А. Павлова - Эскиды

Перун восседал на своём огромном троне. И ждал. Сизые клубы, изредка пронизываемые голубыми зигзагами молний, вздымаясь и расстилаясь, расползались по холодному каменному полу. На стенах горели яркие факелы. Наконец, перед ним сгустилось и рассеялось сиреневое облако, представив перед Кайсаром ошалевшего от неожиданности Хорса.

— Перун?! — удивлённо и разочаровано выдохнул он и мгновенно собрался. — А я-то было подумал, что полюбовнице моей увидеть меня не терпелось.

По ногам скользнул желтоватый разряд. Повелитель тихо ухнул, но промолчал.

— Ты опять пьян! — Перун недовольно дернул губой.

Хорс молчал, наблюдая, как, гулко вздохнув и поднявшись, Перун спускается к нему по каменным ступеням. Впрочем, говорить ему было нечего, он был действительно пьян. Вот только мнение Кайсара по этому поводу его совершенно не интересовало. За спиной посветлело. Хорс не увидел, а скорее почувствовал это.

— Подожди меня в своих Владениях. Я скоро буду, — едва слышно шепнул на ухо тёплый как солнечный свет голос Дашубы. — И будь трезв.

Хорс чуть заметно кивнул головой и исчез в сиреневатой дымке. Дашуба не спеша приблизился к Кайсару, рассеивая своим вечно-чистым сиянием сизые туманы Перуна.

— Что же ты, мой правящий брат, творишь?

Перун поднял на старшего брата тяжелый взгляд. Ох, не любил он, когда Дашуба в его дела вмешивался. И появлялся-то он редко и положением своим не пользовался, а только и по сей день ему перечить боялись, словно он всё ещё Кайсар.

— Как ты осмелился вмешаться в наш разговор и отослать его? По какому праву ты являешься ко мне без зова и важных вестей? — голос Перуна гремел громовыми раскатами в зале. — Был суд, и было решение. Однако Хорс не желает приговор исполнять, он не только не смирился за полной изоляцией Хранителя Лиалина, но собственноручно ее нарушает, постоянно проникая в мир-между-мирами! А если он того не делает, то пьет днями на пролет!

Дашуба склонил сияющую голову на бок, разглядывая брата и словно впервые его видя.

— Не заставляй меня жалеть о том, что я передал власть тебе. Не смей вмешивать Целителей в ваши распри с Индрой! Я много столетий закрывал глаза на то, как вы стравливали два народа! Хватит! Ваш спор привел к бессмысленному и унизительному противостоянию. И я говорю: Довольно! Для этого я пришел к тебе. Для этого я пойду к Индре.

Перун уселся обратно на трон и ударил тяжелой ладонью по каменной ручке:

— Не вмешивался бы ты в это дело, брат.

— Забываешь! Я всегда сам решаю, что мне делать. И начну с того, что положу конец этим нелепым поединкам. Уже хотя бы потому, что планета нам не нужна. Она пустынна сверху и бедна внутри. Нам хватает трудностей с Аликосом и Сайрийей, не говоря уже о других многочисленных государственных делах, которые ты так беспечно запустил в своем стремлении победить нашего брата в вашем нелепом споре. Когда закончится этот разговор, второе, что ты сделаешь — это соберешь Великий Совет Правителей всех народов и рас. Первое же — это отпустишь Лиалина. Он не должен платить за твои ошибки. — Дашуба ослепительно сверкнул, так, что Перун на мгновение спрятал глаза от невыносимого света.

— Прогнать бы тебя, — громыхнул в гневе Перун и тут же успокоился, — Да не могу, брат ты мне. Сам тебя в эпоху Великого Раскола удержал. Да и слова твои верные. Только спор наш я улажу сам! — на какой-то момент его взгляд стал таким колючим и непроницаемым, что Дашубе в душу закралось подозрение, будто брат снова задумал что-то недоброе. Однако он немедленно прогнал это ощущение прочь, коря себя за излишнюю подозрительность. — А вот с Хранителем ничего обещать не могу. Усуд принял мой приговор, а его решение отменить не может никто.

В воздухе сверкнула бело-голубая искра, и в ладонь Кайсара упал кованый ещё до эпохи Раскола тяжелый медальон Святовида. Перун недоверчиво перевернул в ладони искусно сделанное ветвистое деревце — знак Повелителя Повелителей.

— Думаю, это для Усуда достаточно весомый довод, — лицо Дашубы будто окаменело.

— Что же вы с ним носитесь, как с дитем малым? — Перун сжал в ладони реликвию и взглянул на брата. — Он тратит свой дар впустую, буквально на ветер пускает!

— Нечего было отправлять его на Арену! Тогда бы вопроса о даре не возникло!

— Он сам ко мне пришел! Сам вызвался! Довольно! Намедни Среча посмела мне устроить выволочку, как мальчишке безусому. Теперь ты! Я — кайсар!

Дашуба замер как вкопанный.

— Среча? — Сияющий впился глазами в брата. — Это чью нить ты решил без её ведома оборвать?

— Судицы сами назвали его.

Шатающейся походкой Дашуба добрался до лавки. Судицы! Мыслимо ли? Без Рода! Без Сварога!

— Что же ты натворил…

— Мир не рухнул, — проворчал Перун. Он и сам все понимал. — Мальчишка жив. Судицы не взяли его. Однако Среча утверждает, что они сообщили ему некое тайное знание. Вот только хранитель с тех пор в себя не приходил. Будто уснул, а проснуться не в силах.

Дашуба прошелся по залу взад-вперед, словно его что-то мучило.

— Имя его?

— Эдельвейрик — Хранитель Предрассветного Тумана.

— Брат Лиалина? Они выбрали брата Лиалина? И ты отдал?

— А у меня был выбор?

— Перун, брат мой, ты хоть представляешь: как сказочно повезло тебе? Сейчас необходимо все исправить. И как я сказал: первое — это вернуть Лиалина в наш мир. Если бы он не был так тяжел, никто бы и слова не сказал, но то, на что ты его обрек — его убивает. Будет истинным чудом, если он от ран оправится и дар свой, пусть на время, но не утратит! Наш мир шаток, а безопасность столь хрупка… Как в такое время, ты мог позволить себе подвергать опасности хотя бы одного из Семи? Без любого из нас круг не замкнется!

Перун нахмурился. Густые брови черными тучами сошлись на переносице.

— Есть еще кое-что. Прове предсказывал появление Кочевника. Однако его звезда вспыхнула лишь на короткий срок. Мы даже не успели отследить его. Ко мне Ютра вчерашним вечером приходил. Переживает старик, ведь по преданию Кочевник убьет нашего Целителя.

Дашуба лишь покачал головой в ответ.

— В предании сказано не так: кочевник поможет перейти ему в иной мир.

Перун раздраженно отмахнулся рукой, считая это игрой слов.

Хорс нервно ходил по светлой просторной комнате своего дома, и она ещё никогда, с тех пор, как пропала Сурья, не казалась ему такой тесной и душной. В душе всё сжималось и разрывалось одновременно при мысли, что у Дашубы может и не получиться уговорить Перуна… Бело- сиреневый туман наполнил комнаты. Сердце беспокойно дрогнуло… Из света сияющим облаком вышел Дашуба. И без того солнечная комната стала ещё светлее.

— А у тебя изменилось. — Повелитель с интересом осмотрелся. — Ты здесь живешь? Такое ощущение…