Робин Хобб - Странствия убийцы [издание 2010 г.]

— Ночной Волк! — сказал я. — Дай мне встать.

Но он схватил меня за запястье, сжал зубы и потащил подальше от края дороги. Я не знал, что он так силен, или, вернее, не предполагал, что эта сила может быть направлена против меня. Я безуспешно лупил его свободной рукой, все время крича и пытаясь подняться на ноги. Я чувствовал, что по руке течет кровь — в одном месте зуб все-таки пропорол кожу.

Кетриккен и шут кинулись ко мне, схватили за руки и подняли на ноги.

— Он взбесился! — закричал я, когда вслед за ними подбежала Старлинг.

Ее лицо было белым, глаза огромными.

— О волк! — выдохнула она и упала на одно колено, чтобы обнять его.

Ночной Волк пытался отдышаться. Он явно наслаждался общим вниманием.

— Что с тобой случилось? — спросил я его.

Он посмотрел на меня, но ничего не ответил.

Первая моя реакция была очень глупой — я поднес руки к ушам. Но мне не нужен был слух, чтобы слышать Ночного Волка. Он заскулил, глядя на меня, и это я слышал совершенно четко. Просто заскулила собака.

— Ночной Волк! — воскликнул я.

Он попятился, встал на задние лапы, а передние положил мне на грудь. Он был таким огромным, что почти мог смотреть мне в глаза. Я почувствовал далекое эхо его беспокойства и отчаяния, но не более того. Я потянулся к нему своим Даром, но не смог найти. Я не чувствовал никого, как будто все мои спутники были «перекованы». Я оглядел их испуганные лица и понял, что они говорят, нет, почти кричат что-то насчет черной колонны, края дороги и спрашивают друг у друга: «Что происходит?» Впервые речь их показалась мне такой нескладной. Все эти отдельные слова, выстроенные вместе разные голоса, произносящие одно и то же, — и вот так мы общались между собой?

— Фитц! Фитц! — выкрикивали они.

По всей вероятности, это было мое имя, но каждый из моих спутников, произнося его, обращался к своему образу и по собственной причине. Слова были такими странными… Я не мог сконцентрироваться на том, что они пытались передать этими словами. Это было все равно что общаться с чужеземными торговцами — складывать пальцы, кивать, улыбаться или хмуриться и все время угадывать, что на самом деле они хотят сказать.

— Пожалуйста, — взмолился я, — замолчите. Пожалуйста!

Я только хотел, чтобы они замолчали, хотел как-то остановить постоянное движение ртов. Но звук моего голоса привлек мое внимание.

— Пожалуйста, — сказал я, все время обдумывая, как должны двигаться мои губы, чтобы издать такой неправильный звук, — замолчите! — Я понял, что у этого слова слишком много значений, чтобы оно имело хоть какой-то смысл.

Однажды, когда я еще очень мало был знаком с Барричем, он приказал мне распрячь лошадей. Это было, когда мы все еще приглядывались друг к другу, и здравомыслящий человек никогда бы не поручил такую работу ребенку. Но я лазил по спинам послушных животных и расстегивал блестящие пряжки, пока упряжь не упала к ногам лошадей. Когда Баррич пришел посмотреть, чем я занят так долго, и увидел, что я сделал, он был потрясен до глубины души, но, конечно, не мог винить меня за точное выполнение своего приказа. Что до меня, то я был поражен, узнав, из скольких частей может состоять вещь, которая кажется целой.

Так было для меня и сейчас.

Все эти звуки, чтобы составить слово… Все эти слова, чтобы сформировать мысль… Язык распадался у меня на глазах. Я никогда не задумывался об этом раньше. Я стоял перед ними настолько пропитанный Силой, что речь казалась мне по-детски неловкой, как если бы я вдруг стал есть кашу пальцами. Слова были неуклюжими и неточными, они путали не меньше, чем проясняли.

— Фитц, Фитц, пожалуйста, ты должен… — начала Кетриккен, но я был так поглощен обдумыванием всех возможных значений этих слов, что так никогда и не узнал, что она сказала.

Шут взял меня за руку и отвел в палатку. Он толкал меня, пока я не сел, а потом снял с меня шапку, рукавицы и куртку. Не сказав ни слова, он сунул мне в руки горячую кружку. Это я мог понять, но быстрый тревожный разговор остальных был похож на паническое кудахтанье полного куриц курятника. Ночной Волк подошел, лег рядом со мной и положил мне на ногу свою большую голову. Я протянул руку, чтобы погладить его широкий лоб и потрогать мягкие уши. Он теснее прижался ко мне, как бы моля меня о чем-то. Я почесал его за ушами, думая, что он, возможно, хочет именно этого. Ужасно было не знать.

Я мало чем мог быть полезен кому-нибудь в этот вечер. Я честно пытался выполнить свою долю работы, но остальные забирали ее у меня из рук. Несколько раз Кеттл щипала или толкала меня и требовала:

— Проснись!

Один раз я был так зачарован движением ее губ, когда она бранила меня, что даже не заметил, как она отошла. Я не помню, что делал, когда ее похожие на когти пальцы сжали сзади мою шею. Она заставила меня наклонить голову вперед и держала так, одновременно стуча камнями по игровой доске. Она вложила мне в руку черный камень. Некоторое время я просто смотрел. Потом внезапно ощутил скачок в восприятии. Между мной и игрой больше не было расстояния. Некоторое время я пробовал ставить мой камешек в разные позиции. Потом наконец я нашел великолепный ход, и, когда я поставил камень на место, мои уши словно прочистились. Я поднял глаза, чтобы осмотреть стоявших вокруг меня.

— Простите, — неловко пробормотал я, — простите.

— Теперь лучше? — тихо спросила Кеттл. Она разговаривала со мной, как с ребенком.

— Похоже, я немного пришел в себя, — ответил я и взглянул на нее во внезапном отчаянии. — Что случилось?

— Сила, — просто объяснила она. — Ты недостаточно хорошо владеешь ею. Ты чуть не пошел по дороге туда, куда она давно не ведет. Там есть что-то вроде дорожного столба, и в этом месте дорога раздваивалась. Одна вела вниз, в долину, другая шла по склону горы. Дорога, ведущая вниз, разрушена много лет назад. Внизу нет ничего, кроме обломков камней. Верити не мог свернуть туда, а ты чуть не пошел по призраку дороги к своей смерти. — Она замолчала и сердито посмотрела на меня. — В мое время… тебя бы не сочли достаточно обученным даже для того, что ты делал, не говоря уж о том, чтобы бросать такой вызов. Если это все, чему тебя учили, тогда… Ты уверен, что Верити жив? — внезапно спросила она. — Что он в одиночку сумел пройти через это испытание?

Я решил, что хотя бы одному из нас пришло время перестать хранить тайны.

— Я видел его во сне Силы. В городе, населенном такими же людьми, какие шли мимо нас по дороге сегодня. Он обжег руки, окунув их в магическую реку, и ушел оттуда, наделенный Силой.

— Рыбий бог! — выругалась Кеттл.

Ужас и благоговение светились на ее лице.

— Никто не шел мимо нас по дороге, — возразила Старлинг.

Я не заметил, что она села около меня, пока она не заговорила. Я подпрыгнул, испуганный тем, что кто-то смог подойти ко мне так близко, а я этого не почувствовал.