Алексей ГЛУШАНОВСКИЙ - ВОЗВРАЩЕНИЕ МРАКА

Одновременно с этим, из-за угла дома, вынырнула еще одна пара прилично одетых людей с кавказской внешностью. Быстрым шагом пройдя мимо старой и сильно поцарапанной синей шестерки, они как-то синхронно дернули опущенными в карманы руками. Тихий чпок-чпок задушенных глушителями выстрелов на шумной улице никто не услышал, и внимания на осевших в своих креслах пассажиров машины никто не обратил.

Сделав свое дело, убийцы, не останавливаясь, проследовали дальше по улице и сели в припаркованный метрах в пятидесяти густо затонированный джип.

Приняв пассажиров, машина мягко тронулась с места, и пересёкши сплошную разметку въехала во двор дома, как раз в тот момент когда Ольга, обменявшись с Семеновной традиционным 'здравствуйте' зашла в подъезд.

— Это что вы тут… — возмущенно воскликнула она, заметив вытекающую из-под лестницы желтоватую лужицу, но договорить не успела. В бедро, прямо сквозь джинсы вонзилась игла шприца и последнее что девушка успела заметить, перед тем как потерять сознание, были радостно блеснувшие черные глаза одного из похитителей.

Схватив Ольгу под мышки, напавшие стремительно бросились из подъезда к подъехавшей машине, но были остановлены требовательным голосом Николаевны: — Это что происходит?

А разглядевшая закрытые глаза Ольги Семеновна громко закричала — Помогите!!! Похищение!!!!

Сергеевна, придвинула к себе свою неизменную сумку, быстро расстегивая замок.

Похитители переглянулись. — Свидетели. — Тихо, одними губами произнес поддерживающий Ольгу слева молодой парень со слегка искривленным после перелома носом. Согласно кивнув, находящийся справа быстро шагнул в сторону, оставив бессознательную девушку висеть на напарнике. В руке его, словно по волшебству возник пистолет, с длинным, словно распухшим от глушителя дулом и трижды тихо кашлянул, выплевывая кусочки смертоносного свинца.

Оборвавшая на полуслове свой призыв о помощи, Николаевна завалилась вперед, уткнувшись замотанной в простенькую махеровую шаль головой в стремительно краснеющий снег.

Семеновна, охнув, недоуменно посмотрела на аккуратную дырочку возникшую на её стареньком, но опрятном зимнем пальто, пошитом еще в годы советской власти легендарной фабрикой 'Большевик'. — Это как же так? — изумленно прошептала она, глядя на стремительно пропитывающийся кровью драп, и тихо откинулась на спинку скамьи.

Третья пуля с визгом отрикошетила от бетонного поребрика. Каким-то неуловимо легким, молодым движением, Сергеевна ушла от направленного на нее дула. Древняя, потрепанная сумка отлетела в сторону, а морщинистые руки старой партизанки сноровисто передернули затвор извлеченного из неё немецкого пистолета-пулемета.

— А ведь чуяла я, старая, что доведется нам, друг, еще повоевать, — прошептала она, нажимая на спусковой крючок. Короткая, экономная очередь МР-40 прорезала тишину двора, выбив фонтанчики крови из груди убийцы.

— Так вам, так, фашисты недобитые! — ветер раздул седые волосы старухи, когда длинные очереди полоснули по выскочившим из джипа чеченцам.

— Это вам за Николавну! — прошептала она, и высокий, черноволосый кавказец крепко сжимающий в руке 'Макаров' с навинченным глушителем, ткнулся простреленной головой в снег.

— Это вам — за Семеновну… — Пара молодых, похожих друг на друга парней, видимо два брата, бросившихся к стоящей неподалеку песочнице в поисках укрытия упали, срезанные очередью.

— Это — за Кольку из второго подъезда, который домой с Кавказа не вернулся… — Девятимиллиметровые парабеллумовские пули со стальным сердечником легко прошили машину, за которой пытался укрыться один из бандитов.

— А это вам… — Сергеевна не договорила. Взвизгнули тормоза ворвавшейся на полной скорости во двор газели, и длинная очередь из автомата Калашникова перечеркнула сгорбленную от старости фигуру. Группа поддержки, оставленная предусмотрительным Ахмадом 'на всякий случай', заслышав выстрелы, поспешила на помощь избиваемым братьям.

— Ну вот и все… — Тихо прошептала падая на снег бывшая санитарка партизанского отряда 'Искра', Фаина Сергеевна Щербакова… хотя… Почему бывшая? Почему Фаина Сергеевна? Фая… просто Фая… А снег… Он так мягок, и почему-то совсем не холоден… как тогда… Много, много лет назад… И она бежит навстречу выходящим к ней из тумана усталым бойцам с обветренными лицами, бежит, не чуя ног, и застарелый артрит почему-то совсем не мешает её стремительному бегу. Какой артрит, о чем вы? Откуда у молодой, едва-едва отметившей семнадцатилетие девчонки, Файки-фейки, как звал её отец, может быть артрит?

А отряд, её отряд, подходил все ближе и ближе. Вот уже видны лица… множество знакомых, любимых лиц и юная санитарка в старом полушубке с красным крестом на рукаве и с заброшенным за спину трофейным немецким 'шмайссером', радостно зарывается лицом в колючую шинель на плече выбежавшего ей навстречу бойца.

— Я ждал тебя, маленькая. Ну же, ну же, не плачь… — Заскорузлая, мозолистая ладонь гладит её по волосам и вспыхнувшая в памяти картинка этого самого, бесконечно дорогого и любимого лица, залитого кровью и безжизненного, тускнеет, растворяясь в окружающем их тумане.

— Отряд, стройсь! — звучит привычная команда и тихо пискнув, Файка нехотя отпустила любимого, которого не видела так долго, занимая привычное место в строю.

— Ну вот и все… — прошел вдоль выстроившейся шеренги командир. — Весь отряд в сборе. Пора выступать. — Он взмахнул рукой, указывая на послушно протаявшую в тумане брешь, за которой виднелись… — Не сдержавшись, Фая радостно взвизгнула.

— Это нам? Для нас? — и тут же испуганно прикрыла рот рукой.

— Нам, нам, а кому же еще? — добродушно откликнулся, ухмыляясь в седые усы пожилой комиссар. — Конечно нам! Ну что, ребята, пойдем?

— Готова, старая…! — зло пнул ногой безжизненное тело со все так же намертво зажатым в побелевших руках МР-40 невысокий, но плотно сложенный чеченец лет сорока. — Сволочь! Сколько парней угробила……! — он с тоской глядел на лежащие около песочницы тела двух своих сыновей

— Махмуд, не время! Хватаем девку, пока менты не подъехали, и ходу отсюда! Весь район уже переполошили! — скомандовал вышедший из 'газели' Рамзан.

Десяток бойцов отряда грамотно рассредоточился, перекрывая наиболее опасные направления.

— Да я её… — еще раз занес ногу для пинка словно не услышавший слов командира Махмуд, но в это время вновь донесся визг тормозов, и из влетевшего во двор оперативного 'Соболя' группы силового прикрытия ФСБ донеслось дробное автоматное стаккато.

Поперхнувшись недоговоренным ругательством, Махмуд тяжело рухнул на мертвое тело убитой им женщины.