Цвет Надежды

Вереница гриффиндорцев потянулась по коридору. Рыжая шевелюра Брэнда вскоре скрылась за поворотом. Блез отвернулась к окну. Почему сегодня такой плохой день? Поссорилась с Драко, теперь еще это идиотское распределение. Девушка медленным шагом направилась в сторону подземелий Слизерина. Она шла не спеша, разглядывая картины на стенах. Странно. Она прожила в этом замке шесть лет и не видела и десятой части картин. Просто никогда не обращала на них внимание. У одного из гобеленов Блез остановилась. Странный это был гобелен. В отличие от всех остальных в Хогвартсе, изображенная на нем сцена была неподвижна. Шесть оскаленных гончих псов навеки замерли перед последним прыжком. Последним для красивого самца-оленя, который несколько веков оглядывался на своих преследователей. Блез подошла ближе. Ей показалось, что стоит один раз моргнуть — и сцена оживет. Стая псов набросится на красивое животное. То, что у оленя не было никаких шансов, было понятно даже Блез, которая совсем не разбиралась в охоте. Просто от полотна веяло отчаянием и безысходностью. Кто нарисовал его? Почему оно неподвижно? Чья рука гуманно заставила шестерых вестников смерти навеки замереть перед последним прыжком? Девушка резко отвернулась от гобелена, почти ожидая услышать яростный лай за своей спиной. Она быстрым шагом пошла по коридору. Ей отчего-то стало не по себе. Почему-то в этом олене она увидела… Драко Малфоя. Человека, который все еще старался совершить свой отчаянный прыжок к спасению, но уже понимал, что ничего у него не получится. Блез слишком любила его, чтобы не чувствовать его смятение и недоумение. Что-то начинало происходить. И в центре всего этого сумасшествия находился единственный близкий ей человек. Борьба была неравной. Девушка это понимала. Как понимала она и то, что Драко Малфой уже выбрал свой путь. Он слишком упрям, чтобы понять, что этот путь ведет в пропасть. И больше всего Блез боялась не того, что с ним что-то случится. Это была аксиома. Она боялась того, что ее не будет рядом в этот момент. Волк-одиночка, который никогда не позволит кому-то оказаться рядом в трудную минуту. Блез на секунду зажмурилась. Она не знала, что делать. Сейчас оставалось просто ждать, пока они сделают свой ход. Охотники. Вестники смерти.

Блез подошла ко входу в гостиную и только тут поняла, что у нее есть неплохая перспектива провести ночь так, как обещал первокурсникам Уизли. Она не знала пароля. Девушка усмехнулась.

— Свет, — тихо произнес голос у нее над ухом, заставив вздрогнуть.

Дверь в гостиную медленно отворилась.

— Странный пароль, — произнесла Блез и повернулась к Драко Малфою, который медленно вышел из тени.

— Смешно получилось. Мы придумывали пароль в коридоре после ужина. Пэнси сказала: «Свет». Я тут же произнес заклинание, чтобы записать пароль, а Пэнси добавила: «Свет они могли зажечь? Ни черта не видно!». Но к тому времени слово уже стало паролем. Так что…

Блез улыбнулась.

— Действительно смешно. А что? Мне нравится. Навевает оптимистические мысли.

— Точно.

Драко тоже слегка улыбнулся. Девушка посмотрела в его глаза. Он растерян и расстроен и изо всех сил старается скрыть это. В этом весь Драко Малфой. Только от нее невозможно укрыть что-то, что касается его чувств. Блез уже повернулась в сторону двери, когда он тихо окликнул девушку. Она медленно обернулась и задохнулась от неожиданности. Как редко он это делал! В левой руке юноша держал серебряную розу.

— Это тебе, — чуть улыбнувшись, произнес этот невообразимый человек.

Блез протянула руку.

— Осторожно, она очень колючая.

— Прямо как ее создатель.

Драко снова улыбнулся.

— Почему всегда серебряная? — задала Блез вопрос, который беспокоил ее с собственного пятнадцатилетия.

Тогда впервые Драко Малфой подарил ей цветок — удивительно красивую серебряную розу. Позже он признался, что наколдовал ее сам. Он вообще часто делал ей подарки. Духи, украшения, всякие безделушки. Когда они вместе оказывались в каком-нибудь магазине, он всегда покупал ей подарок. Однажды Блез сказала ему, что это совсем не обязательно. В ответ на это он типично по-малфоевски небрежно передернул плечом и сказал, что ему так хочется. Он почему-то считал, что она любит подарки. Действительно, она их любила. Особенно те, что дарил ей он. Но, если бы красавицу Блез Забини кто-то спросил о самом дорогом для нее подарке, она бы без запинки ответила, что это простая серебряная роза, которую мог подарить только один человек. Потому что больше никогда и нигде Блез не видела серебряных роз, хотя розарий Нарциссы Малфой мог поспорить с любым другим по количеству сортов и разновидностей этого колючего и прихотливого цветка. Серебряных роз не было. Их могло породить только воображение этого странного юноши. Почему именно этот цвет?

— Другой у меня никогда не получался, — с чуть смущенной улыбкой сделал шокирующее признание Драко Малфой.

Блез кивнула и прижала нежный бутон к губам. Пусть у него будет миллион любовниц. Пусть он дарит им горы безделушек. Блез всегда знала, что она особенная. Никто из этих девушек никогда не прижмет к губам бутон серебряной розы. Она это знала наверняка.

— Может, войдем? — Драко кивнул по направлению к гостиной.

Блез шагнула внутрь.

Гостиная была пуста. Все разбрелись по комнатам распаковывать вещи и делиться впечатлениями. А он дождался ее возвращения. Это оказалось жизненно важным для нее. Блез резко развернулась на каблуках и встретилась с усталыми серыми глазами.

— Тебе нужно отдохнуть.

— Да, наверное.

Он устало провел по лицу. Только тут девушка заметила, что бинт на его руке весь пропитан кровью. Блез охнула и схватила его за руку.

Она посмотрела в его глаза. Он ничего не сказал.

— Пойдем.

Девушка решительно потащила его к комнате старосты юношей.

Драко произнес пароль, и они вошли внутрь.

— Раздевайся, — строго проговорила она.

— Ого! Вот это да. Похоже, ссоры идут тебе на пользу.

В его глазах заплясали чертики.

— Драко, я серьезно.

Он усмехнулся и снял мантию, затем свитер, оставшись в одной футболке.

Блез открыла сумочку и извлекла из нее тюбик с зеленоватой мазью.

— Что это за гадость? — подозрительно сощурился Драко Малфой.

— Этой гадостью я тебя сейчас буду мазать.

— Можешь протестовать сколько угодно. Мне дала эту мазь Нарцисса.

Это заявление его немного успокоило. Он обреченно вздохнул и начал снимать бинты. Они присохли и, отрываясь, открывали едва зажившие раны.

— Драко, тебе нужно к мадам Помфри.

— Чтобы вся школа завтра это обсуждала? Нет уж.

Блез поняла, что спорить бесполезно. Она сходила в ванную комнату. Наколдовала емкость, наполнила ее теплой водой, подумала — и наколдовала бинты.