Ник Перумов - Имя Зверя. Том 1. Взглянуть в бездну

– А то, дорогой мой паладин, что всё это с самого начала было задумано в Некрополисе. Всё, с самого начала.

– И они, – Тёрн не скрывал иронии, – отправили особую, накачанную специальным эликсиром Гончую?

– Именно.

– Но что же это за эликсир? И почему его нельзя было дать, как ты говоришь, каждой Гончей? Мы встретились со Стайни уже много времени назад – с ней ничего не случилось, она свободна, отрава Мастеров Смерти ей больше не нужна… Я не понимаю тебя. Или, Алиедора, ты ошибаешься, и бывшей Гончей и впрямь просто очень-очень повезло.

Я не верю в такое везение, подумала Алиедора, сохраняя презрительное молчание. Твою Стайни специально готовили. И специально отправили туда. Вот только зачем?.. И что это за эликсир? Что-то необратимое? Медленно разрушающее всё тело? Или – стоп! – что он там говорил насчёт мэтра Ксарбируса?

– Что с ней сделал тот алхимик? Что он сделал с… – слово далось не сразу, – с бывшей Гончей?

Гончие не бывают бывшими. Когда она станет королевой Некрополиса, это сделается непреложным законом, и никакие посторонние «мэтры» ничего не смогут изменить. Гончая-предательница должна умереть в жутких муках и быть зомбирована. Точка.

– Очистил ей кровь. – Даже во тьме Алиедора уловила, как Тёрн с некоторым недоумением пожал плечами. – Вырезал вшитые скляницы с эликсирами. Вылечил её, одним словом.

– Ну вот тебе и ответ, – с торжеством бросила Алиедора. – Стайни должна была умереть или переродиться во что-то иное, но твой Ксарбирус её спас. Ну и ты, паладин, конечно, тоже приложил руку. И что же, у тебя не шевельнулось сомнения? Ты же знаешь, что такое Игла-до-Сердца!

– Я помогал раненой. Для сомнений это не место и не время.

– А потом? Неужели не задумался?

– Нет. Я не оскорбляю своих друзей и спутников пустыми подозрениями.

«И как это они ещё не воткнули тебе нож в спину?» – удивилась про себя Алиедора.

– Это всё равно ничего не изменит в наших делах, – упрямо продолжал дхусс. – Какие бы планы ни строил Некрополис, они давно рухнули. Стайни свободна от яда. Она больше не Гончая. Она человек.

Алиедора ничего не ответила. Ты не знаешь Мастера Латариуса, хотелось сказать ей. Ни один его план никогда не был «просто планом». Всегда имелось второе, третье, четвёртое или даже пятое дно; всякое дело было лишь частью некоего куда большего предприятия.

Итак, Некрополис уже давно тянул руки к тебе, Тёрн. Или к этой сидхе. Или к вам обоим вместе, подгадав так, что вы окажетесь в одной связке. Хотя ведь и я не получала приказов на что-то решительное, только следить за тобой и твоим отрядом, ничего больше. Проклятая клетка! Ничего, ничего, дай только мне выбраться на свободу, и я покажу этим фереальвам и роллэ, что такое Гончая Некрополиса!

У тебя нет эликсиров и негде восполнить запасы. Ты уверена, что уже стала той самой Гончей , что не нуждается ни в какой алхимии?

Увидим, посулила Алиедора самой себе. Увидим. Я должна.

Дигвил Деррано, старший сын и наследник сенора Деррано, владетеля замка Деркоор и одноименного сенорства, помирал от скуки. Место для сего достойнейшего занятия он избрал самое что ни на есть подходящее – в роскошно разубранном покое, где меж снежно-белых колонн спускались серебристо-лиловые шпалеры с вытканным на них золотым гербом Навсиная. В ногах резной козетки красовалась нетронутая ваза с фруктами, припорошенными самым настоящим снегом. Дигвил покосился на вазу и вздохнул – снег в ней не таял.

Всюду магия. Дигвила от неё уже тошнило. От не требовавших масла светильников, вспыхивавших при приближении к ним и гаснувших, стоило лишь отойти на несколько шагов; от летающих столов и столиков, от крутящихся в воздухе ни на что не похожих конструкций из золочёных спиралей и сверкающих самоцветов. Тошнило от прилизанных, умащённых благовониями магов в чистеньких одеяниях до полу, какие благородный дворянин наденет разве что в храм на самый большой праздник, день обретения Книги Прокреатора. Тошнило от их манеры говорить, от навязчиво пихаемых в глаза роскошных наверший – свои посохи маги украшали что купец лавку перед осенней ярмаркой, так же ярко, кричаще и безвкусно.

Нет, ему не чинили «неудобств телесных», как выразился бы мэтр Бравикус. Дигвил сытно ел, спал на мягких постелях, однако надзор за ним оставался неусыпным и постоянным.

Что от него хотят, молодой дон понять не мог. Чародеев больше всего занимала его беглая невестка, Алиедора Венти, однако толку тут от него оказалось мало. Их пути пересеклись один-единственный раз – в тот страшный день, когда попавших в плен защитников Долье зомбировали в столице Некрополиса.

Да, он остался жив и свободен только благодаря Алиедоре. Ей, кого навсинайские маги ничтоже сумняшеся именовали «ведьмой».

От рассказов о невестке его тошнило тоже. Маги заставляли его вспоминать мельчайшие подробности – что она ела, как проводила время, чем забавлялась, с кем дружила, с кем говорила, как, когда, при каких обстоятельствах…

Маги напрасно тратили время, не сомневался Дигвил. Если что и проклюнулось в неугомонной Алли, то уже после её бегства. Может, его идиот-братец что-то сместил, сдвинул, разбудил своими плётками и розгами – кто знает? Ответа нет и быть не может, чародеи зря бьются головами об стену.

Меж тем в Долье и Меодоре продолжалась война, но уже какая-то вялая, словно и та и другая стороны добились желаемого и теперь просто не давали супу остыть в котелке. Мастера Смерти прочно удерживали Долье, ударные отряды зомби шарили по Меодору, чиня разор и опустошение в и без того почти обратившейся в пустыню стране, особенно на западе, ближе к Реарским горам. На востоке, у моря, поневоле вставшие плечом к плечу дольинцы и меодорцы держались крепко. Его величество король Семмер, правитель Долье, лишившийся своего исконного владения, принуждённо объявил Меодор новой столицей «объединённой державы». Большинство коренных меодорских родов присягнуло новому хозяину; малая толика несогласных ушла на север, в Доарн.

Страшная зима миновала, но и лето, насколько мог судить Дигвил, не принесло облегчения родным краям. Что творилось на занятых мертвяками землях, он не знал, – чародеи Навсиная, если и обладали подобными сведениями, делиться ими со своим невольным гостем отнюдь не спешили.

И чем дальше, тем сильнее становилось необорное стремление: бежать. Бежать туда, где его соратники до сих пор удерживают меодорские стены, раз уж не удалось отстоять Симэ и иные твердыни Долье. Там, где жена, донья Ютайла, где дети, где отец и где мама, где остальная семья – если, конечно, им удалось вырваться из убежища, спрятанного в отрогах Реарского хребта.