Анастасия Вихарева - Там избы ждут на курьих ножках...

Не раздумывая, Манька вернулась к котомке, вытащила нож и быстро скатилась по откосу в воду. Заметила ее, медведица забилась в сети сильнее. И тут же скрылась под водой.

Манька с ужасом вспомнила, что именно так утопающие убивали своих спасителей, утягивая на дно, но успокаивать зверя было бесполезно, а отступать поздно. Она нырнула глубже, заплывая со спины. И промахнулась… Бурный поток оттащил ее в сторону быстрее, чем она успела ухватиться за сеть, не позволив приблизиться к утопающей.

Второй раз она смогла разрезать сеть в двух местах, и медведица чуть-чуть приподнялась над водой. И неожиданно, то ли поняв, что человек хочет ее спасти ее, то ли выдохлась совсем, то ли, и вправду Дьявол умел объяснить зверю, стала смирной, только кряхтела, обхватив валун лапами и царапая его когтями, размером с нож.

Подплыть на достаточное расстояние и разрезать шелковые нити получилось только с четвертого раза. Зверь, почувствовав свободу, ушел под воду и вынырнул почти рядом. Медведица плавала много лучше человека. Но сразу развернулась и поплыл к медвежатам, которые скатились за Манькой, и теперь нерешительно топтались на прибрежной полосе. А Манька из последних сил поплыла к другому берегу, понимая, что зверюга спасибо не скажет. Река в этом месте была глубокой и широкой, прокладывая русло между двумя каменными плитами, но чуть спокойнее. До противоположного берега было метров сто пятьдесят. Все пожитки: спички, топор, сухая одежда — остались там, где она их бросила, кроме ножа, который держала в руке. Она выбралась на берег и села, дожидаясь, когда медведица уйдет в другое место. Зубы ее стучали, струями лилась вода.

Но медведица не торопилась. Она что-то вынюхивала на берегу, копая лапой, переходила с одного места на другое, нюхала воздух, и тихо ревела…

Дьявол присел рядом, задумчиво уставившись на воду. Манька сделала вид, что не заметила его. Другие не видели, вот и она не видела! В ее сердце закипала тихая ярость. Он не мог не знать, что рядом бродит зверь — она не раз замечала, что перед бедой или ворона, или сорока обязательно низехонько пролетит над головой, словно бы в насмешку, и несколько раз каркнет во все горло. Он умел поманить зверя, значит, чувствовал их.

Дьявол тяжело вздохнул, почесал голову, и вдруг щелкнул пальцами… Как змеи, со всех сторон к нему стали сползаться сухие ветви, которые валялись на берегу и в кустах. Спустя минуты три он сел в позе лотоса перед кучей, помедитировал… Хворост сразу занялся огнем, весело потрескивая…

— Иди, погрейся, — сказал он, будто попросил, кивнув на костер.

— Не ходи за мной! — хмуро попросила Манька, не переставая стучать зубами от холода.

— Ну не ради меня, ради себя, — не обиделся Дьявол. — Простынешь ведь! А твой мужественный поступок я обязательно занесу в Летопись Времен, — пообещал он с легкой иронией. — Иди, погрейся, куда оно, железо, от тебя денется? Не умеешь ты… стучать в закрытую дверь! А как устоишь, когда Благодетель скажет: иди, Маня, противно и тошно с тобой, и прикажет: вынесите ее вперед ногами! Разобидишься, гордость начнешь показывать… Вот Помазанница моя умеет! Тебе, Маня, не надо ее, а она через голову переступила, и снова перед тобой стоит! Хоть гони ее, хоть не гони. Зачем же отказываться оттого, что даю? Брать надо, пока есть… И брать, когда не дают…

Но Манька уже не слушала Дьявола…

Привстав с камня, на котором сидела, она ступила в воду, приложив руку козырьком, чтобы получше рассмотреть, что происходит на противоположном берегу. И ахнула, заметив, что медведица зацепила лапой ту самую сеть и тянет к себе, будто не с бухты-барахты обнюхивала берег. Хоть и порезана была сеть, и порвана местами, рыбы в ней застряло много. Манька тупо смотрела на медведей, убедившись, какой лакомый кусок им достался, сообразив, что зря бросалась в воду — могла бы так же вытянуть медведицу на берег.

