Юрий Козловский - Дети Ангелов

Романов кивнул. Еще бы он не помнил! Тогда он пережил немало неприятных минут, потому что пропавший без следа ученый был носителем важных государственных секретов.

– Так вот, по некоторым данным, Лифшиц жив, здоров и работает на Сидорина. Какое-то очень уж важное открытие удалось ему сделать, настолько важное, что тот прямо-таки когтями вцепился в него, спрятав от мира. А Сидорин – гений…

Тут Вансович прервался на миг, потому что Романов поднял на него недоумевающий взгляд. Может быть, собеседник просто перепутал фамилии и хотел назвать гением Лифшица?

– Вы не ослышались. Я имел в виду именно Сидорина. У него есть гениальная способность использовать в своих интересах лучшие качества людей, их способности и идеи. Вот и в этом случае Сидорин сумел создать сплав из идей Лифшица с разработками своих радиоэлектронщиков, и на выходе получил нечто чрезвычайно опасное.

– Что именно? – не выдержал и переспросил Романов.

– Какое-то излучение, способное влиять на огромные массы и на отдельных людей. Может быть, это влияние на психику, на сознание. Может, оно воздействует на организм или даже способно убивать. Этого я точно не знаю. Но достоверно известно, что Сидорин готовит акцию устрашения с применением генераторов излучения, сначала в Москве, а потом… Кто знает, что он сделает потом? Не знаю ни мест установки генераторов, ни частот, ни времени акции. Знаю только, что эта затея чрезвычайно опасна не только для власти, для президента и правительства, но и для всей России. Хоть я цыган, но считаю Россию своей Родиной, желаю ей добра, поэтому и пришел к вам.

– Вы говорили, что у вас есть для меня какие-то практические советы, – напомнил Романов.

– Вы правы. Мне известно, что в Москве и вокруг нее есть воинские части, специализирующиеся на радиоэлектронной борьбе, в частности на радиоэлектронном подавлении.

Романов слушал его с возрастающим изумлением. Это говорит старый цыган, который, судя по досье, ни одного дня не ходил в школу, и неизвестно даже, где научился читать? А Захар тем временем продолжал:

– Так как ни частоты излучения, ни расположение генераторов, как я уже говорил, нам неизвестны, то нужно организовать в этих частях усиленное круглосуточное дежурство, прослушивая эфир на всех диапазонах. При появлении любого непонятного сигнала немедленно глушить его всей мощностью передатчиков. С этой задачей военные справятся. Вам под силу организовать такой приказ?

– Думаю, что да, – ответил Романов, пристально глядя на цыгана. – Но почему вы не предлагаете мне просто арестовать Сидорина, если он настолько опасен?

– Оставьте ненужную дипломатию, Василий Андреевич, – мягко остановил его Захар. – Мы оба знаем, что к нему сейчас не подобраться ни с какой стороны.

Этими словами он окончательно сразил Романова. Действительно, олигарх обставил себя несокрушимыми редутами обороны. Он обладал неприкосновенностью, как член Совета Федерации, хотя почти не появлялся на его заседаниях. Он передал правительству управление несколькими принадлежащими ему прибыльными предприятиями, отчего в бюджет, а особенно в небюджетные фонды поступали значительные средства, и президент теперь стоял за Сидорина горой. Новый премьер тоже не посчитал доводы Романова достаточно убедительными. Поняв, что если он будет настаивать, то может совсем остаться не у дел, Романов прекратил все попытки действовать в этом направлении.

Но каким образом все это может быть известно какому-то цыгану, пусть даже очень богатому и влиятельному?

До Романова в силу специфики работы неоднократно доходили смутные слухи, что в стране с давних пор существуют некие тайные силы, обладающие огромными возможностями, но не подотчетные ни власти, ни спецслужбам. Неужели цыган принадлежит к ним?

То, что Захар сказал ему на прощание, еще больше укрепило Романова в этих подозрениях:

– Если все-таки дело дойдет до силового захвата, я сомневаюсь, что ваши спецназовцы смогут справиться с Сидориным. А у меня есть люди, которые могут то, что не под силу вашим бойцам. Так что обращайтесь в случае нужды.

Когда он ушел, Романов вызвал помощника и приказал расшибиться в лепешку, но узнать все о цыганском бароне Захаре Фомиче Вансовиче. В том, что все рассказанное цыганом – правда, он не сомневался, вот только вся ли? Нужно поставить на уши службу безопасности, но узнать это.

После разговора с помощником Василий Андреевич позвонил секретарше и попросил связать его с приемной начальника генштаба.

Сергей уже неделю находился в Москве, но о Насте по-прежнему не было никаких вестей. Поселили его на втором этаже в гостевом крыле медицинского фонда, по соседству с «дядей Ваней», который жил здесь постоянно. Жуковскому достались апартаменты из двух комнат, санузла и неплохой кухни с набором всего необходимого для жизни, даже большой холодильник был забит продуктами. Двухэтажное здание было лишь верхушкой айсберга. Под ним располагались еще четыре вполне комфортабельных подземных этажа.

Чтобы похитителям легче было его найти, Сергей зарегистрировался в милиции по этому адресу. Степан раздобыл ему номер мобильной трубки олигарха, и Жуковский беспрестанно набирал его, но в ответ слышал неизменное: «абонент отключил телефон». По настойчивому требованию Сергея разыскали Скворцова, он лично поговорил с ним и убедился – тот ничего не знает. И все равно Сергей был уверен, что похищение дочери – дело рук Сидорина. Он пытался извлечь что-нибудь из эфира, но не смог. Это было как в Сети – информация существует, но закрыта паролем, взломать который он не может в силу недостатка опыта. Не смог помочь в этом даже сам Фотиев.

Вместе с Жуковским в Москву из Магадана вернулась вся команда Бойцова, за исключением одного миссионера и трех спецназовцев, которые остались обеспечивать безопасность Веры Жуковской, сходившей с ума от переживаний. Сергей звонил ей по нескольку раз в день, пытаясь успокоить, но не мог сообщить ничего утешительного.

Приехал в Москву даже Андрей Синицын, хотя правила ордена запрещали ему появляться в столице еще неопределенно долго. Он заявил Бойцову, что нарушит любой приказ и скорее выйдет из ордена, чем откажется от участия в поисках Насти. Степан сообщил об этом Фотиеву, и тот скрепя сердце согласился, хоть и понимал причины такого неслыханного неподчинения. Сейчас было не время устраивать внутренние разборки, а наказание строптивца можно отложить на время после окончания операции. Иван Матвеевич ограничился одним условием – Синицын не показывается в городе, а координирует мероприятия по поиску девушки из здания фонда. Все равно кто-то должен был исполнять обязанности диспетчера.