Александр Ходаковский - Академия Тьмы

- Ну, так что…

Нага, как ни в чем не бывало начала наматывать кончик локона на палец, сделав вид что думает. Торо спокойно повернул медицинский монитор к директору Тачибане, и указал на покоящегося на кушетке молодого человека. Из-под толстых бинтов на голове спадали спутанные длинные волосы. Грудь крест-накрест перевязана широкими полосами материи. По открытым рукам в беспорядке наклеены разнокалиберные пластыри. Тело было неестественно худым, как будто из него выкачали половину всех соков.

Мужчина перевел взгляд на экран.

Хаотическое переплетение линий на первом из окон ровным счетом ничего ему не говорило, но на остальных двух… Тело мальчика было сплошным темным пятном. Уровень повреждений превысил 65%. Паренек стоял одной ногой в могиле.

У директора полезли глаза на лоб!

- Кири, немедленно рассказывай!

- Он не лечиться!!! - Истерический вопль заставил всех вздрогнуть

Такое заявление от ведущего специалиста во всех направлениях медицины, повергло мужчину в легкий ступор.

- Стоп, стоп, стоп. Не гони лошадей… Что, совсем? – Такое в принципе было невозможно, что и послужило скептическому отношению к такому признанию.

Ответили все вместе.

- Вообще!

- Я его пока дотащил, то думал, что вообще скопытиться. – Добавил Торо.

- Но он и на предсмертном одре умудряется вытворять непонятно что. - Чтобы не накалять и так непростую обстановку Асмодей коротко указал на дверь.

Преподавательская группа во главе с Тачибаной шла с другой стороны коридора, поэтому никто не заметил, что справа от входа отсутствует изрядный кусок стены, а на полу насыпана кучка подгоревшего строительного сора. Мужчина нервно поправил сбившийся на бок шарф и попытался спросить:

- Чем это вы…

Как назло в проходе мелькнула фигура главы студенческого комитета. Над ухом директора грянул мощный взрыв. Пытаясь собрать осколки черепа на место, мужчина с удивлением понял, что это был выстрел. Медленно и осторожно скосил вправо взгляд. Там из-за уха смотрел более чем полуметровый облом, покрытие отливало серебряной чеканкой, а по краю зева еще струился дымок. В косяке двери

образовалась примерно аккуратная сорокадюймовая дыра.

К счастью господин Ибара не пострадал. Только отделался сильным испугом. Еще бы – такое не каждый день случается. Примерно через два…

Одной рукой он держался за стену, а другой за сердце. Откашлявшись от бетонной крошки, он хрипло спросил:

- Что, черт вас возьми, здесь происходит? - Слова застряли у него в горле при виде гигантского громобоя, дуло которого смотрело точно ему в центр лба. Из-под его руки вылетела хрупкая девичья фигурка и бросилась к кровати больного. Рука, держащая револьвер бессильно обмякла.

Раздался монотонный писк. И без того слабый рваный пульс сердца парня замер ровной линией. Пришелица оттолкнула директора Тачибану, который от мощного импульса, не ожидаемого от хрупкой девушки, влетел в стену рядом с Архивариусом, при этом оставив в обоях крупную вмятину с драными разводами.

Она прижала руку юноши к своим губам, и не почувствовав пульса в ужасе закричала на Нагу:

- Что вы тут делаете? Кирин - сенсей вы должны были присматривать за ним, а не ставить дурацкие эксперименты, - Она все еще пыталась нащупать пульс, но чуда не происходило. Причем совершенно не обращала внимания на сдавленные оправдания медсестры.

Торо угрюмо спросил:

- Ты чего здесь забыл, Кеи - колючка?

Тот никакого внимания не обратив на вопрос, обмахивался тоненькой папочкой.

- Клавдий - семпай, я принес документы, правда, в этом году слишком много новеньких, поэтому он будет жить в старом доме у горячих источников.… Ах да, вот копия для него, трудно пришлось, я плохо разбираюсь в их языке, пришлось просить помощи у специалиста.

Асмодей вдруг совершенно внезапно по-дурацки захихикал.

- Ну, раз уж он умер, то и проблемы больше нет. Я буду очень признателен, если мне дадут осмотреть этот револьвер для будущих поколений.

Все отреагировали примерно одинаково. Торо набычился и принялся засучивать рукава, тихо ругаясь сквозь зубы. Ругательства были самыми разнокалиберными, из арсенала как минимум пяти стран. Самым пристойным из них было «Порешу старого маразматика». Чтобы довести этого излишне эмоционального человека до смертоубийства нужно очень постараться. Он мог подбить обидчику глаз или даже сломать пару ребер, но.… Но дедуле это легко удалось. Из глаз испанца потекли тоненькие струйки, а губы скривилась в горе. Нага набросилась на него сзади и повисла на шее, глупо улыбаясь сквозь слезы и уговаривая его успокоиться. Демоны не были столь милосердны, как могло показаться, но каждый имеет право на моменты эмпатии.

Асмодей начал вставать с табуреточки, чтобы запечатлеть необычный вид оружия, а директор Тачибана, наконец, выковырявшись из стены и оскалив зубы, зло спросил:

- Какая еще проблема?!! – Под конец фразы слова гремели по всему корпусу. Походя, он опустил ставшую жутко тяжелой руку на плече своего учителя. Дедулю моментально припаяло к седалищу, но он даже и не подумал возразить. Себе дороже…

Только малиновая красавица тихо заплакала, и еще сильнее прижимая к своей щеке руку мертвого мальчика, запричитала:

- Он не может быть человеком. Люди не жертвуют собой ради демонов. Он такой же, как мы. Он такой жеее…. Ее сотрясали сильные рыдания.

Все повернулись к ней. У Торо упали руки, и сам он тихо съежился. Нага Кирин, осторожно съехав по его спине, тихо подошла к убитой горем девушке, аккуратно приобняв ее за плечи, чем вызвала новую бурю рыданий. Все подпали под волну ее эмоционального расстройства.

Тут в тишине раздался едкий голос Асмодея:

- Ну, вот и проглядели пистолетик.

Если что и могло произвести большую волну гнева…

Никто не сдвинулся с места, но все стали медленно преображаться. У Торо от напора мышц треснула по швам футболка, волосы стали ползти назад по сильно выразившемуся загривку. Его трансформацию прервала холеная женская рука. Она всего лишь коснулась его шеи, но демон натужно вздохнул и вышел в коридор. Гулкие шаги еще долго раздавались по коридору. Такое впечатление что там ходила ожившая статуя. Саму Нагу злость тоже не обошла стороной, ее ногти заострились, а лицо начало покрываться тончайшей вязью татуировок, нанесенных на кожу золотой пудрой и подобием черной смолы. А у директора Тачибаны начисто смело рукав на правой руке. Асмодей задавленно захрипел, все же с некоторым интересом взирая на когтистую руку, покрытую крупными заостренными чешуйками и твердыми наростами аж до локтя, там конец самых больших пластинок превращались в костяную шпору.

Видимо директор держал недостаточно сильно. Или табуретка стояла слишком близко к постели. А может, просто у девушки были слишком длинные руки.