Юрий Никитин - Ютланд, брат Придона

Ютланд развел руками.

– Я плохо разбираюсь в камнях. Захватил все, что попалось.

Сулемайт поинтересовался:

– А как они попали к тебе?

– Что-то было в сумках дивов, – пояснил Ютланд, – которых я убил, что-то собрал по дороге…

– Ты убивал дивов?

– Я не охотился на них, – пояснил Ютланд. – Но если кто-то из них охотился на меня…

– Гм… – проговорил Сулемайт с сомнением, – а как ты мог подобрать камни по дороге? Их находят только в очень опасных землях. За ними отправляются вооруженные отряды…

– Тогда мне просто везло, – пояснил Ютланд. – Я ехал быстро, дивы меня могли просто не заметить. Или не обращали внимания. А еще я прошел по твоим следам.

– И что?

– Кое-что, – объяснил Ютланд, – ты пропустил.

Сулемайт рассматривал камни в нерешительности.

– Это настоящее богатство. Что ты за них хочешь?

– Ничего, – ответил Ютланд просто. – Камни твои, даже если ничем не поможешь. Зачем они мне?.. Я разыскиваю всадника в черном плаще, что скачет по ночам на огромном черном коне… Глаза коня горят, как раскаленные угли, из ноздрей дым…

Сулемайт чуть вздрогнул, отодвинулся. Ютланду почудилось, что щеки ремесленника слегка покрылись бледностью.

– Ты это спросил, – проговорил он медленно, – и я увидел за твоей спиной огромную черную тень, страшную и уродливую… Она тут же исчезла, но в моих жилах остался холод. Сегодня уже не смогу работать, видишь, как руки трясутся?..

– Прости, – сказал Ютланд виновато, – я не знал. Спасибо и… прощай. Вообще-то я надеялся, что ты мне покажешь дорогу в леса Черной Бездны. Кто-то намекнул, что искать лучше там. То ли последний раз там его видели, то ли еще почему… Ладно, забудь. Я отыщу дорогу.

Сулемайт сказал вдогонку:

– Тогда один совет…

Ютланд обернулся у двери.

– Да?

– Спрашивай чаще, – сказал Сулемайт. – Спрашивай всех, а не только чародеев. Не впадай в отчаяние, если не получишь ответа… быстро. Я чувствую нечто черное и опасное за твоей спиной. У тебя трудная дорога, но ты ее одолеешь, если не сдашься. Спрашивай чаще! Ответ может прийти совсем не с той стороны и не от тех людей, от которых ждешь.

Ютланд смотрел на него в удивлении.

– Мне это уже советовали. Но ты так говоришь…

Сулемайт грустно улыбнулся.

– Проверено на своем горьком опыте!

Он отыскал придорожную харчевню, конский повод набросил на крюк коновязи, это ненадолго, хорт хотел увязаться за ним, но Ютланд велел строго стеречь коня, молодой ищщо, могут украсть. Хорт посмотрел с укором, дескать, я тоже молодой, меня тоже могут, но меня тебе не жалко, да?

В харчевне тесно и бедно, аромат похлебки из зайчатины, запахи мужского пота, с десяток мужчин за столами мерно работают ложками и поглядывают на старика в длинном плаще с капюшоном, он сидит за одним из столов и говорит нечто важным и значительным голосом.

Ютланд прислушался, старик явно из колдунов-прорицателей, но вряд ли из сильных, говорит слишком медленно и величаво, сам заслушиваясь своими многозначительными и намекающими на нечто великое словами.

Потеряв смысл с первых же слов, Ютланд начал зевать, колдун говорит не только скучно, но и чересчур туманно, как обычно делают те, кто не желает ничего сказать по сути, но кому важно создать впечатление важности и величественности сказанного.

Судя по лицам, остальные тоже ничего не понимали, но кто же признается в дурости, хотя нет дурости в непонимании набора слов, которые только кажутся важными и таинственными, а на самом деле один мусор.

Ютланд принял из рук хозяйки миску с похлебкой, она положила перед ним хлеб, улыбнулась по-матерински жалостливо, мальчишки должны сидеть дома с родителями, а не скитаться по свету, и ушла, а он принялся за еду, позабыв о прорицателе.

Вылавливая ложкой последние капли, поднял голову, колдуна уже нет, мужики переговариваются о своем, тоже забыв о странном посетителе.

Хозяйка поспешила навстречу ввалившимся в помещение героям из клана «Огонь и Лед», привели их некие Слуй и Бродня, внимание перекинулось на них, Ютланд расплатился и вышел, стараясь двигаться медленно, подражая взрослым, и держаться солидно.

Конь терпеливо дожидался у коновязи, а хорт примчался захеканный, с высунутым языком и торчащими ушами.

Ютланд покачал головой, хорт отбежал, оглянулся, снова отбежал чуть и приглашающе помахал хвостом.

– Иду, – сказал Ютланд, – но если ты ошибся…

Он недоговорил, хорт все равно унесся вперед и не слышит, морда. Улица мирная, дважды попались бабы с ведрами и кувшинами, протарахтела пустая телега, подпрыгивая на камнях.

Хорт остановился возле неприметного домика за высокой оградой из колючих кустов, Ютланд начал осматриваться в поисках калитки, но хорт посмотрел на него и спокойно прошел через неприметное место, где колючие ветки как бы раздвинулись сами.

– Если поцарапаюсь, – сказал Ютланд, – прибью. Или хвост оторву.

Ужасающе колючие кусты, где каждый шип размером с коготь дракона, оказались ласковее молоденькой травы. Ютланд ошалело протиснулся на ту сторону, двор крохотный, в цветах, а домик выглядит так, словно его построили и раскрасили, чтобы дети играли в своем сказочном мире.

Ютланд поднялся на крыльцо, на двери огромное медное кольцо, старинное, в виде большой толстой змеи, кусающей себя за хвост. Он протянул к нему руку, однако кольцо, избегая его пальцев, с силой дважды резко стукнуло в дверь.

Ютланд отдернул руку, в замешательстве замер, прислушиваясь. Хорт заворчал, он стоял на нижней ступеньке и внимательно наблюдал за хозяином.

– Хоть ты молчи, – сказал Ютланд.

Хорт сел, раскорячившись, и демонстративно почесал задней лапой за ухом. Из дома никто не отвечал, Ютланд протянул руку, и кольцо снова дважды постучало в дверь требовательно и с некоторым, как показалось ошарашенному Ютланду, раздражением.

После паузы он хотел было постучать еще, потом напомнил себе, что он все-таки артанин, грубо толкнул дверь, она оказалась незапертой и распахнулась с легкостью.

Сени выкрашены синей и желтой краской, внутри ничего, кроме стен и двери, он быстро прошел к ней и толкнул все так же грубо и властно, как надлежит мужчине.

За небольшим столом перед клеткой с птичкой сидит вполоборота к нему невероятно старый человек, совсем дряхлый, с редкой седой бородой и блестящей лысиной. Только на шее и на уровне ушей остались жалкие белые как снег волоски с дряблой кожей. Даже брови не только выцвели, но и ухитрились облысеть, надбровные дуги совершенно голые, неприятно розовые, а крючковатый нос нависает над верхней губой, выдавая возраст.

Там, в харчевне, Ютланд ничего не смог рассмотреть под надвинутым на лицо капюшоном, но теперь видно, что колдун слишком стар, слишком. Потому, видимо, и говорил там так вяло и невнятно, что его никто не слушал. Возможно, сам не помнит, почему попал в харчевню и что говорил…