Дмитрий Распопов - Осколки сердец

Ал’гиел почувствовал легкое магическое дуновение, поднял голову и посмотрел на одного из воинов охранения деревни. Этого взгляда оказалось достаточно, чтобы Старейшина набросил на себя защитный купол. Глаза воина ничего не выражали, были абсолютно пусты. Увидев реакцию Ал’гиела, воин усмехнулся – скорее даже оскалился – и чужим голосом сказал:

– Старейшина, у тебя ровно два часа, чтобы прийти на место, где изгнали из рода одного известного тебе вампира. Если к назначенному времени тебя не будет, через четыре часа твою деревню постигнет участь первых четырех.

Произнеся эти слова, воин упал на землю. Осмотрев его, Старейшина убедился, что тот всего лишь в глубоком обмороке.

Дурные предчувствия захлестнули его, и он бегом кинулся из деревни, жестами показывая остальным, чтобы не вздумали сопровождать его. Со всей возможной скоростью, которая подобала скорее подростку, нежели Старейшине рода, бежал он к тому памятному месту, куда лет двенадцать или тринадцать назад мчался точно так же, охваченный смертельной тревогой за дочь. Теперь он спешил, до смертного ужаса боясь за деревню. На бегу Ал’гиел думал о том, правильно ли он тогда поступил, шантажируя вампира изгнанием своей дочери. Ведь можно было поселить его недалеко от деревни, контролировать их отношения, и, может быть, они тихо-мирно угасли бы по мере взросления детей. А теперь прошли годы, и однажды сделанные ошибочные шаги привели к ситуации, которая вообще вышла из-под контроля.

Взбесившийся после тогдашних событий вампир сначала уничтожал людские поселения, и его смог остановить только отряд Синих плащей. Теперь же, после двухгодичного молчания, он снова появился, но теперь уже стирает с лица земли эльфийские деревни. От всех этих мыслей Ал’гиелу становилось плохо. Он лично знал Старейшин уничтоженных деревень, а также их магов. Все они были пусть и слабее его самого, но все же достаточно сильны, чтобы остановить отряд вампиров! При мысли о том, что их всех убил один-единственный вампир, о котором он думает, Старейшине было не по себе.

На условленном месте Ал’гиел увидел одетую в длинный балахон фигуру, которая стояла к нему спиной.

«Есть шанс!» – озарило Ал’гиела, и он на бегу выпустил по ней несколько сильных молний и одно копье ветра.

Полностью вложившись в них, он опустошил свои резервы, даже не оставив ничего на поддержание купола защиты. Как только купол исчез, лишившись подпитки магической энергии, – объект нападения продолжал стоять как ни в чем не бывало, – Ал’гиел с ужасом понял, что допустил страшную ошибку. Миг – и собственное тело ему уже не подчинялось. Ворвавшийся в сознание чужой разум задвинул искру сознания Старейшины глубоко внутрь, и эльфу оставалось только скрипеть зубами, проклиная себя за то, что так легко попался в чужую ловушку. Не мог враг, уничтоживший стольких сильных магов, быть настолько глуп, чтобы подставлять спину. Неосознанное озлобление на вампира привело к тому, что он так бездарно попался. Старейшина теперь не мог делать ничего иного, как только наблюдать. Оказалось, что разум, захвативший его сознание, что-то ожесточенно ищет, перерывая все накопленные воспоминания. Когда до Старейшины докатились отголоски довольного вскрика, он понял, что вампир нашел то, что искал.

«Теперь он многое знает обо мне, – яростно подумал Ал’гиел. – Этот вампир основательно порылся в моей памяти!»

Чужой разум отошел к границе, за которой не мог больше контролировать тело и сознание, поэтому Ал’гиел поспешил вернуть себе силы, чтобы атаковать чужака.

– Даже не надейся, – раздался рядом скрипучий голос со странным шипением, когда Ал’гиел попробовал на последних крохах энергии выпустить молнию.

Сразу вслед за этими словами чужой разум вновь занял место в его сознании. Старейшина впервые за свою долгую жизнь почувствовал себя абсолютно беспомощным. Через секунду чужой разум снова отошел, позволив Ал’гиелу контролировать тело. Однако понимая, что захватчик может вернуться в любое мгновение, Старейшина замер, стараясь не делать лишних движений.

– Так-то лучше, – снова раздался скрипучий голос. – Давай присядем и поговорим.

Фигура показала на большой камень на берегу реки.

Еще даже не приблизившись к указанному месту, Ал’гиел ощутил исходящий от вампира запах Смерти. Удивленно взглянув на его ауру, он ничего не увидел, но зато заметил странные черные лоскутки, видневшиеся за плечами вампира и свисавшие ниже лопаток.

«Если это не формирование плаща Рыцаря Смерти, то тогда я необстрелянный юнец».

Перед ним стоял нарождающийся Рыцарь Смерти, одержимый манией преследования его дочери.

Не найдя что сказать, Старейшина просто присел на камень. Лица собеседника он не видел из-за низко опущенного капюшона. Ал’гиел ждал, изредка косясь на трепетавшие в полном безветрии обрывки плаща…

– Как вы мне все надоели! – вдруг воскликнул вампир. – Эльфы! Люди! Вампиры! Почему бы вам не прекратить меня преследовать и не дать спокойно жить своей жизнью?! Неужели я так много требую?! Что вам стоило разрешить мне встречаться с Ал’лилель? Тогда не было бы всего того, что произошло! Ведь мы любим друг друга и, оставшись вдвоем, жили бы вдали от всех, никому не мешая!

Вампир после страстной речи замолчал. Поняв, что от него ждут ответа, Ал’гиел попросил:

– Убери капюшон, я хочу видеть лицо того, с кем разговариваю.

Вампир молча скинул капюшон. Ал’гиел едва не отшатнулся, Каин полностью изменился: черные глаза, лишенные белков, седые волосы, грубая, в мелких шрамах кожа. Все, что осталось от некогда понравившегося ему вампиреныша, – это упрямый взгляд и поджатые губы.

– Каин, я не считаю, что неправильно поступил тогда, заставив тебя отказаться от Ал’лилель, – осторожно продолжил Старейшина. – Пойми, я как отец не мог отдать свою последнюю дочь еще одному вампиру.

– Были еще вампиры, которым вы отдавали своих дочерей? – удивленно спросил тот.

Ал’гиел задумался. Он поклялся клятвой звезд Повелителю рода Серебряного Тумана, что никому не расскажет о том случае. Нарушить эту клятву было равносильно самоубийству.

– Да, Каин, были, к сожалению, но это не моя тайна, и я поклялся ее хранить от всех. Если тебе хочется знать, что случилось с двумя моими первыми дочерьми, то спроси об этом у своего отца. Именно ему я их отдал, – тихо сказал эльф.

– Вы отдали своих дочерей моему отцу?! – удивленно воскликнул вампир. – Как это случилось?!

– Спроси об этом у него, – твердо повторил Ал’гиел. – Он единственный, кто может тебе все рассказать. Это он взял со всех нас клятву молчания.

Воцарилась тишина.

– Хорошо, я спрошу, – наконец произнес вампир. – Ал’гиел, я хочу, чтобы вы кое-что сделали для всех эльфов своего королевства. Прошу вас, верните мне Ал’лилель. Вы ее отец, поговорите с ней. Когда мы встретились два года назад, она согласилась стать моей спутницей жизни. Ее никто не заставлял, не принуждал к этому, она сама сказала мне «да». Поговорите с ней, скажите, что я жду ее и мое предложение до сих пор в силе…