Антон Грановский - Сияние богов

Это было похоже на взрывы. Огромные фигуры стремительно вырывались из земных недр – одна, вторая, третья, четвертая…

– О боги! – в ужасе воскликнул Балабан. – Это еще что за твари?

– Владыки земных недр! – крикнул Глеб. – Бейте по погонщикам, которые сидят на кронах!

Балабан поднял голову и увидел, что на вершине ближайшего к нему владыки недр, злобно сверкая глазками-бельмами, сидит маленькое черное существо, похожее на гриб-отросток. До пояса тело маленького монстра-погонщика было утоплено в огромном туловище владыки недр.

Гибкие корни зазмеились вокруг путников, и вдруг небо над лесом взорвалось оглушительными раскатами грома, и ослепительная молния ударила в ближайшего владыку недр. Подобно огромному сверкающему мечу, зажатому в руках великана, молния рассекла надвое тело владыки недр и испепелила монстра-погонщика.

– Бегите! – громогласно крикнул Облакаст, вскинув руки к небу. – Уходите же! Скорее, леший вас побери!

– Уходим! – скомандовал Глеб, подобрал с травы ольстру и первым ринулся сквозь кустарник прочь.

Остальные путники, все, кроме Облакаста, бросились за ним. Не успели они отбежать на двадцать шагов, как по кронам огромных чудовищ заплясали молнии и налетевший шквальный ветер стал с треском и хрустом ломать их ветви.

Никогда еще Глеб не чувствовал себя таким угнетенным и разбитым. Неведение и неприятные предчувствия давили на него сильнее, чем затянутое тучами небо над багровой листвой неведомых деревьев, каждое из которых могло оказаться притаившимся чудовищем.

И вскоре тревоги и опасения Глеба подтвердились. Едва они продрались сквозь багровый глушняк и вышли на небольшую лужайку, как над ухом у Первохода просвистела стрела. Вторая, с визгом прошив воздух, угодила бы Зоряне в шею, если бы Глеб не оттолкнул ее в сторону.

– На землю! – крикнул он. – Быстро!

Повторять дважды не пришлось – путники попадали на колючую траву и вжались в землю животами. Над головами у них свистели стрелы.

Глеб быстро выглянул из травы и увидел десятки горящих белых глаз, уставившихся на них из темноты чащи. Стрела сбила с него кожаную шапку, и он снова быстро пригнул голову.

– Дьявол! – хрипло выругался Глеб. – Они окружили нас!

– Кто?! – крикнул Балабан яростным голосом. – Кто они такие?!

– Газары! – крикнул в ответ Глеб. – Несколько лет назад в Гиблом месте обитало племя лесных жителей-газаров! Во время войны людей с темными тварями они выступили на стороне тварей, и мне пришлось загнать их в чащобу! Там на них пало древнее проклятье и превратило их в оборотней! Пока они в сердце чащобы, они – люди, но стоит им перейти границу заклятья, обозначенную ручьем, и они тут же превращаются в собакоголовых чудовищ!

– Не знала, что собаки умеют стрелять из луков, – ехидно проговорила Зоряна.

– Эти – умеют, – ответил за Глеба толмач Рамон.

Новое облако стрел пролетело у путников над головами.

– Черт, время истекает! – с досадой воскликнул Глеб. – А ведь Храм уже недалеко, я чувствую его!

Балабан чуть приподнялся и обернулся к нему.

– Вот что, Первоход. Вы – бегите к Храму, а с этими собакоголовыми тварями я разберусь. Из травы выскочите по моей команде!

Глеб покосился на Хромого беса недоверчивым взглядом.

– Балабан, их там не меньше двух десятков!

Хромой бес криво ухмыльнулся.

– Мне случалось выступать и против тридцати воинов сразу! – ответил он. – И поверь мне, ходок, те воины были не менее опасны, чем твои человекопсы!

Глеб еще несколько секунд раздумывал, но третий залп из луков заставил его ускорить принятие решения.

– Если выживу, обязательно вернусь за тобой! – сказал он Балабану. – Действуй!

Балабан кивнул и вдруг одним прыжком вскочил на ноги. Новое облако стрел понеслось к нему по воздуху и непременно изрешетило бы его, но тут Хромой бес резко вскинул руку, и три десятка стрел, словно натолкнувшись на невидимое препятствие, зависли в воздухе, провисели так пару мгновений, а затем посыпались на землю, как сухой тростник.

– Бегите! – скомандовал Балабан.

Глеб, Зоряна, Лудобок, Огнерод и Рамон вскочили на ноги и побежали к лесу.

За спинами у них начался сущий ад, но путники не стали оглядываться, они верили, что Балабан – слишком крепкий орешек, чтобы его смогла одолеть свора собакоголовых дикарей с луками и стрелами в руках.

Перезарядив ольстру и очистив от мелких веток и мусора спусковой механизм, Глеб почувствовал себя увереннее.

Ветер крепчал. Из сердца Сумеречной чащобы вместе с туманной дымкой болотных испарений тянулся такой жуткий смрад, что путники зажали носы пальцами, но, несмотря на это, Зоряна отбежала вдруг к багровым кустам, похожим на можжевеловые, и там ее шумно вырвало.

Глеб, Рамон, Лудобок и Огнерод молча подождали, пока она завершит свое дело, а затем, ни слова не говоря, двинулись дальше.

Некоторое время им приходилось продираться сквозь кусты, и чем дальше они шли, тем сильнее становился смрад. И вот, наконец, полоса кустарников кончилась, и взорам путников открылось ужасающее зрелище. Это была широкая и неглубокая долина, над которой парили облака ядовитых испарений. Облака эти стлались по земле, подобно низкому туману, а там, где земля переходила в небольшие плоские возвышенности и пригорки, виднелись десятки разлагающихся звериных трупов.

Можно было только догадываться, сколько таких трупов лежит на дне долины, под белым одеялом ядовитого тумана. От невыносимого смрада у Глеба заслезились глаза. Он поднял руку, чтобы протереть их, но вдруг замер и уставился на темную фигуру, стоявшую между деревьями.

– Ведьма Мамелфа… – хрипло прошептал Глеб, и сердце его сдавили ледяные тиски. Лесная колдунья никогда не появлялась просто так. Там, где была она, обязательно была и беда.

Но это была не Мамелфа. На сморщенном, темном лице неподвижно стоявшей старухи белели слепые глаза. Это была темная ведьма из Сумеречной чащобы.

Старуха сдвинулась, наконец, с места, прошла по колено в белом тумане к ближайшему трупу огромного лося, присела рядом и прижала ладонь к его полуразложившейся рогатой голове. В тот же миг голова зверя дернулась, а затем и весь он, огромный, тяжелый, страшный, вскочил на ноги и повернул голову к странникам. На месте глаз его белели отвратительные бельма.

– О боги… – пролепетала, в ужасе прижавшись к Глебу, Зоряна. – Старуха оживила мертвого зверя!

Темная ведьма на этом не остановилась. Быстро повернувшись, она прижала ладонь к другому мертвому зверю. Это был медведь. И тотчас полуразложившийся хищник вскочил на лапы, тряхнул головой и уставился своими белыми слепыми глазами прямо Глебу в лицо. А ведьма просеменила к следующему мертвому зверю.