Робин Хобб - Королевский убийца [издание 2010 г.]

Я ударил Брыкача пятками и оставил их мучиться угрызениями совести.

Дорога была ужасной. Пронизывающий ветер менял направление, как только я наконец находил способ закрыться от него своим плащом. Валил снег, а ветер к тому же подхватывал с земли замерзшие кристаллики и при первой же возможности швырял их мне под плащ. Брыкач не был особенно доволен, но честно семенил через сгущающийся снег. Неровная дорога в город под снегом была покрыта предательским льдом. Мул смирился с моим упрямством и мрачно пробивался вперед. Я сморгнул с ресниц цепляющиеся снежинки и попытался заставить его немного поторопиться. Образ королевы, сжавшейся в комок в придорожном сугробе, заметенной снежными хлопьями, продолжал преследовать меня. «Ерунда! — сказал я себе твердо. — Ерунда».

Я догнал ее только у городских окраин. Я узнал бы ее со спины, даже если бы на ней не было белого и пурпурного. Она шла сквозь падающий снег с полным равнодушием к нему, женщина с гор была так же невосприимчива к холоду, как я к сырости и соленому бризу.

— Королева Кетриккен! Леди! Пожалуйста, подождите меня!

Она оглянулась, узнала меня, улыбнулась и остановилась. Поравнявшись с ней, я спешился. Я не осознавал, насколько был обеспокоен, пока облегчение от того, что она в безопасности, не нахлынуло на меня.

— Что вы делаете здесь одна в такую бурю? — спросил я и с опозданием добавил: — Моя леди.

Она огляделась, как будто только сейчас заметила снегопад и порывистый ветер, а потом повернулась ко мне с жалкой улыбкой. Она ни капли не замерзла и не испытывала никаких неудобств. Наоборот. Ее щеки порозовели от прогулки, а белый мех вокруг ее лица оттенял ее золотые волосы и синие глаза. Здесь, среди этой белизны, она не казалась бледной и бесцветной. Ее синие глаза блестели. Она выглядела гораздо более жизнерадостной, чем обычно в последнее время. Вчера она была Смертью верхом на лошади и Скорбью, омывавшей тела убитых. Но сегодня, здесь, на снегу, она была веселой девушкой, сбежавшей из замка и пробирающейся сквозь снег.

— Я иду искать своего мужа.

— Одна? Он знает, что вы ищете его так, пешком?

Она казалась удивленной. Потом она выставила подбородок и мотнула головой, точно как мой мул.

— Разве он не мой муж? Разве мне нужно назначать встречу, чтобы увидеть его? Почему я не вправе ходить пешком и одна? Неужели я кажусь тебе такой беспомощной, будто могу потеряться по дороге в Баккип?

Она снова пошла вперед, и я был вынужден приноровиться к ее шагу. Я тащил за собой мула. Брыкач не проявлял никакого энтузиазма.

— Королева Кетриккен… — начал я, но она перебила меня.

— Я начинаю уставать от этого. — Она внезапно остановилась и повернулась ко мне. — Вчера, впервые за много дней, я почувствовала, что я живая и что у меня есть собственная воля. Я не позволю отнять это у меня. Если я хочу навестить моего мужа, то так и сделаю. Я прекрасно знаю, что ни одна из моих леди не захотела бы прогуляться в такую погоду — пешком или любым другим способом. Так что я одна. А лошадь моя вчера была ранена, и в любом случае дорога не годится для животного, так что я не верхом. Все это разумно. Почему ты последовал за мной, почему ты задаешь мне такие вопросы?