Медвежата подошли к матери и, обнюхав ловушку со всех сторон, стали вытаскивать лакомство, пугаясь, когда рыбина била хвостом. И тут медведица, совсем как человек, стала показывать, как глушить добычу, как рвать сеть лапами и зубами, как бы играясь. А когда рыбы осталось немного, посмотрела на Маньку, встала на задние лапы и помахала ими, будто звала к себе — и сразу же отошла, направившись против течения, зазывая медвежат за собой, по пути еще высматривая ловушки.

Манька в недоумении смотрела то вслед медведям, то на Дьявола, то на костер…

Она крепко зажмурилась, ущипнула себя за ухо, открыла глаза, но ничего не изменилось.

— Зверь не человек, он видит не слева направо, а право и лево. Пойми, наконец, что мы умнее, чем думаешь о нас! — с горечью произнес Дьявол. — Тебе ведь не в деревню нужно. Как ты найдешь Посредницу, если все время идешь в другую сторону? Я уже устал ждать, когда закончится наша эпопея… Кстати, если идти вдоль реки, через недели две будет перевал, а за перевалом снова цивилизация. Люди везде живут! А если по проторенным дорогам, мы будет ходить всю жизнь! И дойдем ли? Там, Маня, уже все хожено-перехожено, и сто раз доказано, что со стороны дороги ужас какая охрана у Их Величеств! Если люди похвастать не могут, что повидали Их Величества, думаешь, тебе больше повезет?!

— Ну, а как я… — Манька колебалась. — Значит, вдоль реки пойдем, по течению? — спросила она, так и не придя в себя от пережитого и увиденного.

— Тебе решать! — ответил Дьявол и засмеялся. — Сними ты этот груз со своей шеи!

И Манька только сейчас заметила, что когда собирала котомку, забыла сунуть в нее котелок. Косынка развернулась, и котелок висел на спине.

Так случилось, что после того случая она не искала общества людей. Стало ей вольготно в лесу и звери ее не трогали. Даже мошки кусали для острастки. Будто своя стала. Сеть подобрали. Ужин, который они с Дьяволом устроили тем вечером, был бы для любого стола на зависть. Манька долго не спала, и смотрела в ночное небо, пока не вышла луна. А на следующий день проснулась другим человеком — на сердце было легко, будто камень упал. Правда, от добычи медведей досталось ей немного…

От реки с того времени уже далеко не отходили, следуя пути, который указал господин Упыреев. И часто на ночь закидывала сеть, обнаруживая утром небольшой улов, пока однажды на месте ее не оказалось. То ли медведь баловал, то ли течением унесло… А рыбу пекли в костре — и она заедала ею железный каравай, который только после того раза и начал уменьшаться в объеме. Ела она его каждый день — и на завтрак, и на обед, и на ужин.

Железо стирало ноги до кости, болели и крошились зубы, рука, в которой несла посох, отказывала ей — но было хорошо в лесу. Увидела, как велико государство, в котором благодатная земля лежала от края до края, и богата и щедра, когда по-доброму. Раньше еду покупала, а лес и река кормили ее бесплатно — грибами, рыбой, фруктами, орехами. Всего было в изобилии, и пока шли, успевали набрать достаточно, чтобы ужин был сытным. Научилась понимать травы: соленые были, и сладкие, и лечебные. И дикий мед имели про запас. Дьявол всегда знал, где пчелы его отложили. Он быстро научил ее зажигать костер, имея в руках лишь два камня, оберегая его по ночам. Ровно добрее стал, проявляя удивительное сострадание и объясняя на примерах звериные знаки и предупреждения. Научилась строить на ночь укрытия из веток.