Райдо Витич - Дети бездны

Диана не сдержавшись фыркнула: сам себя путал, да? И ужаснулась тому, чему верила много лет, не понимая многих вещей.

— Я обижена на вас, граф, — заявила. — Почему вы сразу не сказали, кто я? Вы бы избавили меня от многих проблем.

— Четыре дня назад вы не были готовы услышать правду.

С этим нельзя было не согласиться. Искривление сознания должно было дойти до определенной точки, чтобы разум более менее спокойно воспринял известие, сложил, что не складывалось много лет и принял вердикт стойко.

— Допустим, еще вчера бы вы поставили меня своим признанием в тупик. Не знаю, смогла бы я выбраться, принять то, кем я являюсь. Ведь это меняет всю жизнь. Я хочу знать, Дэйн такой же, как и я?

— Да. Иные грили не подходят.

— Как на счет вас, Ной? Вашей жены?

— Я мужчина, миледи.

— Этим все сказано?

— Да, миледи. Меня трудно распознать, невозможно соблазнить. У меня другой склад ума, но точно такое же тело, как у обычных мужчин.

— Женщины грили значительно отличаются даже от мужчин грили, что уж говорить о человечках, — вставил свое слово Ферна.

— Но как вас влекут их мужчины, так нас влекут их женщины. В какой-то момент мы становимся похожи на ослепленных ярким огнем бабочек и летим на него, не ведая, чем за то придется платить.

— И стоит ли это того, — поддакнул граф.

— Да, к сожалению, глупость видна не сразу, а ошибки лишь тогда понимаются, когда наступает время платить за них.

— Сейчас бы ты вернулся домой? — спросил Сантьяго.

— Я и вернусь, только Лаветту вытащу.

— Не сможешь вернуться.

— Я заработал возможность попасть домой, я помог вам.

Ферна с сомнением посмотрел на Ноя, но Диана не дала ему высказаться вслух:

— Господа, может быть, оставим лишние разговоры — они все равно ничего не меняют. Может быть, мы подумаем, как помочь Лаветте и поскорей убраться отсюда.

— Мы? — уточнил граф. — Даже не мечтайте, миледи. Вы не будете в этом учувствовать.

— Буду.

— Вам не терпится умереть?

— Мне хочется познать себя и пусть это случиться перед смертью. Какая разница? Главное я точно буду знать кто я и что. И потом, с чего вдруг вы решили, что итогом обязательно будет смерть.

— Некоторые живут долго, долго, и умирают, как жили, так и не поняв кто они, на что способны, — протянул между прочим Ной. Сантьяго понял, что хитрец занял сторону Дианы, решив, что лишней ее помощь не будет.

— Нет, ты точно не пройдешь домой. В тебе слишком много человеческого.

В этот момент мужчина пожалел, что пришел в этот дом. Но кто мог знать, что его некогда друг, фактически брат, настолько изменится?

Душа чуяла беду, а не просто неприятности, которые еще час назад казались значительными, а сейчас — пустякачными.

Лучше бы ехали, как ехали, лесами, полями, держась подальше от людных мест, целее были. Стоило Сантьяго пойти на поводу у Дианы, один раз решиться из сочувствия на остановку в городке, и проблемы покатились как снежный ком. И из всех минусов лишь один плюс — скоро Дэйн узнает о приключениях своей жены и друга.

Лишь бы его помощь пришла вовремя.

— Миледи, идите отдыхать, а мы с Ноем посовещаемся.

— Мне хотелось бы присутствовать при вашем совете. Как никак, я намеренна участвовать в заговоре против инквизиции.

— В заговоре? К чему так раздувать? Все проще госпожа Диана и тише. Аутодафе назначено на завтра, но если с вечера зарядит ливень, да так, что и утром будет идти, то сожжение отложат. В дождь народу мало, к тому же вечером и ночью охотников по городу бродить нет. Дождь это дело Сантьяго, а мое пройти в камеру к Лаветте и беспрепятственно вывести ее.

— А дальше будет погоня, — в тон ему сказал граф. — Нам с миледи двух неприятностей за спиной и одной впереди хватит, чтобы еще четвертую зарабатывать.

— Как только я вытащу Лаветту, вы пойдете своей дорогой. Дальше мое дело.

— "Умно". Значит, нам в дождь и ночь убираться, куда глаза глядят? Не пойдет. Ты ратуешь за свою дочь, а я отвечаю за миледи. Мы поймем друг друга есть наши интересы будут соблюдены обоюдно.

— Да кто ж вас гонит? Вернетесь сюда, поспите, а утром…

— Поздороваемся с воинством его преосвященства. Хорошо придумал. А ты оч-чень изменился, Ной. С тобой таким я бы не то что, в пасть инквизиции не полез — за один стол не сел.

— Ты поймешь меня, когда обзаведешься семьей.

Сантьяго промолчал — он был не согласен, но не привык судить, о чем не знал. Зато Диане стремления Ноя были понятны и некоторым образом оправдывали его:

— В самом деле, к чему такие страсти, граф? Уйдем в ночь, в дождь, не растаем. Но зачем? Можно ведь прекратить ливень, к чему ему до утра лить?

И смолкла, сообразив, о чем вообще речь.

— Чтобы подальше уйти, миледи. В дождь-то не сунутся, а и случись, мало что найдут.

Девушка потерянно кивнула, лишь бы собеседник понял, что услышан, а сама на Сантьяго во все глаза уставилась:

— А ты, правда, можешь устроить дождь? — прошептала. — Каким образом?

— Каким вы, пожары, — буркнул.

— Так что, решено? — спросил Ной.

— Да, — не без колебания ответил мужчина. — Но с условиями: мне нужна крытая повозка. Будет она, будет дождь.

— Зачем тебе?…

Сантьяго посмотрел на мужчину и тот смолк, сообразив, что дети огня прихотливы и Ферна боится за здоровье своей подопечной.

— Неужто Дэйн всерьез женился? — небывалое дело. Но если так, это многое меняет.

— Что вы хотите сказать? — тут же уцепилась за его слова девушка.

— Ничего, — закачал головой Ной, получив неслабый тычок от Сантьяго: придержи-ка свой язык!

— Миледи, вы жена лорда Монтрей, что непреложно. Только это вам следует помнить.

Девушка отвернулась. Она поняла, что говорить, выяснять что-то бесполезно, но слово не воробей — оно вылетело. Диана слышала и сделала вывод, единственный, который напрашивался — не факт, что она жена, не факт, что она не пешка, не факт, что там, куда ее везет граф будет лучше, чем здесь. А все ее домыслы на счет Дэйна могут оказаться правдой, как бы Сантьяго не уверял в обратном. Он слуга и отвечает за свое, а лорд другой, он имеет власть и у него могут оказаться свои планы.

— Идите отдыхать Диана, — посоветовал граф. — Ночью нам придется уезжать. Привал раньше, чем через сутки я вам не гарантирую.

Девушка ушла, разом потеряв интерес к планам мужчин и к ним самим.

Ей вдруг стало холодно от осознания одиночества и ненужности. Она встала на колени в комнатке и приготовилась помолиться, высказать все свои печали, горести и плохие предчувствия Богу, испросить у него совета и помощи. Но молитва не шла. Впервые Диана засомневалась, а если что-то там, за пределами небес и может ли он помочь ей, той, что не относится к рабам его, потому что является дочерью бездны, а не света. Она чувствовала себя абсолютно одинокой, лишенной помощи и надежды, кинутой на произвол судьбы.