Kagami - Сокровища зазеркалья

А я уже пришел к финишу. Я смирился с тем, что ни чем не могу вызывать симпатии, и это не прибавило мне хорошего отношения к людям. Я перестал чего-либо ждать от них, кроме насмешливых и презрительных взглядов. Поэтому уже несколько минут пялился на лежавший на столе чек и не мог понять, как он здесь оказался.

Мои работники выиграли для меня деньги. Зачем? Я и сам мог бы это сделать, если бы посчитал риск целесообразным. Но я не рискнул. А они — рискнули. Едва ли кто-то обратил бы внимание на то, что одна из отхвативших куш в том забеге — моя наездница. Господи, да посчитай я возможным попросить их, я сам дал бы денег на ставку. Но мне и в голову не могло придти, что хоть кто-то откликнется на мою просьбу. А приказать такое… Я, конечно, тиран и деспот, но, честное слово, не самодур.

— Джесси… — голос почему-то изменил мне, и я почти прохрипел ее имя, — Джесси, почему вы это сделали?

— Чтобы вы купили производителя, — она уставилась на меня честными глазами, не желая понимать, что я имею в виду.

— Джесси, почему вы решили помочь мне? На такой вопрос ты можешь мне ответить?

Девушка замялась и опустила взгляд.

— Тэд попросил?

— Тэд предложил! — оскорблено взвилась она, — И все посчитали, что так будет правильно!

— Почему, Джесси?

— А разве нет? — все больше распалялась девушка, — Вы посмотрите, все наши кобылы взяли призовые места на этом дерби. Еще год-два и Красная Шэрон станет чемпионкой. А может и Протока тоже. Нам нужно хорошее потомство от них!

— Я и так собирался купить производителя, Джесси. И вы это знали. Так зачем собрали деньги на второго?

— Вы собирались купить кохейлана, Марк! А сиглави нам нужен тоже!

— Это ты так решила? — я почувствовал, что начинаю тихо звереть.

Девчонка, конечно, права по всем пунктам, но права решать ей пока никто не предоставлял.

— Нет, босс, это вы так решили. Потому к обоим и приглядывались. Марк, мы просто хотели помочь.

Я вздохнул и прикрыл глаза. Злость прошла, осталась растерянность.

— Почему, Джесси?

— Что "почему"?

— Вот ты лично, почему ты захотела помочь старому, толстому, вечно орущему на тебя хозяину?

— Ну, во-первых, вы не старый.

— Я вдвое старше тебя.

— Подумаешь! — фыркнула эта нахалка, — Вам еще и сорока-то нет. Во-вторых, вы всегда орете по делу. Конечно, могли бы и не орать, а сказать спокойно, но такой уж вы, что ж поделать.

— Весьма великодушно с твоей стороны, — проворчал я.

— Ну и в третьих, по мне так лучше быть крепким подвижным толстяком, чем тощим анемичным доходягой.

— На себя посмотри! Вешалка!

— А что на меня смотреть? Я не доходяга и смотреть на меня особого удовольствия никому не доставит. Ну и последнее…

— Постой-ка, что значит, не доставит удовольствия?

— Бросьте, Марк, мы говорим не обо мне.

— Я — босс. Спросил — отвечай! — я сам не заметил, как опять повысил голос.

— Тиран! — хмыкнула Джесси.

— Какой есть. Отвечай, в чем твоя проблема?

— Нет у меня никакой проблемы!

— Врешь!

— Не вру. Что, если я трезво оцениваю свою внешность и понимаю, что не красавица, это проблема? Еще скажите, что у меня заниженная самооценка! Не дождетесь! Я лучшая наездница в этой стране, и через несколько лет все об этом узнают!

Я вздохнул и снова прикрыл глаза. А что я ожидал услышать? Джесси действительно трудно назвать красавицей. Слишком крупные для маленького личика черты, оттопыренные, не прикрытые коротким ежиком волос уши, непропорционально длинные руки и ноги. И все это при росте четыре фута и десять дюймов и весе 80 фунтов. Она скорее похожа на смешную обезьянку, чем на девушку. Но есть в ней что-то завораживающе милое.

— Хорошо, сдаюсь. У тебя нет проблем. А что на счет меня? Ты вроде не договорила.

— А, не важно, — Джесси махнула рукой.

— Угу, конечно, не важно. Просто тебе нравятся подвижные толстяки, и поэтому ты решила рискнуть своей месячной зарплатой, — я усмехнулся, — Ты пока не привела ни одного достойного аргумента, чтобы я понял причины вашей благотворительности.

— Хорошо, — девушка закусила губу, — Я не знаю, как это объяснить…

— Что именно?

— Вы и лошади.

— Я и лошади? Я люблю лошадей, Джесси. Действительно люблю. В отличие от своих работников, которые вечно норовят навредить моим лошадям своей халатностью или глупостью. Вас я не люблю. Вас я терплю потому, что моим лошадям вы все-таки нужны.

— Я знаю, — Джесси вдруг задорно хихикнула, — Вы прощаете нам наше существование, потому что мы нравимся вашим лошадям.

— И, тем не менее, вы решили мне помочь. Старому толстому скандальному мизантропу, который дает вам право на существование только в угоду своим лошадям. Почему?

— Потому что, если бы не лишний вес, лучшим в мире наездником были бы вы.

— Что?!

— Понимаете, я вас боялась и ненавидела, — затараторила Джесси, заметив, что я опять готов разораться, — Я боялась подойти к вам и попроситься на работу. Целых три дня. А потом я увидела вас на Годзилле. Я — отличная наездница, я это знаю, но, боюсь, так я не смогу ездить никогда. Это органика. Вы не сидите на лошади. Вы сливаетесь с ней. Полностью. Вы с Годзиллой словно становитесь продолжением друг друга. Вы — не человек и конь. Вы человеко-конь. И, если бы вы смогли сесть не на медлительного шайра, а на настоящую скаковую лошадь, вы бы выиграли любую гонку. Потому что вы сами становитесь Годзиллой, делясь с ним своим человеческим разумом. Это чудо. Марк, я знаю, ваша полнота — генетическое отклонение. И поэтому я злюсь на Бога, когда смотрю на вас. Как он мог! Как он мог вложить такой дар в такое тело!

Я вздрогнул от ее резких слов и готов был уже отбрить вконец обнаглевшую девчонку. Я не люблю говорить о своей полноте. Это моя проблема. Только моя. И ни насмешки, ни сочувствие мне не нужны. Все кары небесные могли обрушиться на голову Джесси в тот момент. От лишения премиальных до увольнения. Но… уже набрав полную грудь воздуха, чтобы заорать на маленькую негодяйку, я вдруг увидел слезы в ее глазах. Злые слезы обиды на Бога. Той самой обиды, которую я сам носил в себе большую часть жизни.

Я пригнул голову к коленям и медленно выдохнул.

— Марк, — тихо позвала Джесси.

— Брысь отсюда, — приказал я, не поднимая головы.

— Марк, я вас обидела?

— Джесси, уйди. Просто уйди.

— Но я…

— Ты сказала больше, чем я был готов услышать. Я не в обиде на тебя. Я сам потребовал ответа на вопрос. А теперь уходи. Уходи, пока я не начал на тебя орать.

Лишь через несколько минут после того, как за ней захлопнулась дверь, я поднялся с дивана. Кожаная обивка, распрямляясь, издала протяжный вздох облегчения. Даже мебель не любит толстяков.

Серебряная леди Маргарита

Они — со мной. Почему? Почему они пошли против всех? Я хочу спросить, но боюсь. Наверное, я бы рискнула спросить Ренату. Гектора. Близнецов. Но остальные…