Она выбрала резкость в качестве оружия, и я решил воспользоваться им же. Но все же я набрал в грудь воздуха, прежде чем заговорить, и заставил свой голос звучать вежливо:

— Моя леди, королева, я последовал за вами, чтобы быть уверенным, что с вами ничего не случится. Здесь, где нас слышит только мул, я буду говорить прямо. Разве вы так быстро забыли, кто пытался низвергнуть Верити в вашем собственном Горном Королевстве? Разве вы думаете, что этот человек помедлит, прежде чем устроить заговор здесь? Думаю, что нет. Вы и правда верите, что потерялись и заблудились в лесах две ночи назад из-за несчастного случая? Я — нет. И думаете, что ваши вчерашние действия были ему приятны? Совсем наоборот. В том, что вы сделали ради своих людей, он видит только уловку, благодаря которой вы собираетесь захватить власть. Так что он злится, негодует и уверен, что теперь вы представляете гораздо большую угрозу, чем прежде. Вы должны знать все это. Так почему же вы делаете из себя мишень здесь, где стрела или нож так легко могут найти вас, и без всяких свидетелей?

— Не такая уж я легкая мишень. Потребовался бы великолепный лучник, чтобы верно направить стрелу при таком ветре. Что до ножа, что ж, у меня тоже есть нож. Чтобы нанести мне удар, нужно подойти достаточно близко, а я готова дать отпор. — Она повернулась и пошла дальше.

Я непреклонно следовал за ней.

— И к чему бы это привело? К тому, что вы убили бы человека. И по всему замку пошел бы шум, и Верити наказал бы своих стражников за то, что вы подверглись такой опасности. А что, если убийца владел бы мечом лучше, чем вы? Какая польза была бы Шести Герцогствам, если бы сейчас я вытаскивал ваше тело из сугроба? — Я сглотнул и добавил: — Моя королева.

Кетриккен замедлила шаг, но подбородок ее был по-прежнему вздернут, когда она тихо спросила:

— А чем кончится для меня бесконечное сидение в замке, из-за которого я становлюсь слабой и слепой, как гусеница? Фитц Чивэл, я не игровая пешка, которая стоит на доске, пока какой-нибудь игрок не заставит ее двигаться. Я… За нами следит волк!

— Где?

Она показала, но он исчез, подобно снежному вихрю. Мгновением позже переменившийся ветер донес его запах до Брыкача. Мул фыркнул и натянул поводья.

— Я не знала, что волки водятся так близко от замка! — удивилась Кетриккен.

— Это всего лишь городская собака, моя леди. Просто какое-нибудь паршивое животное вышло порыться в городской помойке. Бояться нечего.

Думаешь, нечего? Я достаточно голоден, чтобы съесть этого мула.

Возвращайся и жди. Я скоро приду.

Помойки поблизости нет. Кроме того, на ней живут чайки, и она воняет их пометом. И другой гадостью. А мул свежий и вкусный.

Уходи, говорю тебе. Я принесу тебе мяса позже.

— Фитц Чивэл? — настороженно окликнула Кетриккен.

Я резко перевел на нее взгляд:

— Прошу прошения, моя леди, я задумался.

— Значит, ты не злишься на меня?

— Нет. Другой… ослушался сегодня моей воли. На вас я не злюсь. Не согласитесь ли вы сесть на Брыкача и позволить мне отвезти вас обратно в замок?

— Я хочу увидеть Верити.

— Моя королева, он не обрадуется, узнав, что вы пришли вот так.

Она съежилась под своим плащом, отвела взгляд и спросила еще тише:

— Разве тебе никогда не хотелось провести время с кем-нибудь, будет он рад или нет? Разве ты не можешь понять, как я одинока?

Я понимаю.

— Быть королевой Верити, быть «жертвенной» для Оленьего замка — я знаю, что это я должна делать хорошо. Но во мне есть и другая часть… Я его жена. В этом я тоже поклялась, и это скорее мое желание, чем моя обязанность. Но он редко приходит ко мне, а когда приходит, говорит мало и быстро исчезает. — Кетриккен снова повернулась ко мне. Слезы внезапно заблестели на ее ресницах. Она смахнула их, и сердитая нотка появилась в ее голосе. — Ты как-то говорил о моем долге и о том, что только королева может сделать для королевского замка. Так вот, я не могу зачать ребенка, лежа в одиночестве в своей постели!