Степан Мазур - Дыхание власти

— Так нечестно! — Замолотила по спине рыжая. — В сумке моя косметика была! Как это я на наречение не накрашенная пойду? А? Отпусти!

— Сама вызвалась ехать, теперь терпи. Хотя, не поздно все вернуть, просто скажи, что ты отказываешься идти со мной дальше, и очнешься в самолете. Идет?

— Это ты у меня сейчас пойдешь далеко и надолго, я совсем не то имела в виду. Ты птичек понимаешь больше, чем меня! Пусти! Пусти, говорю!

Сергей дальше не слушал.

Не отказывается — значит, стерпит. Пар только выйдет.

Молча бежал вдоль дороги, затем по поляне, через мелкий лесок, что сменился узкой крутой тропинкой. Наконец, орел вывел в лес и скрылся из виду.

Скорпион вернул Леру на землю, смахнул пот со лба. Снизу вверх смотрели изумрудные обиженные глаза. Она надула губки, смотрела исподлобья, брови грозили всеми возможными муками ада, воскрешения и снова ада, только в двойном размере. Не выдержав взгляда, отвернулась первой, сплетая руки на груди.

— Здравы будьте, путники, — вырос за плечами лысый, как лунь дед в белой рубахе без пояса.

— И вам не хворать, — буркнула Лера.

Сергей хмыкнул, поворачиваясь к деду с доброй, печальной улыбкой:

— Прости ее, Старший, обижена на меня.

Старик хохотнул:

— Ничего, молодость — не порок. Пойдем, отмеченный родом, обряд ждет.

Скорпион, сделав несколько шагов, замер и повернулся к Лере. Та никуда идти не собиралась. Бросил через плечо, снова шагая за дедом:

— Раз все еще сомневаешься, посмотри на камень. Чуть ниже по тропке, где мы поднимались.

Валерия повернулась, чтобы высказать все, что накопилось на языке, но ни деда, ни вихрастого в поле зрения уже не было. Стало немного неуютно. Усмехаясь над страхом остаться одной, побрела назад, к камню.

Ха, много возомнил о себе!

Камень нашла не сразу. Никак не думала, что этот балбес камнем назовет огромный валун, что как осколок уральских гор пролежал, порастая мхом, не одну тысячу лет. Или больше? На глаз сказать сложно. В голове вертелись самые неожиданные цифры.

Вскарабкавшись на валун, обшарила его вдоль и поперек. Был изрезан ветром и солнцем так, что походил на…

Стоп, стоп, стоп! Такой вязью ветер не мог рисовать на камне… и солнце не могло.

Лера, спрыгнув с валуна, отбежала на расстояние, достаточное, чтобы увидеть весь валун разом.

Дыхание перехватило.

На валуне неведомыми картографами изображалась современная карта Сибири. Ничего необычного, если бы не сам факт того, что этой карте немногим меньше лет, чем самому камню. Сергей бы так просто не сказал…

Нет, все равно дурак. Какое ей дело до карты Сибири, пусть даже с тысячами лет истории за плечами?

Быстро помчалась по тропинке обратно, туда, куда ушел чуть ранее Скорпион со странным лысым дедом.

Бежала долго. Окончательно запыхавшись, запнулась, растянулась на земле, поцарапав коленки о ветки и куст травы. Стало обидно и… жалко себя, любимую. Весь мир вокруг казался жестоким и непонятным, душным, хотелось пить или окунуться в речку. Хныкая, как маленькая девочка, услышала пение. Замерла, прислушиваясь.

Пение лилось по лесу чистое, ясное, на разные голоса. Словно пел какой-то хор и не одновременно, а по очереди. Забыв про боль в подранных коленях, поднялась и пошла дальше по тропе, на слух.

Тропинка вывела на солнечную полянку.

Сергей сидел на коленях посреди поляны, положив ножны на колени и низко, до самой земли опустив голову с расплетенными волосами. Вокруг него против часовой стрелки ходил лысый старец, что-то напевая, шепча заговор. За дедом по кругу бегал молодой паренек лет тринадцати, поочередно подавая и забирая какие-то странные и непонятные предметы. По краям поляны стояли четверо молодых девушек. Это их голоса раздавались по лесу, причудливые напевы без слов, одной лишь интонацией. Лера не знала, что звонницы деда чистят лес от недоброго присутствия, разгоняют чертей и бесов прочь не хуже колокольного звона. Так начинался светлый обряд.

Солнце, миновав высокие деревья, светило в самый центр поляны, осеняя Скорпиона золотом. Дед в очередной раз обошел вокруг Сергея и до Леры явственно докатились слова:

Да во славу Богов и Предков!

Пусть свершаться все деяния наша!

В руках деда на солнце мелькнул нож. Лера невольно вскрикнула. Но старик не собирался втыкать его в шею или спину Сергея, воткнул в землю, упав на колени и очерчивая вокруг Скорпиона круг — символ коло — солнца.

Замкнув круг, нож остался в земле. Отрок помог волхву подняться, расставил по всем четырем сторонам света четыре блюдечка с четырьмя элементами: в одном блюдце плескалась вода, во втором горела свеча, в третьем было зерно, и в четвертом тлели сушеные травы.

Лера безотрывно наблюдала за ритуалом, отмечая строгое построение девушек и блюдец на все четыре стороны света. А отрок тем временем поднес деду деревянное ведро, полное ключевой воды. Дед осенил воду знаменем Перуна, набрал небольшим ковшом до краев, и вылил Сергею на голову.

Старик вернул ковшик отроку, взял небольшой ножичек и разрезал на Скорпионе майку. Воздел к свету, разрезая на лоскуты еще и еще, затем бросил под ноги и, топча, заговорил проникновенным голосом:

Прощай жизнь старая,

Здрава буди жизнь новая

Отрок подхватил остатки рубахи и потащил сжигать на кострище под деревом вне полянки. А волхв поднял блюдце с зажженной свечой, обошел вокруг расправившего плечи Скорпиона, который поднял лицо к солнцу, плотно сомкнув веки.

Дед заговорил, почти напевая:

Слова из уст волхва лились необычайно складно, ладно. Обойдя полный круг, волхв вернул блюдце со свечой на место. Огонек на фитиле свечи и не думал гаснуть, порывы ветерка его словно и не касались.

Дед подхватил блюдце с зерном, снова пошел вокруг подопечного, голос возвысился:

Зерно высыпалось на плечи Сергея. Дед тут же подхватил блюдце с водой, вновь пошел по кругу, продолжая речитатив и поливая голову сидящему в круге:

Настало время последней чаши. Волхв встал сбоку от Скорпиона, обдувая тлеющими пучками по ветру и приговаривая: