Юрий Никитин - Ютланд, брат Придона

Ютланд подумал и тоже вяло сказал, что ага, как здорово, надо же, если так принято, да и в самом деле Тугарин не смотрится дедом, под слоем жирка чувствуются мощные и тугие мышцы.

На столе появлялось жареное, печеное, вареное, все со специями, разжигающими аппетит горькими и пряными травами. Для Ютланда почти в диковинку, он ел их сперва потому, что надо, потом разохотился, и взгляд Тугарина потеплел, все любят, когда гости не откушивают, а лопают, а еще лучше, если жрут.

Когда принесли в конце травяные отвары, а также легкое вино, Аксиал начал расспрашивать о правлении Серого Чародея, сильно ли угнетает простой народ, как на узурпацию смотрят другие города, но Тугарин лишь сдвинул плечами.

– Спроси чего проще, – предложил он. – Как будто овцам не все равно, кто их стрижет!

– А знатные люди?

Тугарин покачал головой.

– Даже им все равно. Их интересы он нигде не задел, понимаешь?.. А Ясная Зорька не сумела ни прорасти родственными корнями в их среду, ни завести крепкую дружбу. А Серый Чародей городу даже пользу принес…

– Какую?

– При нем все ворье притихло, – сообщил Тугарин. – Он как-то заранее знает, когда замышляется ограбление, и когда воры прибывают на место, их там уже ждет стража. После того, как повесил десятка два самых дерзких и неуловимых, остальные то ли пошли работать, то ли перебрались в другие города. А что вам там дался этот Серый Чародей? Не все ли равно, кто правит? Да по мне пусть бы даже дивы его захватили, лишь бы нас не трогали и жить не мешали!

Аксиал к удивлению Ютланда поддакивал, кивал, поднимал чашу с вином в знак полнейшего одобрения, но все косил блудливо в сторону открытой двери, где иногда мелькают женские платья.

Ютланд спросил наконец сам:

– Серый Чародей живет во дворце? Там же, где и правительница?

Тугарин кивнул.

– Там… Постой-постой, что-то ты чересчур какой-то… Тебе сколько стукнуло?.. Правда?.. А такой серьезный, что просто мухи дохнут. И смотришь волком. Вы что-то пришли у него просить?

Ютланд не успел открыть рот, Аксиал толкнул его под столом и сказал с веселым смехом:

– Не совсем.

– А что?

– Наоборот, дать.

Тугарин хохотнул.

– А-а-а, тогда все в порядке. Серый Чародей подарки любит! Только если не то принесли, он будет лют… Он только взглянет на кого, сразу видит насквозь…

– Гм, – сказал Аксиал, – тогда это не годится…

– Так что все-таки задумали?

Аксиал сказал невинно:

– Да вот замыслилось нам явиться к нему и побить всю посуду на столе, ха-ха!

Тугарин тоже расхохотался.

– Да, хорошее желание. Посуду в чужом доме бить так приятно! Плохо, что иногда зачем-то бьют и в твоем. Да только к Серому так просто не зайдешь.

– А как не просто? – полюбопытствовал Аксиал.

– А никак, – объяснил Тугарин.

– Что так?

– Посетители ему не нужны, – сказал Тугарин, – он и так узнает, что у него в городе. И вообще ему его нечестивое колдовство больше нравится, чем поклоны придворных подхалимов. Он и правителем стал для того, как говорят, чтобы больше возможностей для занятий черной магией было.

Аксиал сказал задумчиво:

– Значит, во дворец никак?

– Дворец охраняют чародеи попроще, – сказал Тугарин снисходительно, – но все же достаточно могучие… А как же иначе? Правитель должен держать между собой и народом охрану. Все пространство перед дворцом просматривается во все стороны. Муравей не проползет незамеченным!

Аксиал вздохнул.

– А как же туда попасть?

Тугарин весело заржал.

– Все еще не отказался от идеи лично поклониться Чародею?

– Ага, – сказал Аксиал, – поклониться.

Молодая женщина внесла новый кувшин с вином, игриво стрельнула в Аксиала хитрыми глазами и ушла, вихляя бедрами. Аксиал не успел даже рот открыть, не то что заикнуться насчет того, чтобы налила гостям собственноручно.

Тугарин сказал ехидно:

– Есть один путь, но он тебе не понравится.

– Что за путь?

– Через тюрьму, – сказал Тугарин с издевкой.

Аксиал зябко передернул плечами.

– Нет, благодарю.

– Я ж говорил!

Ютланд посмотрел на одного, на другого, Тугарин вроде бы намекает на что-то конкретное, поинтересовался осторожно:

– Через тюрьму… это в каком смысле?

Тугарин хохотнул.

– В прямом, – ответил он. – Смотри в окно, видишь на той стороне площади мрачное здание из крупных камней? Набито сверху донизу, еще и под землей четыре этажа с темницами. Говорят, Серый Чародей туда приходит подземным ходом ежедневно. Вернее, еженощно. Вроде бы сам любит пытать и медленно убивать пойманных с поличным преступников, дабы другие боялись и не преступничали, но я думаю, что таким способом увеличивает свою мощь некроманта.

Ютланд подумал, лицо стало мрачным, поднялся, злой и собранный.

– Тогда не будем медлить.

Аксиал смотрел с недоумением, потом вскрикнул:

– Что?.. Ты с ума сошел! Я не собираюсь попадать в тюрьму!

– А я и не просил, – ответил Ютланд. – Аксиал, ты и так сделал для меня больше всех людей на свете. Дальше я сам.

Он снял с пояса дубинку, поставил ее стоймя в угол. Аксиал качал головой, а Ютланд быстро вышел из комнаты. Тугарин в недоумении посмотрел на Аксиала.

– Что с твоим слугой? Какие-то странные у него шуточки…

– А у него на месте юмора вообще пропасть, – сказал Аксиал горько. – Мрачный, будто всех на свете потерял.

Конь спал, тихо похрапывая, хорт поднял голову и очень внимательно посмотрел на Ютланда.

– Спи-спи, – произнес тот шепотом и прошел мимо.

Хорт уронил голову на лапы и заснул снова, только на этот раз по-щенячьи свернулся в клубочек.

На улице тепло и солнечно, открыты все лавки, народ выглядит мирным и ленивым. Городская стража еще не попадалась, если страшная слава Серого Чародея действует лучше их копий, то можно и посидеть в корчме вместо унылого хождения по улицам.

Никто не выглядит несчастным или угнетенным, Ютланд вспомнил слова Тугарина насчет беспощадности Серого Чародея к ворам и разбойникам. Простым людям, как и торговцам, всегда есть что терять, но лев мышей не давит, мирными да спокойными чародей не интересуется…

На одном перекрестке двое музыкантов устроили представление, народ окружил их плотной толпой. Ютланд остановился и прислушался. Один из играющих на дуде отнял ее от губ и запел красивым чистым голосом, лицо обращено к небу, а слова показались Ютланду знакомыми…

Он стоял и слушал рвущую душу песню, сердце застучало чаще, кулаки сжались до скрипа, а в глазах начинали закипать злые слезы.

Эти песни, как говорят, поют в Куявии, в Вантите и даже в Славии, хотя насчет Славии никто ни в чем не бывает уверен, никто не заходил в ее леса дальше самого краешка. И только в Артании знают, что их сложил неистовый Придон, обезумевший от дикой и непонятной любви к дочери куявского тцара.