Юрий Никитин - Ютланд, брат Придона

Она распахнула ротик, он видел по ее лицу, что ничего ласкового не услышит, и решительно сунул палец в кольцо, отбросив все страхи.

Со всех сторон ударили жаркие фонтаны пурпурного пламени. Мелизенда охнула и закрыла ладошками глаза, успела ощутить жар, однако он тут же исчез, вместо сухого горячего воздуха она хватила раскрытым ртом холодный и влажный, полный сырых запахов леса.

Со всех сторон окружили неслыханно огромные деревья, чудовищно толстые, а высокие настолько, что едва видела даже низкие ветви, вознесенные почти на высоту облаков.

С четвертой стороны за стволами деревьев виднеется характерное для приюта странствующих строение, забор, большая коновязь, пара сараев, конюшня, а дальше еще несколько домов.

– Вот тебе и постоялый двор, – буркнул он, но она уловила в его нарочито ровном голосе смятение. – Все правильно…

– Что правильно? – вскрикнула она. – Что правильно?

– К Вантиту ближе, – пояснил он. – Или ты против?

Она зашипела, как разъяренная кошка:

– Откуда я знаю, что ближе? Это, наверное, вообще Славия! Разве она по дороге?

– Тебе же сказали, – сказал он отрывисто, – по прямой только птицы могут в твой Вантит. Или добудешь нам крылья?

Она фыркнула рассерженно:

– Были бы у меня крылья, я бы и без тебя!

– И хорошо бы, – сказал он. – Пусть бы тебя вороны заклевали по дороге, я не виноват.

Она поперхнулось новой ядовитой репликой, ворота постоялого двора оказались закрыты, но этот худой коняга разогнался, ударил копытами в землю и взлетел в страшном прыжке.

Она вспикнула и вцепилась в пастуха, забор разом провалился вниз, верхушки заостренных кольев промелькнули под копытами и остались позади.

Алац грянулся всеми четырьмя ногами в утоптанную до твердости камня землю, Мелизенду точно выбросило бы, не уцепись она за Ютланда, он вообще не шелохнулся, конь пробежал рысцой к коновязи и остановился.

Мелизенда поискала глазами хорта, но тот, видимо, перепрыгнул еще раньше, уже вертит хвостом у крыльца, когда оглянулся, она вздрогнула при виде адских огней в глазах, а когда он оскалил зубы в улыбке, она вздрогнула и постаралась не смотреть на эти чудовищные ножи.

– Ну и щеночек, – проговорила она дрожащим голосом. – В каких это горах такие водятся…

– В тех, – ответил он насмешливо, – где вожусь и я.

К ним никто не вышел, Ютланд спрыгнул, протянул руки Мелизенде. Она так устала, что упала ему на грудь. Он от неожиданности задержал ее на руках, затем медленно и без усилий опустил так осторожно, что она едва ощутила под башмачками землю.

– Пойдем, – сказал он неожиданно грубо.

Ступеньки заскрипели под его нарочито широкими шагами. Дверь распахнулась от по-мужски грубого толчка, Мелизенда побежала за ним, опасаясь, что исчезнет там и забудет о ней, а она останется голодная и холодная со страшным черным конем и еще более страшным черным хортом.

В харчевню ведут три ступеньки вниз, зал просторный, за столами шумно пируют воины, голоса громкие, решительные, грубые, перед каждым чаша или кубок с вином, лица уже раскраснелись, кое-кто и пояс расстегнул.

Свободных столов только два, Ютланд сразу направился к ближайшему. На него никто и не повел глазом, хотя на Мелизенду двое мужчин мельком оглянулись.

К столу долго никто не подходил, Ютланд повертел головой, потом увидел, что даже хозяин постоялого двора с умильной улыбочкой то и дело подбегает к одному из столов, кланяется и лично наливает из кувшина вино двум крупным мужчинам. Слуги торопливо носят к тому столу жареных гусей, перепелок, принесли бараний бок с кашей, сдобные пироги…

Мелизенда проговорила надменно:

– Это что еще такое? Я принцесса…

– Не здесь, – шепнул он. – А вот они – принцы.

Она удивленно вскинула брови.

– Вот те двое мужланов – принцы?

– Принцы войны, – уточнил он.

Лицом к нему за столом степенно насыщается великий Энчи, в одной руке двуручный меч, в другой – чаша с красным вином, а справа и слева две полуголые красотки, что стараются привлечь внимание героя, ведь у него и золота много, и редких украшений, да и дети от героя могут стать тоже знатными и прославленными бойцами.

Боком к Ютланду расположился второй герой Артании, Великий Воин, так всегда его называют, Гонгрена. Еще молодой, не расстающийся с двуручным топором, в великолепных куявских доспехах, которые носит с гордостью, так как снял с поверженного им богатыря, который одним видом ввергал артанских силачей в смятение.

Остальные гуляки поглядывают на героев с великим уважением, разговаривают между собой, стараясь не повышать голоса, а когда встречают прямой взгляд Энчи или Гонгрены, поспешно опускают головы.

Наконец прибежал запыхавшийся слуга, спросил, что желают, но сразу предупредил, что осталось только мясо оленя и немного сыра со вчерашним хлебом.

– Давай, – сказал Ютланд, – мы не привередливые.

Мелизенда посмотрела на него с негодованием, громко фыркнула и задрала нос, но в сторону кухни поглядывала с нетерпением.

И все-таки, пока подавали на стол, она ухитрилась заснуть, а очнулась, когда ощутила всем существом приближение огромной и недоброй силы. Ютланд тоже насторожился, все тело напряглось, медленно, по-волчьи повел глазами в сторону входа.

В зал спустился и неторопливо двигался в их сторону крупный человек в темно-зеленом плаще. Капюшон надвинут на глаза, полы спускаются до самой земли, однако Ютланд рассмотрел торчащие справа и слева на поясе рукояти огромных тяжелых мечей.

– Это место свободно? – спросил он сильным, чуть хрипловатым голосом и, не дожидаясь ответа, сел на лавку с той стороны стола. – Спасибо. Здесь хорошо кормят, кстати, хотя подвоза нет…

Ютланд смотрел враждебно, полы плаща теперь распахнулись, оттуда сверкнули золотом очень дорогие латы, ко всему еще и в причудливых выпуклых изображениях сцен битв.

Незнакомец откинул капюшон, лицо суровое и жестокое, губы плотно сжаты, но, перехватив напряженный взгляд Ютланда и перепуганный Мелизенды, сделал попытку улыбнуться.

– Меня зовут Фаремайт, – назвался он сильным, хотя и приглушенным голосом. – Я увидел вас… и что-то меня заинтересовало. Не часто попадаются такие… гости.

Мелизенда с достоинством вскинула мордочку, посмотрела на него свысока, а потом победоносно – на Ютланда. Видишь, дикарь, умный человек издали разгадал в ней высокорожденную. Породу не скроешь, как ни изощряйся, благородное происхождение выдает себя в каждом жесте.

Хмурый слуга принес жареного мяса, сыра и хлеба, обычный набор недорогих гостиниц и постоялых дворов, поставил кувшин с вином и удалился.

– И что так уж заинтересовало? – спросил Ютланд недовольно.