Антон Медведев - Орден Люцифера

Лысый боевик знал свое дело. Илья пытался вдохнуть — и не мог. Затем, когда перед глазами уже начали плавать круги, кое-как задышал — хрипло, натужно. Но прошло еще не меньше десяти минут, прежде чем он смог прийти в себя.

Осознание того, что он проиграл, было неве­роятно мучительным. Нужно выбираться отсюда, но как? Цепи очень крепкие — подергав их, Илья убедился в том, что ему не вырваться...

Он не знал, сколько прошло времени. По ощу­щениям — очень много. Само нахождение в под­вешенном состоянии уже было пыткой, Илья с нетерпением ждал, когда же все это закончится. Знал, что его убьют, и был готов к этому. Желал лишь одного — чтобы это произошло как можно скорее. Поэтому, услышав шаги в коридоре, об­легченно вздохнул.

Это был Виктор. Войдя в комнату, Мастер оста­новился напротив Ильи. В руках он сжимал меч.

— Ну и как ты тут? — спросил он, спокойно гля­дя на пленника. — Не хочешь покаяться?

Илья промолчал. Все слова были бессмыс­ленны.

— Гордый, значит? — Виктор едва заметно усмехнулся. — Это хорошо... — Он медленно вы­тянул клинок из ножен. — Одним из моих учите­лей был японец. Не самурай, но тоже очень достой­ный человек. Именно он подарил мне этот клинок. И очень просил, чтобы я время от времени питал его кровью. Говорил, что сущность оружия — не­сти смерть. И нет для меча худшего наказания, чем стать музейным экспонатом. Сегодня этот меч сно­ва почувствует вкус крови. Как думаешь, чьей? — Мастер быстрым движением поднес кончик клин­ка к горлу Ильи.

Казалось, отточенная сталь едва коснулась кожи. Илья ощутил боль, по шее скатились кап­ли крови.

— Мне наплевать на то, что ты говоришь, — сказал он, с ненавистью глядя на Виктора. — Од­нажды ты все равно сдохнешь. Я жалею лишь о том, что человеком, который отправит тебя в ад, буду не я.

— Красивые слова, — кивнул Мастер и отвел клинок от горла Ильи. — Только все это, Илюша, пустая бравада. Ну, посуди сам: ты в моих руках, я могу сделать с тобой все, что хочу. Твой глупый мо­нах лишился тела. Уж не знаю, где сейчас его душа, в аду или в раю, но это ничего не меняет. Наконец, сейчас сюда приведут священника — последнего из вашей святой троицы, — Виктор самодовольно усмехнулся, увидев, как вздрогнул пленник. — Вы все проиграли, Илья. Мне глубоко наплевать и на монаха, и на священника. Но ты демонстрировал не­плохие задатки, и мне просто жаль с тобой расста­ваться. Гораздо полезнее выбить из тебя всю дурь и снова сделать своим сторонником. Поэтому пред­лагаю в последний раз: скажи, что раскаиваешься. Что осознал свои ошибки. Затем ты докажешь мне свою преданность и спокойно уйдешь домой. На­деюсь, этот урок пойдет впрок, ты станешь самым

преданным моим сторонником. И пусть даже сна­чала эта преданность будет держаться на стра­хе — ничего не имею против. Однажды ты все рав­но поймешь, что я прав. И будешь служить уже не за страх, а за совесть. В качестве примера могу на­звать Натали — она не любит орден и все, что с ним связано. Но это не мешает ей исправно служить нам. Потому что она умная девушка и понимает: друго­го пути у нее нет.

— И как же я должен буду доказать свою пре­данность? — поинтересовался Илья.

— Слышишь? — Мастер поднял палец и к чему- то прислушался. — Ведут священника. Ты отру­бишь ему голову. Уж после такого финала дорога к свету для тебя будет навсегда заказана. Только подумай: одно движение меча — и ты свободен.

— Что-то подобное я и предполагал.

— Так ты согласен?

— Да пошел ты... — презрительно усмехнулся Илья и сплюнул на пол. — И можешь засунуть эту железяку себе в задницу.

— Я бы засунул ее в твою задницу, но не хочу марать благородное оружие... — В голосе Виктора звучало раздражение. — Будем считать, что ты сделал выбор.

В комнату вошел лысый охранник, за ним двое его коллег ввели высокого человека в рясе.

До этой минуты Илья ни разу не встречался с духовником Ольги. Теперь он увидел, что это еще очень молодой человек — лет тридцати, не больше. Чистое светлое лицо, темные усы и борода. Спо­койные глаза.

Руки пленника были скованы наручниками. Его вытолкнули на середину комнаты, взгляды Ильи и священника встретились.

— Простите меня, батюшка... — сказал Илья, глядя ему в глаза. — Это я во всем виноват.

— Ты Илья? — догадался отец Михаил.

— Да. Видите, как все получилось...

— Благослови тебя Бог... — Священник скован­ными руками перекрестил Илью. — И не печаль­ся — ты выстоял, не поддался. И это самое главное. Господь не оставит тебя.

— Из-за меня погибли люди... — произнес Илья и опустил голову. — Может быть, погибнете вы.

— Разве может испугать смерть во имя Христо­во? — Отец Михаил спокойно смотрел на Илью. — Для христианина это не кара, а честь. Что касается твоих грехов, то верь в бесконечную милость Бо- жию. Вспомни разбойника, распятого рядом с Иису­сом, — даже самые страшные грехи не помеша­ли ему войти в Царствие Небесное. И все потому, что он уверовал в Господа. Одна плата для всех: и тем, кто работал целый день, и тем, кто пришел на закате. Так и с тобой: будь верен Господу, и Он о тебе не забудет.

— Мы вам случайно не мешаем? — саркасти­чески поинтересовался Виктор.

Священник повернулся к нему.

— Ты просто не ведаешь, что творишь, — тихо произнес он. — Да простит тебя Бог.

— Ты еще перекрести меня, — холодно ото­звался Мастер. — Глупости все это, батюшка. Ну посмотри — ты в моих руках. Илья тоже. Так где же он, твой Бог? Почему не поможет тебе? Давай, попроси его — пусть земля подо мной разверзнет­ся, или огонь небесный меня поразит. Ну же! По­кажи крепость своей веры! Ведь это твой Иисус сказал, что даже вера величиной с горчичное зер­нышко может сдвинуть горы. А у тебя она навер­няка крепче, верно?

— Мне искренне жаль тебя, — столь же тихо ответил священник. — Ты ничего не знаешь о вере. Служишь Сатане ради благ, которые он тебе дает, и считаешь, что с Богом должно быть точно так же. Исповедуешь философию наемного работника:

служишь хозяину, тот тебе за это платит. Это ты считаешь верой... — Он едва заметно покачал го­ловой. — Только это не вера. Истинная вера осно­вана не на получении благ, а на любви. В тебе любви нет. Есть только холод — твое сердце, как кусок льда. И это очень печально.

— До чего же я устал от всех этих глупостей... — вздохнул Мастер. — Хоть бы раз было что-то но­вое... — Он немного помолчал. — Хочешь, я отпущу и тебя, и этого дурачка? — Виктор кивком указал на Илью.

Отец Михаил не ответил.

— Не веришь? — усмехнулся Мастер. — Зря, я всегда держу слово. Обещаю, что отпущу вас обо­их — если ты отречешься от своего Бога. Не жале­ешь себя, пожалей хоть этого парня. Уверен, тебе это потом зачтется. Давай, всего несколько слов — и вы оба свободны.