувствие и жалость. Да еще в свете обещания данного Дамблдору… Гермиона не могла согласиться с Роном. Внешне должна, чтобы никто ничего не заметил, прежде всего сам Малфой, а в душе… В душе уже начали происходить необратимые изменения.

Девушка открыла дверь в соседний коридор, и ушей тотчас достиг невообразимый шум. Она сделала еще пару шагов, и источник шума обнаружился. В середине тесного коридора сцепились две мальчишеские фигурки. Они дрались отчаянно и молча, а рядом верещала и причитала стайка девчонок.

— Десять балов с… — громогласно начал Рон и осекся, поняв всю глупость своей фразы, — дрались первокурсники, которые еще не принадлежали ни к одному из факультетов. Но не тут то было, Рональда Уизли такими пустяками с толку не собьешь, — …будут сняты с факультета, на который попадет каждый из вас.

Никакой реакции. Рон оттолкнул Гермиону и схватил одного из мальчишек за шиворот, оттянув его от противника. Это не возымело действия. Гермиона поспешила на помощь. Она схватила за плечи второго мальчишку, который успел подняться на ноги. Мальчишка начал отчаянно вырываться, и девушке пришлось встряхнуть его как следует.

— Что здесь происходит? — тоном профессора Макгонагалл обратилась она к дерущимся. Щупленький темноволосый мальчишка, которого держал Рон, прекратил вырываться и насупился. Но промолчал. Зато рыжий сорванец улучил момент и вырвался из рук Гермионы. Он бросился вперед, пытаясь пнуть соперника.