Наталья Метелева - Эльфийский посох

Лиэн промолчал, но болтливый вор все не унимался:

— Слушай, брат, а откуда ты так хорошо знаешь горы? Гномы же ненавидят нас. Давно ты у них в друзьях?

— Отстань от Лиэна, Сонил! — зашипела лучница. — Видишь, у него зуб на зуб не попадает, а тут еще ты со своими дурацкими вопросами.

Так паршиво Лиэн еще никогда себя не чувствовал. Не из-за того, что лежавшая на его плече рука Сонила могла оказаться рукой слуги Мортис, а из-за того, что носитель огня Галлеана не должен лгать. А он сейчас обманывал всех. Нет, он честно мерз, и губы его наверняка посинели, как и пальцы, но ведь в любой момент мог согреться сам.

Добило его то, что подошедший Энрах тоже протянул свой плащ:

— Держи. Я не замерзну.

— Спасибо, не надо. Сейчас моя стража, я тоже не замерзну. — Лиэн отошел, воткнул рогатину в снег и привалился к древку спиной, словно к стволу крепкого дуба. Все равно уже все знают, что это не простая палка. Его на мгновение окутало зыбкое синеватое сияние. Под этой завесой можно было и согреться.

— Ну и жуть, — передернулась Тинира. — Ты прямо как покойник!

Знала бы она, как близка к истине!

Лиэн расслабился, позволив себе чуть отогреться, и вдруг поймал прищуренный взгляд лорда. Спину покрыла мгновенная испарина: неужели отец почуял магию Галлеана? Но Даагон тут же отвернулся.

Стражу Лиэн нес вместе с лордом, и это было плохо, потому как в остальные часы тоже нельзя спать: дежурили демон с Тинирой, а потом потенциальный слуга Мортис Сонил с Эостой — не оставлять же их без присмотра. Да и Большая, опять же…

И снова лорд во время стражи наблюдал больше за Лиэном, чем за окрестностями, и юноша сильнее, чем от холода, ежился под его взглядом. Но отец молчал, а сын тем более. А может, Даагон прикидывал, когда удобнее прикончить «друида»? Эта мысль и ожидание неминуемой схватки с отцом изматывали Лиэна сильнее всех остальных бед.

На следующий вечер отряд подошел к ущелью Эха Предков. По его дну, сжатому отвесными стенами скал, когда-то протекала речка, ныне навеки замерзшая, и путь был бы довольно ровным даже при Двух Лунах. И все же Лиэн настоял на привале: слишком удобным казалось это место для ловушки.

Нужно быть совсем уж безмозглым покойником, чтобы не понять, что эльф, данный гномами в проводники лорду, и есть тот самый, кого искали друиды в пещере Раэрта. На подобную тупость нежити Лиэн не надеялся: пустые черепа скелетов хорошо соображали, когда это нужно богине Мортис.

Усиливавшийся ветер и тяжелые тучи, висевшие ниже горных вершин, тоже не нравились проводнику.

— Ночью будет буран. Нас может засыпать, — сказал он.

Даагон покосился на него и лишь молча кивнул в знак того, что услышал.

Словно вняв беззвучной просьбе проводника, он отменил расписание караулов, поставив Лиэна с Эостой, а себя — с Сонилом. Это слегка обнадежило охотника: неужели и отец заметил, что вор только притворяется спящим при Большой?

Когда все притихли, укрывшись от вьюги в небольшой пещерке, где лорд осторожно, чтобы не потрескались, нагрел большие камни, Лиэн направился к выходу, сказав пророчице:

— Ты наружу не выходи, я там один справлюсь.

Эоста вздохнула и остановилась в устье пещеры.

С тех пор как охотник увидел ее в Заброшенной роще, эльфийка изменилась — она осунулась, янтарные глаза потускнели, и вряд ли причиной тому были лишь тяготы пути. Ее словно что-то непрестанно грызло изнутри, и Лиэн заметил, что оракул все реже складывает ладони для молитвы Галлеану и быстро их опускает, как будто уже не надеется, что сможет услышать голос Бога.

— Вот и хорошо. Подержи пока мою рогатину, она мне помешает, — сказал он. — Я чуть дальше пройду, отсюда обзор плохой.

Обзор и впрямь был никудышным — начинался буран, и снежная завеса становилась сплошной. Но магия посоха — это все, чем Лиэн мог незаметно помочь Эосте, чтобы снять иссушающее заклятье Выжженных Земель. Завтра демон возобновит его, но это будет завтра.

И опять Лиэн лгал самому себе — он мог помочь раз и навсегда. Так не пора ли плюнуть на главную цель и вмешаться? А там — будь что будет, хоть последняя руна. Потому что нельзя брать воду из реки, чтобы погасить пожар, и при этом делать вид, что не замечаешь тонущего. Нельзя спасти всех, не спасая каждого здесь и сейчас.

Решившись, он повернул назад — следующая стража как раз Энраха. Посох Духа эльфы и без Лиэна добудут, да и Древо Смерти одолеют. Если смогут найти, конечно.

Из пещеры выбивался тусклый свет, и закутанная в плащ пророчица, стоявшая у входа, прижавшись щекой к его посоху, казалась частью заснеженной скалы. Увидев охотника, она встрепенулась:

— Не делай этого, Лиэн.

— Что, Эоста? — недоуменно нахмурился он.

— Что бы ты ни задумал сейчас, не делай этого. У тебя в глазах смерть.

— Я должен…

— У тебя другой долг.

И Лиэн отступил под ее измученным взглядом. Вернувшись к валунам, прикрывавшим устье пещеры, он встал под ревущий ветер, секущий лицо мелкими острыми льдинками, куда ни повернись. Словно бурю направляла рука враждебного гномьего мага. В ее голосе слышался звериный вой, хотя среди густой снежной каши ничего нельзя было разглядеть на расстоянии вытянутой руки.

В душе эльфа царили такие же тьма и ледяная буря. В бою все куда проще, хотя во время атаки тоже не станешь перевязывать раны упавшего друга, а побежишь вперед, на врага, пока можешь. Вот только что делать, когда другой враг бежит рядом и в любой момент может ударить в спину?

«Помни, остроухий: главная задача! — говорил ученику Раэрт. — Пусть тебя назовут подлецом, трусом, предателем — отряхни слова и иди к цели. Есть долг, а есть высший долг, когда обычные наши мерки становятся узкими щелками, куда входит волос, но не весь человек. Или эльф в твоем печальном случае».

Почуяв сзади движение, Лиэн резко развернулся. К нему подходил Энрах, почти невидимый в темноте.

— Я узнал тебя, носящий личину, — глухо сказал страж.

Лиэн сжал нож.

— И я тебя узнал, носящий чужое тело.

— Оно не чужое, но тебе этого не понять. Почему же ты меня не выдал, если узнал? Думал, я не пойму, кто ты? Спрятался под личиной, — усмехнулся страж. — Не поможет: я тебя сразу узнал, еще на границе. И знаешь, как? По защите разума. Такой больше ни у кого нет.

— Зато ты не сможешь меня подменить.

— Личину не смогу, это точно. И даже истинное лицо вряд ли — у тебя их два, две сущности. Эту метку ты тоже личиной не скроешь, сын Даагона. По крайней мере, от таких, как я.

— Чего ты хочешь, Энрах? Драки? Изволь. Или уйди и оставь отряд в покое.

— На вас всех мне плевать, живите. Но я не оставлю Эосту, а она пойдет до конца.

— Ты ее убиваешь.

Голос стража погрустнел:

— Она сама себя убивает, и я ничего не могу сделать.